Утро началось громко: звонок в дверь ударил молотом по похмельной голове. Даша с трудом разлепила глаза и поднялась с дивана, где во вчерашней одежде спал Серафим, свернувшись калачиком. Шиханова вымученно доковыляла до прихожей и заглянула в глазок. Ранним гостем оказался Юра. Ну вот че ему надо? Дора недовольно впустила друга.
— О, вот это у вас тут запашок, — хихикнул Перфилов, приобняв девушку. Мужчина был необычайно бодр.
— Иди нахер, — пробубнила она, — мне и без тебя хуево.
— Не удивительно, — бросил Юра, пройдя в комнату, где отлеживался Сидорин.
— Ты че вообще тут так рано забыл? — Шиханова протерла глаза кулаками, одернув футболку, в которую ее, судя по всему, переодел Мукка.
— Рано? — Ангел громко рассмеялся, — уже три часа дня, вас все потеряли.
— Ебен бобен, — медленно проговорила Дора, с трудом усевшись на диван.
Гость набрал воздух в легкие и обратился к спящему:
— Але, гараж, подъем! Проснись и пой, спать некогда! — Серафим и ухом не повел. Перфилов подошел к другу и потряс его за плечо, — вставай, я тебе говорю, пьянь!
— Че за хуйня тут творится? — хрипло пробормотал Мукка, еле-еле разлепив глаза.
— Если хочешь встретиться с той сучкой, которая вымогает у тебя бабки, советую проснуться, — отчеканил Юра.
— Да ты гонишь! — Сидорин вскочил, позабыв о похмелье.
Опрометчивый поступок. Голова мигом затрещала, а к горлу подступил ком. Мужчине пришлось поумерить свой пыл.
Перфилов же с умным видом вытащил телефон из кармана джинс. Спустя пару секунд в комнате заговорил знакомый всем голос:
— Юра, привет! Не могу связаться с Дашей и Серафимом, они не отвечают ни на звонки, ни на сообщения. Надеюсь, что их не украли, — Шакулин, который и был автором послания, усмехнулся, — так вот, о чем я? Да, точно. Я сделал то, о чем вы просили. Мы случайно наткнулись на Егора, которого вы искали. Он привел нас в клуб, адрес я скину. Мы полагаем, что это то, что вам нужно. Если найдешь Дашу и ее мужика, отпишись, пожалуйста.
— А не может ли быть такого, что, — начала Даша, быстро умолкнув, пытаясь собраться с мыслями.
— Что он просто решил посетить какой-то левый клубешник? Нет, — уверенно ответил Ангел.
— Схуяли? — Буркнул Сидорин, окончательно проснувшись.
— Во-первых, скажу тебе даже больше, именно в том клубе вы и умудрились нажраться, — гордо сказал Юра, — а во-вторых, я видел там випки. Стриптизерши, проститутки. Знакомо, да?
— И че ты тут умничаешь вообще? Бросил нас вчера, я сам Дашу откачивал, — Мукка продолжал выражать недовольство.
— Спешу напомнить, что именно из-за тебя ей и стало плохо. Более того, если бы не я, вы бы вообще заночевали в том клубе. Я нашел вас и привел к машине, довез до дома. Или ты уже забыл? — С выпадом ответил его друг.
— Не забыл, — сдался Серафим, — но все равно мог бы не уходить трахаться.
— Да ладно тебе, все же хорошо, — Дора вновь подала голос, — если бы нас хотели там убить, это бы уже случилось.
— Умница, медаль тебе за соображалку, — торжественно произнес Юра, — поэтому, дружок, тебе нужно до вечера прийти в себя и собраться, чтобы нанести визит.
— Блять, — простонал Мукка, упав обратно на подушки.
— Не то слово, — пропел Ангел, — а я пошел делать вам крепкий чай и писать Васе, что вы живы.
С этими словами он действительно удалился. Даша будто только начала понимать, что вообще произошло. Она легла на диван к Сидорину, желая хоть как-то приободрить.
— Ну почему именно сейчас? — Спросил Сидорин, шмыгнув носом.
— Может, действительно не стоило столько пить? — Дора обратилась к мужчине.
— Уже насрать, — он раскрыл руки, приглашая Шиханову в объятия.
Девушка примостилась к нему спиной, продолжая лежать на боку. Сил перевернуться особо не было. Ладони Мукки опустились на ее живот, поглаживая.
— Тебе обязательно надо сходить в душ, — с умным видом произнесла Даша.
— Скажи, ты меня все еще любишь? — Внезапно спросил Сидорин.
Его душу с незавидной частотой колола совесть. Все-таки не стоило позволять Доре напиваться. Плохо было то, что эгоизм толкнул его на это. Серафиму просто хотелось вспомнить, каково это, когда Даша
плохая. Пристает к нему, умоляет и прочее. Хреновые звоночки для человека, который пытался измениться. Кажется, пока не совсем успешно.
— А ты как думаешь? — Сонно спросила Шиханова, будучи явно не в состоянии держать глаза открытыми.
— Значит, любишь.
— Почему ты вообще спрашиваешь?
— Потому что я тебя пристрелю, если разлюбишь, — отрезал Серафим, — а теперь спи.
Да, все еще ебучий эгоист.
Он поцеловал мгновенно засопевшую девушку в висок, уставившись в стену. Ну и что его ждет? Вряд ли его там убьют, Дора права. Если вспомнить слова той дамочки, то цель наоборот была в том, чтобы заставить его помучиться как можно дольше. Но что это значило?
Знали ли вообще эти люди, где находилась их съемная квартира? Если знали, то станут ли опять нападать на Шиханову, пока Сидорина нет рядом? Стоило ли просить Юру побыть с ней, пока Мукка отсутствует?
Вопросов, как всегда, больше, чем ответов.
Вздохнув, мужчина все же поднялся с кровати, потому что время не стояло на месте, а ему еще было необходимо вылепить из своего похмельного тела статного мужика. Пиздец, весело.
Первым пунктом плана по выходу из критического состояния, конечно, стал душ. Даша и в этом была права. Первое правило любителя бухнуть: искупаться, чтобы почувствовать себя человеком. Поэтому Мукка доковылял до ванной, игнорируя желудок, звавший его на кухню, где Перфилов гремел посудой.
Серафим с наслаждением стянул с себя шмотки, пропахшие потом и табаком, и встал под теплый душ. Вода и впрямь решала все проблемы! Поначалу Сидорин продолжал втыкать в пустоту еще несколько минут, прежде чем ободренно потянуться за гелем для душа. Все-таки не только эгоистичная натура проснулась в мужчине. В нем пробудились забытые способности чемпиона по литрболу, коим когда-то в далекой молодости являлся Мукка, способный влить в себя немереное количество алкоголя. Он, насвистывая какую-то песенку, намылил волосы. Гель для душа и шампунь в одной упаковке, это чудо косметики придумали боги!
Серафим выполз из душа через двадцать минут после начала водных процедур. Обернув полотенце вокруг бедер, он принялся чистить зубы. Наконец, чистый и душистый, как ромашка, мужчина вышел из ванной комнаты. По пути за сменной одеждой он заглянул на кухню. Ангел уже смиренно сидел на стуле, а на столе красовался чайник и какой-то неведомый салат.
— Ты, конечно, прекрасен, но меня мужчины не возбуждают, я не Даша, — Юра улыбнулся, заблокировав телефон, в котором до этого он что-то печатал.
— Секретики? — Сидорин кивнул на гаджет.
— Поверь, никаких, — Перфилов проследил взглядом за тем, как Мукка отправил в рот кусок помидора.
Совсем никаких секретов.
— Убедил, — Серафим налил в кружку черный чай.
— Кстати, что у тебя там с работой? Давно хотел спросить.
— Я в отпуске, — объяснил Мукка, — хорошо, что не брал до этого. Хотя, если мы проторчим тут больше недели, могут и уволить. Бар все-таки не пальцем деланный.
— Ясно, — Юра понимающе кивнул, — решил, в чем сегодня пойдешь?
— Давно ты стал экспертом «Модного приговора»? Не похож ты на эту блондинку с очками.
— Я скорее ведущий, который тоже очки носит.
— Тебе осталось какой-нибудь розовый пиджак купить, — Сидорин хмыкнул, — а если без шуток, то что посоветуешь?
— Есть еще одна рубашка?
— Есть, но нахуй оно мне надо? Еще я не петушился перед этими чмошниками, — весь вид Серафима говорил о его крайнем негодовании.
— Тогда просто кофта какая-то, что мне еще тебе предложить?
— Ладно, пойду посмотрю, что есть.
Серафим отправился на поиски более-менее подходящего наряда. Его выбор пал на серый свитшот и черные джинсы. Просто и со вкусом. Переодевшись, мужчина убедился, что его копошение не разбудило Дашу, а затем отправился трапезничать, потому что желудок уже во всю бастовал.
Позавтракав, ну или пообедав или даже поужинав, Сидорин поблагодарил друга и помыл посуду. Юра вскоре отчалил к себе в квартиру, пожелав Мукке удачи. Мда, она пригодится. Серафим думал попросить Перфилова остаться с Дашей, но все же остановился на том, что Шиханова сама справится с побегом, если вдруг к ней нагрянут на квартиру, что было не особо вероятно.
Когда стрелка часов приблизилась к шести вечера, мужчина решил, что время пришло. Он вошел в гостиную, где спала Дора. Сидорин присел на диван, пригладив растрепавшиеся волосы Шихановой, которая неосознанно перевернулась на спину.
— Даш, — шепнул Серафим, пробежавшись пальцами по порозовевшей от духоты щеке. Девушка промурлыкала нечто в ответ, — мне пора.
— Уже? — Спросила она, потянувшись.
— Да, а то потом поздно будет. И тебе лучше бы проснуться, а то ночью не уснешь, — ответил Мукка, не сводя взгляда с Доры.
— Береги себя, — сказала Шиханова, раскрыв глаза и приподнявшись.
— А ты куда собралась?
— Тебя проводить.
Сидорин кивнул и прошел в прихожую. Он стал обуваться. Даша же наблюдала за ним, опершись о дверной косяк. Мужчина положил в карман штанов телефон и пачку сигарет с зажигалкой.
— Ну, я пошел? — Спросил Мукка скорее у себя, чем у Доры.
— Кольт при тебе? — Шиханова с надеждой посмотрела на него.
— Всегда, — Серафим, усмехнувшись, похлопал себя по левому боку, где и было оружие, зафиксированное при помощи кобуры на ремнях.
Ему даже не хотелось узнавать у Даши, откуда ей известно про то, что у него вновь появился пистолет. Предыдущий ведь был конфискован. Хватало и ее веры в то, что Сидорин сделает все, чтобы защитить себя в случае опасности.
— Супер, — Шиханова улыбнулась, будто и не провожала мужчину в чужое логово.
— Если до утра я не вернусь, бей тревогу, — Серафим усмехнулся, открыв дверь.
— Я буду тебя ждать.
Сидорин бегло поцеловал Дашу в лоб, оставив ее наблюдать за тем, как он бегло спускался по лестнице. В подъезде эхом раздался хлопок подъездной двери. Выскочив на улицу, Мукка сразу же зажал губами сигарету. Нервы скрывать перед Шихановой тяжело, но теперь в этом не было необходимости.
Немного подумав и докурив, Серафим запрыгнул в «Инфинити», которая уже через пару минут лихо выехала с парковки. Да, давно ему не было так страшно. Пробок в городе особо не было, но это не помешало Сидорину выкурить еще пару или тройку сигарет. Он даже не вслушивался в то, о чем говорилось по радио. Все это было каким-то лишним шумом, мешавшим сосредоточиться на важном.
О чем говорить с этими людьми? Безусловно, узнать причины их поведения. Потребовать прекратить? Нет, это сделает из Мукки слабака. Попросить не трогать Дашу? Смешно. А что тогда? Вот же умник Юра, мог бы хоть что-то придумать, раз все выяснил. Оставалось надеяться, что Перфилов поблагодарил Шакулина за проделанную работу. Не то, чтобы Серафим сомневался в Васе и его профессионализме, просто он не ожидал, что все пройдет настолько быстро.
Тем временем машина уже приблизилась к нужному зданию. Людей в клубе было мало, как и автомобилей на парковке, поэтому найти свободное место не составило труда. Сидорин заглушил мотор и вылез из иномарки, поджигая еще одну сигарету. Если помирать, то накуриться надо вдоволь, верно? Отстояв небольшую очередь, Мукка уверенно вошел в здание.
Никакого сопротивления он, конечно, не встретил. Зато музыка все также долбила по ушам, напоминая о содеянном. Черт. За несколько часов в клубе, кроме количества посетителей, ничего не поменялось. Все те же бармены, диджей и стриптизерши. Серафим принял решение сесть за свободный стол. Хозяева явно знали, что он за фрукт, значит, должны сами явиться к нему.
Действительно, дерзкий вывод Мукки оказалось верным. Он пристально разглядывал сотрудников клуба и заметил, как один из барменов, который четко смотрел в его сторону, поднял трубку стационарного телефона и принялся с кем-то разговаривать. Сидорин не сомневался, что он и был темой для обсуждения.
Ну что, шоу начинается.
Через несколько минут дверь, которая вела в помещения для работников, распахнулась, выпустив на танцпол женщину в сопровождении какого-то парня в капюшоне. Мужчина присмотрелся. Шатенка с длинным конским хвостом, властная походка. Кажется, именно она и являлась нужной особой.
— Привет, Серафим, давно не виделись, — человек, следовавший за дамой, скинул с себя капюшон. Темные волосы, куча татуировок. Это определенно тот мудак, которого они искали вместе с Егором и женщиной, похитившей Дашу, — что, не помнишь меня? Хотя, не удивительно, ты был слишком занят тем, чтобы спасти свою жалкую задницу, пока мы тебя били.
— Ладно еще я, но поднимать руку на девушку? Да ты конченный гандон, — Мукка усмехнулся, пытаясь скрыть недовольство, вызванное тем, что ему напомнили о том унижении, вечере, когда его спасла Дора с Даней и Эльдаром.
— Руслан всего-лишь следует моим приказам, — женщина, до этого молчавшая, хмыкнула. Она кивком головы указала так называемому Руслану на стол, возле которого стояла парочка стульев. Дилер мигом принес их, помог сесть ей, а затем сделал то же самое, — не ожидала, что ты решишь прийти сюда сам.
— Ты меня недооцениваешь, — Сидорин вальяжно закинул ногу на ногу.
— Вовсе нет. Я не такая, как Юра. Он проиграл, потому что тебя недооценил, — она улыбнулась.
— Что тебя связывает с Музыченко? — Резко спросил Мукка, услышав имя бывшего босса.
— А ты приглядись ко мне и поймешь, — женщина говорила загадками.
— Прости, я не собираюсь разгадывать с тобой сканворды.
— Имя Назима тебе о чем-нибудь говорит? — Она закатила глаза.
Серафим задумался, пытаясь вспомнить, где же слышал его. Назима, Назима, Назима. Похмельный мозг отказывался помогать хозяину. А духота и громкая музыка мешали еще больше.
— Джанибекова? — Мукка выдал первую фамилию, которая пришла на ум.
— Бинго, красавчик! — Женщина ослепительно улыбнулась, — если вспомнишь, как мы познакомились, вычту пять тысяч из долга.
— Я у тебя потом жизнь за бабки вымаливать буду что-ли?
— Возможно, но ты уже это делаешь. А вот твоя соплячка из полиции, которая меня порядком заебала, когда мы с ней мило беседовали, будет более ценным экземпляром. Так что не стоит подавать мне идеи, — Назима принялась деловито осматривать свой маникюр. Хотя что она там, блять, могла увидеть, если от кромешной темноты клуб спасали только софиты и неоновая подсветка.
Серафим уже было решил держать язык за зубами, чтобы не спровоцировать Джанибекову, но когда она упомянула Шиханову, злость змеиным шипением вырвалась наружу:
— Если с ее головы упадет хотя бы один волос, ты пойдешь вслед за Музыченко. Поверь, я сделаю все для этого.
— Я только что лишний раз убедилась в том, что ты говоришь больше, чем делаешь. Юру ты хотел убить, но у тебя не вышло, поэтому сейчас он сидит в тюрьме в Питере. И я в любой момент могу освободить его, но мне это не нужно. Более того, я знала, что ты приедешь в Москву.
— У тебя везде свои люди, — Сидорин усмехнулся.
— Конечно, даже те деньги, которые тот мальчишка заплатил смотрителям за молчание из-за своих небольших шалостей, пошли в мой карман, — улыбка не сходила с лица женщины.
Хотелось стереть ее. Силой.
— Похвально.
— Ну так что, ты вспомнил?
— Наверняка ты приезжала когда-то к Музыченко. Вероятнее всего то, что я еще тогда работал в его клубе, — подумав, ответил Мукка.
— Поздравляю, Серафим, только что ты уменьшил свой долг на пять тысяч.
— На эти деньги даже жалкую дозу не купишь.
— И что? Тебе дорога каждая копейка. Но я вынуждена признать, что ты не теряешь хватки, раз сумел меня найти.
— Мастерство не пропьешь, — Сидорин усмехнулся.
— Действительно. И даже удивительно. Ты был тогда таким юным, самый настоящий ребенок. Но Юра в тебе что-то видел, раз уж ты сумел достичь определенного могущества и заслужить его доверие. Целый клуб, надо же. Жаль то, что ты предал Музыченко. Ты мог бы править целой империей, подтираться чертовыми купюрами, но ты выбрал какую-то телку. Да еще и ту, которая работает в полиции, — Назима картинно вздохнула, — какая жалость. Меня всегда интересовала одна вещь. Что в ней такого? Что заставило тебя поставить крест на будущем?
Сейчас любое слово могло привести к чему-то непоправимому. Как ответить так, чтобы удовлетворить Джанибекову? Врать тоже почему-то не хотелось. Наверняка потому, что от ответа зависела репутация Шихановой.
— Я понимал, что меня в любом случае посадят, поэтому когда нам предложили сократить тюремный срок, я согласился. Дело было даже не в ней, получается. Да, я мог бы потом переметнуться к Музыченко, но когда он убил моего друга, все решилось.
— Я тебя услышала, однако ты и сам знаешь, что любой твой ответ указал бы на одну очевидную вещь. Это и была цель вопроса: узнать, как ты отреагируешь, осознавая, что я в любом случае все пойму. Попытка хороша, Серафим, но я и без этого в курсе, что эта девушка является твоим слабым местом. Ты же сидел из-за нее. Никогда не хотелось отомстить?
— Я мстил по-своему, знаешь ли, — небрежно начал Серафим, стараясь не выдавать отвращение к своей персоне, захлестнувшее его из-за воспоминаний, — бил, отдал на растерзание Музыченко, ломал психологически.
Говорить о Даше в таком ключе вовсе не хотелось. Он не должен был это делать, потому что…
Да просто не должен был и все, блять. И никаких «потому что».
— А тебя стоит похвалить за такое отношение, — Назима снисходительно и даже с некоторым удовольствием посмотрела на гостя, — предлагаю выпить за это.
— Благодарю, но я вынужден отказаться, вчерашняя текила дает о себе знать.
— Когда ты стал таким ребенком? — Джанибекова раздраженно вздохнула, — закажи у бармена самый лучший коктейль, — она обратилась к Руслану, который молча сидел рядом, испепеляя Мукку взглядом, — и мне бокал шампанского.
— Что-то легкое, — просьба Сидорина больше была похожа на приказ, что еще больше выбесило прислужника Назимы.
Тушенцов, клацнув зубами, удалился в сторону барной стойки, оставив Серафима с женщиной наедине.
— Неплохой парень, правда? — Спросила она.
— Можешь не стараться, мне уже похуй. Но могу сказать, что удар у него хороший, — что-что, а Мукка умел проявлять уважение к противникам, если они его заслуживали, — взяла его, чтобы я тебя не убил случайно?
— Не смеши меня. У моих людей есть одна команда на случай, если ты вздумаешь выстрелить в меня из пистолета, который спрятан у тебя под кофтой. Знаешь какая? Убить даже не тебя, а твою драгоценную Дашу, которая наверняка ждет тебя в той квартире, которую вы сняли. Жизнь за жизнь, разве не справедливо? Поэтому я привела Руслана только для того, чтобы побесить тебя.
Ну да, конечно, ожидаемо. Серафим сжал кулаки под столом.
— Жизнь за жизнь, да? Знакомая фразочка.
— Потому что тебя этому учил Музыченко. А мы в свое время с ним работали на одного и того же человека, который и сделал Юру тем, кем он является.
— Безжалостным животным?
— Думай, как хочешь. Все равно вы с ним похожи, потому что он передал тебе все, что знал сам, — Назима пожала плечами.
К столику вернулся Руслан, который принес бокал с шампанским для своей начальницы и два коктейля. Один для Серафима, другой для себя.
— «Мохито»? Я надеялся на что-то большее, — Сидорин хмыкнул.
— Главное, какой коктейль на вкус, — Джанибекова улыбнулась, — за встречу, — она немного приподняла бокал и отпила шампанское.
Мукка решил пригубить немного просто ради приличия. Приличия, блять. Нашел, где выпендриваться.
— Как Егор ваш вообще оказался в полиции? — Проглотив напиток, Серафим решил задать еще один вопрос, который волновал его не меньше остальных.
— Он изначально работал в органах, — заговорил Тушенцов, — его просто привлекли деньги, которые ему предложили за лояльную работу. Всем же нужны бабки. Ты знаешь это лучше остальных, не так ли? — Мужчина оскалился, — Егор сумел выслужиться, поэтому и сумел войти в круг доверенных лиц.
— Теперь все встало на свои места, — Сидорин понимающе уставился на Руслана, проигнорировав его дерзость.
— Мне нужно вернуться к работе, — Тушенцов поднялся со стула и, дождавшись разрешения от Назимы, взял свой стакан, развернулся, чтобы покинуть основной зал клуба, — ну а с тобой мы еще встретимся.
Он в последний раз выразительно посмотрел на гостя и удалился. Вскоре его фигура скрылась за той самой дверью, из которой он не так давно и вышел вместе с женщиной.
— И что теперь? Неужели ты меня так просто отпустишь? — Серафим все-таки сделал еще один большой глоток, чтобы утолить жажду, стянувшую горло из-за духоты и нервов.
— А что мне нужно сделать? Просто тебя убить? Это слишком легко, — Назима хмыкнула, — я тоже удалюсь ненадолго, но ты не скучай и никуда не уходи. Хотя, ты не сможешь.
Она звонко рассмеялась и, не дожидаясь ответа, встала из-за стола. И что это значит? Схуяли вообще Мукка должен сидеть в этом чертовом клубе? Ему нужно ждать, как послушная собачка? Хера с два. Не на того напала.
Серафим принял четкое решение свалить куда подальше, поэтому он поднялся с дивана. Не тут-то было. Его опрокинуло обратно на мягкую поверхность. В глазах все помутнело. Яркие софиты заплясали, а люди превратились в одну серую массу. Сидорин откинулся на спинку, стараясь прийти в чувство. Все-таки не стоило пить после такой жесткой для организма ночи. Хотя, он хлебнул всего-ничего. Тогда что происходит?
Мужчина и не понял, как его мозг полностью отключился. Тело чувствовало, как его подхватили на руки и куда-то понесли. Вскоре спина ощутила что-то мягкое. Может, Мукку принесли домой? Женская рука погладила его по волосам.
— Что же ты наделал, Серафим? — Женский голос размыто донесся до его ушей.
Сидорин попытался сфокусировать зрение. Бесполезно. Все, как в тумане. Виднелись лишь слабые очертания. Но темные длинные волосы он сумел разглядеть.
— Даша, — язык не слушался его.
— Тихо, все хорошо, — Шиханова наклонилась к нему и оставила на губах успокаивающий поцелуй, — подожди секунду.
Все, что прикажет. Сидорин сделает все.
Дора быстро вернулась, ее губы вновь прикоснулись к его собственным. Стоило девичьему языку сплестись с чужим, как Серафима охватило бесконечное желание. Он хотел это тело. Тело Шихановой.
— Я все сама сделаю, — проговорила она, поцеловав мужчину в шею.
Он глухо простонал. То ли в знак согласия, то ли умоляя, чтобы Дора не останавливалась. Мукка чувствовал, как женские руки снимают с него кофту. Заторможенный мозг хотел, чтобы они сняли и джинсы, потому что член, быстро налившийся кровью, больно сдавливала грубая ткань.
Девушка услышала его мысленные просьбы. Она приспустила его штаны вместе с боксерами.
— Даша, — как в бреду повторил он, когда ее ладонь коснулась головки.
Блять, как же хорошо. Просто неебически хорошо.
Серафим рассмотрел, как Шиханова наскоро избавилась от вещи, напоминавшей платье. Грудь, облаченная в черный лифчик. Твою мать. Она раскатала презерватив по возбужденному члену и опустилась на него. Сидорин снова застонал.
Он никогда никого так сильно не хотел. Казалось, что каждый нерв его тела буквально кричал о том, как он желал ее. Женская рука взяла его ладонь и опустила на грудь, скрытую нижним бельем. Мукка напрягся и слегка сжал пальцы. Тело не позволяло стянуть с Даши лифчик, опрокинуть на скрипучий диван.
Почему?
Сидорин не знал, как долго Шиханова скакала на нем, не знал, насколько громко он стонал. Зато почувствовал, как бурно кончил. Наверное, как никогда прежде.
Слишком много никогда.
Даша стянула с него презерватив. Девушка вновь наклонилась к нему, зашептала прямо возле уха. Мукка разбирал с трудом.
— Я же говорила, что ты не сможешь уйти, — оставив поцелуй на его щеке, она отстранилась и уже в полный голос продолжила, — скоро увидимся!
И куда Дора ушла? Почему увидятся, если Сидорин с ней?
После этого вопроса мозг отключился. Серафим погрузился во тьму.
***
Мужчине пришлось приложить титанические усилия, чтобы открыть глаза. Где он вообще? Мукка огляделся. Незнакомая комната. Темные тона, кровать. Стоп, кровать? Сидорин запаниковал, вскочив. На тумбочке, которая стояла неподалеку, лежал телефон, стакан воды с таблеткой и небольшая записка, написанная аккуратным почерком.
«Не бойся, это от головы. Не то, чтобы я заботилась, просто тебе нужно будет как-то объяснить драгоценной Даше то, что запечатлено на твоем телефоне. Кстати, ей я уже отправила. Не хочешь стать порноактером? Может, долг проще отдать будет.»
В конце красовался номер Назимы. Ну или один из них.
Серафим ринулся к своему смартфону, незамедлительно зашел в фотопленку. Лишь один стоп кадр, обложка видео, вырвало громкое «блять» из пересохшего горла. Голова и впрямь раскалывалась, будто Мукка бухал без устали несколько недель. Сидорин проглотил таблетку, выпил воду залпом. Дрожавший палец нажал на значок воспроизведения видео.
Началось оно с того, как Джанибекова отошла от экрана, включив запись. Сам мужчина тушей лежал на чертовой кровати. Вот, Назима разделась, раздела его самого, достала презерватив.
— Блять! — Сидорин взревел, откинув телефон подальше.
Только видео не остановил. Из динамика по-прежнему доносились стоны и ужасное «Даша», которым Серафим называл Назиму.
— Твою мать! — Мукка опять крикнул, отчего его голове явно легче не становилось.
Шиханова видела. Пиздец. Мужчина в ярости схватил записку и набрал оставленный номер.
— Проснулся, сладкий? — Томно проговорила Джанибекова.
— Что ты мне подсыпала, сука? — Рявкнул Серафим.
— И даже не пожелаешь доброго утра? К чему такая злость, пить я тебя не заставляла. А так небольшой сюрприз от меня. Коктейль и вправду был самым лучшим. Наркотик собственного изготовления. Благодарю, что протестировал. Сработало даже лучше, чем я думала. Мало того, что ты отключился, хотел трахаться, так еще и называл меня Дашей. Круче и не придумаешь. Собирайся и вали из моего клуба, тебя ждет девушка, перед которой придется объясняться.
Он молча слушал монолог Назимы, которая после повесила трубку.
— Ебаный в рот, — Сидорин продолжал материться.
Он наскоро оделся и выбежал из проклятой комнаты. В клубе во всю тусовались люди, значит, в Москве наступило раннее утро. Хотя бы вернется домой в положенное время. Молодец, флаг в жопу и барабан на шею! Блять.
Серафим выскочил на улицу, едва пробившись через толпу. Народ явно пришел в клуб после того, как Мукка потерял связь с реальностью. Об этом свидетельствовали не только люди в помещении, но и машины на парковке. Мужчина на ватных ногах подошел к нужному автомобилю, нащупал в кармане штанов ключи и пачку сигарет. Наспех закурив, Сидорин наплевал на то, что в салоне дымить не стоило. Он завел мотор и помчался к Даше.
Как она вообще? Что скажет? Плачет или спокойна?
Вот же долбаеб. В детстве не учили не брать ничего из рук незнакомцев? Какая уже теперь разница.
Серафим наплевал даже на закон, скорость превышала все ограничения, причем прилично. Терновой ему потом башку открутит. Да похуй. Поговорить с Шихановой, вот это страшно. А какой-то там Олег Николаевич уже не казался таким монстром.
Сидорин и не помнил, как доехал до дома. Его тошнило, причем очень сильно. Но он клал на все исполинский болт. Бежал по лестнице с немыслимой скоростью. Но как только показалась знакомая дверь, он резко остановился.
Страшно.
Сделать невозмутимый вид? Войти обеспокоенным? Насрать. Мукка нажал на звонок.
егор натс feat. beskemba4ka — моя девочка опять в слезах
Дверь не открывалась долго. Но замок все же щелкнул, мужчина тяжело сглотнул. Даша не выглянула из квартиры. Просто отошла от входа.
Серафим шагнул внутрь. Дора сложила руки на груди, смотрела в пол.
Молчала.
— Явился? — Мрачно спросила она.
Сидорин, хотевший что-то сказать, будто воды в рот набрал. Буквы не складывались в слова, губы отказывались произнести хоть что-то. Наркотики все еще действовали или ему просто было страшно до жути?
Бросит? Ударит? Решит выгнать?
Тысяча извинений и объяснений крутилась в мыслях, но все было бесполезным. Он понимал.
— Я… — только и смог выдавить мужчина.
— Поебался с ней? Это я и без тебя знаю, мне услужливо прислали видео, — Даша решительно посмотрела на Серафима.
Смертельно. Хуже выстрела. Хуже ножа, ударившего в сердце.
Она напомнила кого-то мне, но я сейчас не вспомню
Её одежда кокон, что так хочет быть сорванным
Может мы друг для друга были интересным опытом
Может, просто прикол и это не любовь
Пару минут молчаний
И та, что всегда мне верила — больше не верит
Я рассказал ей всё, что я тогда наделал
Я не скажу, что это совесть
Наверное, что-то сильнее
Неважно, что теперь будет
Ты, главное, будь смелее
— Она добавила наркотик в коктейль, я не знал, — Мукка сжался, как овца перед волком, все-таки произнес жалкие оправдания.
— То есть до того, чтобы не пить на чужой территории, ты не додумался? — Очередное копье, вонзившееся в его ослабевшее тело.
— Нет.
— Ты придурок, Серафим! — Вскрикнула она. Только сейчас Сидорин заметил слезы, стекавшие по ее щекам. Ее покрасневшие глаза, — как ты мог? Ты, блять, знал, куда идешь! Какого хера, ответь.
— Даша, послушай.
— Я не хочу тебя слушать! Сколько боли ты еще мне можешь принести? Сколько еще я должна страдать? Хотел застрелить меня, если разлюблю? Давай, стреляй, кольт же с тобой. Она его не забрала, — Даша размахивала руками. И продолжала плакать.
— Ты меня…
— Разлюбила? Нет, блять! Я не могу тебя так просто разлюбить. А ты только об этом и думаешь! Только все о себе. Скажи мне, сколько можно? Почему я вообще должна все терпеть из-за этой гребаной любви к такому как ты?
— Я прошу тебя, успокойся.
— Успокоиться? Знаешь что, Серафим? Я проклинаю тот ебаный день, когда Егор дал мне папки со старыми делами. Я проклинаю тот день, когда поцеловала тебя. Была б моя воля, я бы пожелала никогда тебя не встречать, ясно? Ты испортил все, что у меня было, — Даша кричала, но Сидорин только стоял, пытаясь короткими фразами прервать этот адский поток эмоций, — я ненавижу то, что не могу перестать тебя любить.
Она, кажется, когда-то говорила нечто похожее. Но Мукка вспомнить тот момент не успел. Шиахнову пошатнуло. Он бросился к ней, придержав хрупкое тело.
— Не трогай меня! — Дора откинула его руки.
Истерика только набирала обороты. Даша тыльной стороной левой ладони пыталась вытирать слезы, но это не имело смысла. Они не кончались, вновь и вновь стекали по покрасневшему лицу.
— Хочешь, я уйду? — Сухо спросил Серафим, надеясь, что это хоть как-то успокоит девушку.
— Нет, это я уйду. Я уйду, когда все закончится. Я не могу бросить дело на полпути. Но после этого ты больше никогда меня не увидишь. Я устала, — отрезала Дора, вновь сложив руки на груди, будто защищая себя.
От Мукки.
— Хорошо, ты имеешь на это право, — Сидорин отрешенно кивнул.
Он молча прошел к сумкам с вещами, не глядя закинул что-то в рюкзак. Кажется, там была зарядка, какая-то футболка, зубная щетка. Может, были и другие приблуды. Но это не важно.
Мужчина подошел к двери. Повернулся к Даше, посмотрел на нее, как в последний раз.
— Я пришел и пытался объясниться, потому что я тоже…
— Я не хочу это слышать! — Шиханова крикнула. Знала, что он собирался сказать.
Остановила его, потому что понимала, что не выдержит. Если Серафим решит уйти, сказав то, что она так хотела услышать на протяжении нескольких лет, Дора остановит. Не позволит.
— Ты и сама это знаешь.
Нет. Хватит. Дверь хлопнула, Даша осталась одна в прихожей. Она осела на пол. Ее рыдания были слышны в подъезде. Мукка хотел вернуться, правда. Но он не мог. Так нужно было.
Нужно.
Моя девочка опять в слезах
Будто плачут небеса, будто плачешь ты
Будто плачу я, будто плачет мать
Я бы хотел ей тогда всё сказать
И я сказал — её слеза, больные слова
Больше не хочу ей врать
Хаос не ураган
Солнце во мне — луна
Я — темнота
Sorry, it's drugs, синий туман и я снова пьян
Но только так я тебе всё сказал, да
Я всё поняла, можешь уходить теперь
Всем твоим словам, я больше не буду верить
