James Arthur — Falling Like The Stars
Лиза была странной. Она была странной, когда смущенно поглядывала на Даню, когда целовала его в щеку, так же стесняясь. И Кашин ничего, пожалуй, не понимал. Не дурак он, хотя Неред так частенько думала. А просто до него не доходили эти зашифрованные послания: взгляды, улыбки, мимолетные прикосновения. Вроде бы рыжий хотел в чем-то разобраться, да и девушка пыталась намекнуть на что-то. Именно намекнуть, чтобы это не было открытым, явным. На что-то. А еще Неред не любила обниматься. Вот поцелуи у нее «на здрасте», но без рук. Даня не особо настаивал на этих самых объятиях, потому что девушка и руку оттяпать могла за излишнее проявление нежности, но ведь хотелось же… Единственной возможностью хоть как-то прикоснуться к Лизе был вечерний просмотр каких-то дурацких шоу и не менее дурацких фильмов. Она спокойно лежала рядом с Кашиным, даже особо не смущалась, когда их ладони соприкасались. У рыжего на коленях лежал ноутбук, который, конечно, слегка был повернут к девушке, в ущерб комфортного просмотра державшего гаджет. Ну Даня готов и потерпеть, зато Неред коленки жечь не будет: нагревание компьютера никто не отменял. — Да почему не заберут у нее детей нахрен, за ними же вообще не следят, — пробурчала Лиза, обреченно вздохув. Они смотрели какое-то дурацкое шоу про нерадивую мамашку. Видите ли, она пьет, а мелкие голодные и холодные ходят. — Мда, лучше уж в приемную семью, чем в таком бардаке, — согласился рыжеволосый. — Нет, ну ты посмотри! Посмотри, как он эту колбасу ест! — Продолжала возмущаться хозяйка квартиры, наблюдая за тем, как мальчик лет шести поглощал «Докторскую», — он ее лет триста не ел. — Я вижу. — Это просто ужас! А сколько еще таких детей? — Ну все-все, не переживай так, — примирительно сказал Даня. Его рука на автомате обвилась вокруг тела девушки, пальцы легли на плечо, слегка сжав белую футболку. Кашин прижал сотрудницу полиции к себе, подбадривая. Но она вместо того, чтобы расслабиться, наоборот напряглась. Рыжеволосый вздохнул, убрав руку. — Лиза, что происходит? — Ты о чем? — Спросила она, заметно успокоившись. — Ты знаешь, о чем я, — ему было как-то неловко предъявлять претензии, поэтому он надеялся на то, что его собеседница сама вычислит причину возникновения вопроса. — Нет, не совсем. — Ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался? Тогда так и скажи. Я же не ясновидящий, я не знаю, в чем проблема. Но я знаю, что каждый раз, как я хочу тебя обнять, ты дергаешься, напрягаешься, — не выдержал Даня. — Нет, просто, — пролепетала Лиза, теребя пальцами край футболки. Она боялась смотреть на Кашина. Рыжеволосый закрыл ноутбук, погрузив его в спящий режим и убрал его с колен. Парень повернулся к девушке. — Что просто? — Мне тяжело об этом говорить. — Ну тогда не целуй меня. Ты же сама меня целуешь, берешь за руку, смотришь на меня вот этими вот непонятными взглядами, — Кашин смешно прищурился, пытаясь скопировать сотрудницу полиции, когда та стреляет в него глазками, — но стоит мне тебя обнять, так сразу пиздец. — Но я хочу. — Что хочешь? — Чтобы ты все это делал. — Тогда я тебя не понимаю, — парень вздохнул, покачав головой. — Я же сказала, что мне тяжело об этом говорить. — Ладно, — Даня мотнул головой, придя к выводу, что ничего путного от замолчавшей Лизы добиться не сможет. — Просто мне, — девушка вдруг заговорила, сверля взглядом собственные ладони. Рыжий встрепенулся, — тяжело, когда меня трогают руками. — Чего? — Кашин искренне не понял. — Блять, я не хочу тебя обижать, но и рассказывать не хочу, — хозяйка квартиры устало зачесала пальцами свои волосы. — Почему? Ты же знаешь, что ты мне можешь доверить все, что угодно, — Даня заглянул в ее неуверенное лицо, — ну же, Лиза. — Потому что я боюсь, что тебе будет неприятно, — промямлила она, зардевшись. — Что за бред? — Парень искренне удивился и, немного поколебавшись, взял ручки русоволосой в свои, — это же ты, как мне может быть неприятно? — Как ты думаешь, почему мне становится неуютно, когда ты меня обнимаешь? — Ну, не знаю, — он задумался, — может, я что-то не так делаю или ты не любишь обниматься. — Хорошо, а ты заметил, что я не люблю всякие девчачьи штучки? — Кашин кивнул, побуждая девушку продолжить, — ну, что я не крашусь, ношу мешковатую одежду и потертые кроссовки? — Не обязательно малеваться и наряжаться в короткие юбки, чтобы быть красивой, — Даня хмыкнул, — ты мне нравишься любой вообще-то. — В этом и проблема, — Лиза грустно улыбнулась. И отчего-то ее глаза подозрительно заблестели. Как будто она вот-вот должна была расплакаться. — Не понимаю. — Если бы ты был девушкой, которую когда-то изнасиловали, ты бы понял. Неред произнесла эти страшные слова так стремительно, что ее собеседник совсем уж растерялся. Если до этого его вгоняли в ступор медленно задаваемые вопросы, то теперь мозг напрочь отказался воспринимать озвученную информацию. Рыжий пялился на миниатюрные ручки сотрудницы полиции, будучи не в силах что-либо ответить. Маленькая Лиза, его маленькая Лиза. Как же так получилось? Почему именно с ней? С такой веселой и заботливой. Теперь то Даня все понял. Понял, почему у Неред такой колючий характер, почему она его побаивалась. А он, блять, мог бы и раньше узнать, а не стоять на своем. Придурок. Но парень даже и подумать не мог, в чем на самом деле была причина подобного поведения. Очнулся он только тогда, когда Лиза тихо всхлипнула. Кашин встрепенулся. По ее щечкам текли слезы. Маленькие капли из-за довольно тусклого освещения казались едва ли не бриллиантовыми. И ведь правда, она почти никогда не плакала, поэтому эти слезы могли стоить целое состояние или просто ее израненную душу. — Прости, — пробормотал Даня, — я должен был спросить у тебя раньше, чтобы не лезть лишний раз. — Ты ничего не понимаешь. — Возможно, — парню и вправду было тяжело рассуждать. — Я хочу, чтобы ты меня обнимал, но не могу забыть, — она запнулась, — не могу забыть о том, что случилось. — Тогда я могу обнять тебя прямо сейчас. Неред, не отвечая, откинула чужие руки и уткнулась в широкую мужскую грудь. Ее ладони легли на лопатки Кашина. Рыжий осторожно опустил пальцы на макушку Лизы, поглаживая. — Я тебе не противна? — Русоволосая всхлипнула и замолчала, ожидая ответа. Парню даже почудилось, что она дышать перестала. — Нет, конечно, глупенькая, — девушка каждой клеточкой своего тела почувствовала его улыбку, — расскажи мне. — Я тогда еще училась в школе. Мы были на тусовке у моего знакомого, он старше меня на пять лет. Друзей у меня было много, но они не смогли прийти, поэтому меня было некому защитить. Самая обычная вписка, всем остальным похуй. Он напился и, — Неред опять залилась горькими слезами, промакивая ими майку Кашина, который тут же принялся целовать девушку в макушку, чтобы успокоить, — и пришел в комнату, в которой была я, потому что говорила с мамой. Он завязал со мной разговор, я не помню о чем мы говорили, но я помню, что когда я собралась домой, потому что мама потребовала, чтобы я немедленно вернулась, он схватил меня за руку и дернул обратно. — Дальше не надо, я сам все понял, — Даня прервал тяжелый рассказ, избавляя девушку от необходимости продолжать, — его посадили? — Никто не стал разбираться, вписка же, могло произойти, что угодно, — ответила Лиза, — а что я могла сделать? Он здоровый парень, а я обычная девочка. Меня легко было взять силой, если захотеть. — Почему ты пошла в полицию? Не боялась, что работа будет постоянно напоминать о случившемся? — Боялась, но хотела помогать людям, чтобы ни с кем подобного не произошло. И знаешь, я даже хотела помнить, чтобы никогда не приближаться к мужчинам и быть начеку, но потом появился ты, и я даже не знаю. — А у меня девушку убили, — выпалил Даня. Рыжеволосая моментально отстранилась, уставившись в его ледяные глаза, — бывшую, — Неред вновь прильнула к Кашину, на что тот усмехнулся. — Ты же говорил, что у тебя была только одна девушка, — сотрудница полиции обиженно хлюпнула носом. — Ну я не соврал. А ты говорила, что у тебя было два парня. — Ты все запоминаешь, что я говорю? И вообще, не переводи стрелки. — Не перевожу, а запоминаю и правда все. Ты соврала что-ли? — Лиза не ответила, — маленькая засранка, — Кашин ткнул ее в бок, отчего девушка хихикнула. — А почему вы расстались? — Потому что она меня использовала, чтобы добывать информацию для врагов Музыченко. Мы встречались, сейчас скажу, лет пять, наверное, а потом Серафим спалил ее. — И что было дальше? — Неред внимательно слушала, перебирая пальцами футболку на спине парня. — Естественно, ее нужно было убить. По личному приказу Музыченко я должен был ее застрелить, но… — Но ты не смог. — Не смог, — согласился Даня, — любил потому что. Я помог ей сбежать в другой город, подальше от Юры. Жаль, что это не сработало. Через пару месяцев я узнал, что ее убили те люди, из-за которых она меня предала. — И ты ее до сих пор любишь? — Ответа на этот вопрос Лиза, откровенно говоря, боялась. — Нет, наверное, — Кашин немного помедлил, — только жалею, что из-за меня она влипла во все это. — Тут либо она сама виновата, либо просто стала жертвой обстоятельств, — с неким облегчением в голосе сказала девушка. — Почему меня тогда не предупредила? Я бы придумал что-то. — Могла испугаться, если не разбиралась в ваших делишках, — предположила Лиза, — почему ты решил мне рассказать? — Наверное, потому что подумал, что у меня еще все не так хреново. — Мудак, — беззлобно бросила Неред. — Какой есть, — Кашин опять улыбнулся. Девушка была рада тому, что ее кто-то выслушал. Наконец-то. Много лет она никому не рассказывала о своем прошлом, а Даня не только распереживался, но и поведал уже о своих секретах. Это ли не эталон доверия? Для Лизы символом доверия стали эти объятия, в которых она провела еще около часа, пока не поняла, что ее безбожно стало клонить в сон. Хозяйка квартиры чувствовала дыхание рыжеволосого на своем лбу, его пальцы, перебиравшие ее волосы. И на сердце было так спокойно. Она не думала, что сможет радоваться таким знакам внимания и заботой. Мужским рукам. Ей было так спокойно, что она позволила заснуть с Даней в обнимку. И девушка почти не переживала. Почти. До утра. Лиза проснулась первой. Ее талию все еще обвивала крепкая рука Кашина. Солнце едва поднялось над городом, пели птицы. Безмятежная картина. Но Неред почему-то сильно разволновалась. И дело было не в том, что через несколько часов Даня должен был отправиться с товарищами на вражеский склад. А в том, что когда Кашин поерзал, его ладонь случайно съехала на женскую задницу. Девушка скинула ее, но рука вновь вернулась на место. Так повторилось несколько раз. Хозяйка квартиры решила, что парня стоило разбудить. — Дань, — позвала его Неред, — Даня. Ноль реакции. Лиза потрясла его за плечо, дернувшись. Брови рыжеволосого нахмурились. — Даня, блять, встань, — уже громко сказала она. — Что такое? — Пробурчал Кашин, не открывая глаз. — Убери руку, — потребовала Неред. — Сама убери. — Что?! Ты меня придавил, я не могу. Даня, убери руку! — Ее голос дрогнул. Рыжий опять не стал шевелиться. Плюнув, Лиза вцепилась зубами в его предплечье. — Ай, блять, ты что творишь? — Взвизгнул он, вскочив. — Ты не убирал руку. — И что теперь? — Вспыхнул насильно разбуженный парень. — А то, что мне неприятно! — А что я сделал то? — Схватил меня за жопу, — Даня засмеялся, — схуяли тебе смешно? — Ну звучит смешно. — Ах, звучит смешно? А когда я тебя просила этого не делать, тебе тоже было смешно? — Возмутилась Лиза, поднявшись с дивана. — Я этого не говорил, — Кашин вмиг стал серьезным, — я спал, поэтому извини уж, не мог контролировать каждое движение. — Так контролируй, если хочешь быть со мной. — Извини, я же не специально, — он попытался примириться. — И так каждый раз будет происходить, да? — Слушай, чего ты кричишь с утра пораньше? — Теперь пришла очередь Дани возмущаться. Он принял сидячее положение. — Я не кричу. — Я вижу, блять, — фыркнул Кашин, поднявшись с дивана. — Если тебя что-то не устраивает, вали, — сказала Лиза, хлопнув дверью, которая вела в ванную комнату. — Да пожалуйста, — прошипел Даня, натянув на себя черную толстовку. Хочет, чтобы он ушел? Так никаких проблем. Ему не сложно. Рыжеволосый быстро влез в кроссовки, выудил пистолет и патроны, спрятанные в комоде. Парень забросил в карманы спортивок телефон и сигареты. Уже стоя у двери, он подумал, что ему не стоило так торопиться с утренними «психами» и нужно было войти в положение девушки. Но тут же Даня подумал о том, с какой агрессией она выражала свое недовольство неумышленным оскорблением ее чувств, и решил: — Нахуй нужно. Уже через пару секунд, во время которых Кашин поворачивал ключ в замочной скважине, раздался хлопок двери. И Даня, спускавшийся на лифте на первый этаж, всучив в зубы сигарету, даже подумать не мог, что Лиза, услышав, что он ушел, осела на пол, все-таки снова расплакавшись.***
Склад находился на окраине города. Вокруг были другие промышленные предприятия: заводы, офисы фирм, хранилища и продуктовые базы. Это было ожидаемо, потому что подобные здания в центре обычно не находятся. — Все готовы? — Шепнул Серафим, оглядев друзей. Его товарищи активно закивали головами. Мукка, вздохнув, посмотрел на здание из темного кирпича и приготовился подниматься по слегка проржавевшей лестнице. На крыше должны быть входы в здание, вентиляционные отверстия. Других способов проникнуть внутрь не было. И вообще повезло, что нашлась одна несчастная лестница, которая не попадала в обзор камер, коими был усеян фасад здания. Поднимались парни строго по одному. Когда кто-то оказывался на крыше, следующий начинал движение. Не дай Бог еще эта железка отвалится. Пока бывшие дилеры играли в муравьев, взбирающихся по стенам здания, Серафим принялся искать путь внутрь. — Ну что тут? — Спросил Бледный, отряхнувшись. — Дверей нет никаких, — Сидорин покачал головой. — Тогда вентиляция, — подошедший Юра хмыкнул. — Не выйдет, слишком узко, — Глеб покачал головой, — даже мы с Кириллом, как самые тощие, не пролезем. — Ребят, смотрите, — Алишер, который все-таки сумел пойти со всеми, потому что собеседование перенесли, подозвал товарищей. Толпа двинулась к Моргенштерну. Валеев стоял рядом со старым железным люком. Краска на нем уже давно потрескалась. — Опачки, — пробормотал Даня, — чем открывать будем? — У меня только многофункциональная отвертка есть, я для дверей и вентиляций брал, — пожал плечами Серафим. — Можете не благодарить, — деловито сказал Кирилл, выудив из кармана небольшую горелку. — Ничего себе, — Глеб ахнул. Все с интересом уставились на то, как Бледный принялся плавить хлипкий замок. Тимошенко уже успел себя похвалить себя за предусмотрительность. В последний момент решил взять эту пресловутую горелку. И ведь пригодилась же. Через несколько минут замок «сдался». Серафим и Юра, будучи самыми крепкими, схватились за люк и открыли его, пока Даня, подстраховывая их, целился на случай, если прямо под ним окажется охранник. Петли ужасно громко скрипели. — С таким же успехом могли прострелить, шума было бы столько же, — буркнул Алишер. Все молча согласились с этим высказыванием и, удостоверившись, что никого из работавших на Назиму поблизости не было, начали спускаться вниз. Люк с крыши вел в длинный коридор. Парни огляделись и почувствовали, будто оказались в какой-то народной сказке. Налево пойдешь — жену встретишь, направо пойдешь — богатырем станешь. Только у друзей все одно. Что лево, что право, а смерть везде. Это слово уже будто на сердцах выжгли. Или на коже очередной татуировкой. — Разделимся? — Шепнул Кирилл. Эхо все равно разнеслось, шлепками отскакивая от стен. — Плохая идея, — Алишер покачал головой. — Но так мы будем привлекать внимание, если толпой ходить, — Даня нахмурился. — Давайте мы с Глебом сходим туда, — Юра указал направо, — а вы в другую сторону. Если мы поймем, что что-то не так, вернемся к вам. Чтобы лишний раз не говорить, все согласно закивали и разбрелись по разным сторонам. Стены коридора напоминали больничные. Низ был белым (хотя от пыли уже скорее серым), а верх — темно-зеленым. Стоило Мукке повернуть за угол, как он понял, что вышел на опоясывавший этаж балкон. Серафим присел, спрятавшись за кучу коробок, и посмотрел вниз. Все уровни были выполнены в таком же стиле. Сами наркотики же, судя по всему, содержались в нагроможденных коробках и комнатах, находившихся по периметру. Сидорин увидел Юру и Глеба с другой стороны балкона. Вдруг Перфилов кивнул куда-то вниз. Вдалеке, как в компьютерной игре, виднелись охранники с ружьями наперевес, ходившие по периметру. Пара мужчин делала обход по лестнице, которая находилась прямо напротив той части здания, в которой парни оказались благодаря люку. — Какой план? — Справа от Сидорина послышался еле слышимый шепот Алишера. Мукка всем своим видом показал, что он задумался. Изначально этих планов было несколько: незаметно вырубить всех охранников, если их немного, и вывезти наркоту; вступить в открытую перестрелку и потом с помощью ментов забирать всю ту же наркоту; просто всех перестрелять. Но последний вариант вообще не имел смысла. Серафим огляделся. На первом этаже, прямо в центре, были баллоны с газом, при помощи которого, судя по всему, осуществлялось отопление. Только это ничего не давало. Где-то хлопнула железная дверь, эхо вновь разлетелось по зданию. На этажах вдруг резко стало больше человек. Видимо, решили усилить охрану после шума на верхнем этаже. Двое мужчин поднялось туда, где засели все, кроме Юры и Глеба. Один двинулся к Перфилову и Викторову. Они собрались делать обход. Однако амбал повернулся и подошел к лестнице. Серафим нервно сглотнул. Потому что на этаже появилась еще одна фигура. Человек показался знакомым. Кирилл прищурился. Это был не кто иной, как Егор. Кстати, все в той же клетчатой рубашке, которую он, кажется, вообще не снимал. Барханов засунул руки в карманы брюк. Тимошенко сжал пальцы, державшие пистолет. Тот самый, который валялся в траве возле злосчастного дома, с крыши которого слетела Катя. Тот самый, из которого она стреляла, когда спасала его жалкую шкуру. Серафим слегка толкнул его в плечо, покачав головой. Он призывал друга не поддаваться эмоциям. Блять, сейчас бы какую-нибудь снайперскую винтовку, и вопросов бы не было. В здании раздался топот. — Обыскать каждый угол, Сидорин со своими шавками появятся с минуты на минуту, если уже не появились, — скомандовал Барханов. Мужики разбрелись по этажам. Сразу два человека встало возле двери, что была слева от лестницы. Мукка кивком головы указал на усиленную охрану одного несчастного помещения. Он потер большим пальцем об указательный, намекая на деньги. Пока Алишер с Кириллом жестами сообщали напарникам о том, что займутся тайником, Егор самостоятельно направился в обход по этажу. Дилер пошел по той стороне, в которой затаились Юра с Глебом. — Есть идея, — одними губами произнес Перфилов. Викторов незамедлительно вытащил телефон и, почти не глядя, написал Серафиму короткое сообщение с просьбой отвлечь остальных. Сидорин отрывисто кивнул. Мукка прицелился в громилу, который стоял дальше всех. Мужчина нажал на курок. Несколько охранников отреагировало на характерный звук, они заволновались. Раздался выстрел, а следом еще один и еще. Пораженный пулями упал замертво. Толпа сразу ринулась в сторону укрытия Серафима. Целый град пистолетных снарядов полетел в товарищей. Барханов, который почти дошел до Юры и Глеба кинулся обратно, в сторону вторгшихся. Однако его остановили два выстрела. Егор, качнувшись, замер и посмотрел под ноги. Две икры оказались простреленными. Постарался Ангел и его двуручные пистолеты. Глеб, потянув блондина за шкирку, уронил его на землю. — Ну привет, собака некрещеная, — прошипел Перфилов, потрепав тяжело сглотнувшего Егора по щеке. Тем временем Серафим с друзьями не мог выбраться из засады. Канонада из выстрелов не позволяла сдвинуться вперед ни на шаг. Более того, существовала опасность, что наплыв пойдет и сзади, если шестерки Назимы и Егора решат пойти через крышу, чтобы окружить противников. К тому же, дилеры имели численный перевес, причем конкретный. — Вот же сука, — пробормотал Даня, прислонившись к коробкам. Они слегка сдвинулись, отчего на бетонном полу остались тонкие белые следы. Сидорину даже не нужно было приглядываться, чтобы понять, что это. Мукка затаился. Он сидел на корточках лицом к картонным боксам. Державшие оборону парни тут же повторили за мужчиной. Охранники немного выждали, а потом, понимая, что никакого движения со стороны противника заметить так и не удалось, задвигались навстречу коробкам, держа пистолеты наготове. Стоило верзилам приблизиться, как «башни из наркотиков» рухнули прямо к ним на ноги. Кто-то еле удержался, едва не свалившись на пол. Серафим и его команда не стали терять выигранные секунды и открыли огонь. Из-за близкого расстояния пули попадали в цели. В головы, в грудные клетки, в шеи и животы. Алишер с Кириллом свой шанс также не упустили. Они мигом рванули в сторону охраняемой комнаты и, подстрелив «сторожей», пробрались внутрь. Моргенштерн огляделся в поисках сейфа или тайника какого-нибудь. Тимошенко тем временем запер железную дверь и встал на стреме. Валеев отодвинул стеллаж и увидел навороченное подобие люка с цифровой панелью. — Ну наконец-то, — Алишер потер ладонями и снял с плеча висевшую на нем сумку. — Поторопись, пожалуйста, у меня плохое предчувствие, — недовольно бросил Кирилл, обновив магазин. Без конца раздавались выстрелы. Кто-то кричал, бегал, хлопали двери. — Обижаешь, — проронил его друг, отправив пару пуль в панель сейфа, — даже замок нормальный поставить не могут. Хранилище открылось с характерным звуком. Внутри лежали стройные ряды из пачек пятитысячных купюр. Алишер присвистнул. Бледный, не удержавшись, обернулся. Глазенки его заблестели. Сам Моргенштерн начал оперативно укладывать деньги в сумку. — Где ключи? Там кто-то есть, дверь заперта, — послышался приглушенный бас. Лихой ответ в стиле «да нахуй оно надо» прервался несколькими выстрелами. Кирилл уставился на дверной замок, украсившийся дырами от пуль. Кажется, что у всех, кто учился в школе Музыченко и Джанибековой, был один способ вскрывать все, что заперто. — Алишер, поторопись, — Бледный обернулся на друга. — Почти закончил, — нервно проговорил Моргенштерн, которому оставалось уложить пару стопок. Часть денег в сумку не поместилась, поэтому Валеев стал старательно распихивать остатки по карманам. Тимошенко хихикнул, подумав, что его друг даже в трусы бы засунул бабки, чтобы унести все до последнего рубля. Не успел Алишер застегнуть потяжелевшую сумку, как дверь распахнулась. Кирилл начал пальбу. В помещение, как выяснилось, ломилось человека четыре. Моргенштерн присоединился к этой своеобразной игре в тире, где за победу полагался приз в виде побега из хранилища. В комнату, где находились двое друзей, стали стекаться охранники. Бледный со своим товарищем оказался в не самом выгодном положении, потому что скрыться в помещении не представлялось возможным. Парни встали возле входа, используя стены, как защитный барьер. Они отстреливали противников на подходах к комнате. Но выйти все равно не могли. Вдруг стрельба открылась с еще одной стороны. Кирилл выглянул. Это был Серафим, который освободился и решил помочь напарникам выбраться на свободу. Участие Сидорина принесло свои плоды: Алишер с сумкой наперевес выскочил в коридор, за ним последовал Тимошенко. Стоило им выползти «на волю», как они подошли к перилам, огораживавшим этаж. Стало ясно, что людей, работавших на Назиму, прибавилось. Видимо, за то время, пока Мукка с командой ошивался на складе, пришла подмога. — И что теперь делать? — Кирилл кивнул на ровные ряды мужчин в черной форме. — Всех не перебьем, — Алишер покачал головой, — скорее наши жопы на кулаки натянут. — Мертвые жопы, — хмыкнул Бледный. — Нужно уходить, — подумав, сказал Серафим. — Но мы же так ничего и не добились, — подошедший Даня, который до этого бился с Сидориным бок о бок, возмутился, — как мы подпортим жизнь Назиме? Бабки эти ничего не изменят, — рыжий кивнул на сумку, которая была у Валеева. — Не знаю, как вы, а я не хочу умирать, — категорично сказал обладатель рюкзака с деньгами. — И я тоже, поэтому мы валим, — Мукка согласился и, проверив магазин, направился к лестнице. — А не проще будет через крышу пройти? — Спросил Кирилл. — Там наверняка уже ждут. Пока будем спускаться на землю, нас перестреляют, — Моргенштерн покачал головой. — Но… — Кашин решил попытаться уговорить друзей остаться. — Даня, — твердо заговорил Мукка, — мы уходим. В любой другой ситуации приказной тон Сидорина мог бы оскорбить, но его до сих пор отчасти воспринимали, как лидера, начальника. На том и решили. С другой стороны этажа виднелись Юра и Глеб. Куртка Перфилова заметно топорщилась с правой стороны. Казалось, что у него там было что-то спрятано. Неужели тоже нашли деньги? Даня как раз заметил пачку, торчавшую из кармана Викторова. Парни с двух сторон продвигались к центральному выходу, который тоже наверняка усиленно охранялся. Они спускались с этажа на этаж, не особо усердно постреливая по сторонам. Самое главное — не словить пулю в спину. Поэтому товарищи отбивались от противников только с этой целью. Первый этаж сразу же встретил их толпой высокорослых мужчин. Для того, чтобы выйти с лестничной клетки, друзьям пришлось сильно постараться, потратить немало пуль. Как только путь оказался более-менее свободным, парни бросились к дверям, которые вели на улицу. Оставались жалкие метры до выхода, который охранялся пятью мужчинами. Эта живая преграда была тут же устранена десятком выстрелов вторгшихся на чужую территорию.League of Legends, The Glitch Mob, Mako feat. The Word Alive — RISE
Только проще не стало. Со всех сторон товарищей медленно окружала толпа. Серафим судорожно пытался придумать, как выйти из этого затруднительного положения. Он понимал, что придется потратить много патронов. Пули были, желание тоже. Напрягал только один момент. Мукка знал, что его не убьют. Убьют всех, кроме него. Людей, которые были дороже, чем собственная жизнь. Друзья, чьи-то партнеры в любовной сфере. И как поступить? — Слушаем меня внимательно, — заговорил Сидорин, бегая глазами по друзьям, — мы должны выйти отсюда любой ценой. Прорываемся к выходу. Я бегу последним. — Спятил? — Шикнул Кирилл, — тебя Даша ждет. Я побегу последним, мне терять нечего. — Это мне нечего, блять, делай, что говорю. Меня не убьют, а вот вас очень даже могут, — рявкнул Серафим, — быстрее! Его товарищи кинулись к дверям. Пальба не останавливалась ни на минуту. Мукка, как и решил, бежал последним. Самый настоящий живой щит. Охранники стали стрелять осторожнее. Конечно, Сидорин был прав. Когда мужчина в очередной раз обернулся, он понял, что вокруг них сложилось плотное кольцо. Находится везде сразу Серафим не мог, поэтому в любой момент кто-то из его товарищей мог пасть замертво. — Быстрее, — крикнул он. Алишер, уже давно скинувший сумку с плеча, переложил ее в другую руку, ускорившись. Кирилл шикнул, задыхаясь. Бегать он по-прежнему не научился. Юра нервно шмыгал носом, не переставая стрелять. Глеб молчал, как всегда, но лицо его выражало крайнее беспокойство. В глазах всех четверых не было ничего, кроме бесконечного ужаса. И только Даня был спокоен. Ни один мускул так и не дрогнул. То ли он знал, что выживет, то ли слепо на это надеялся, то ли… Кашин резко остановился, когда его друзья уже почти достигли выхода. Серафим в панике посмотрел на рыжеволосого, когда увидел, что тот заметно отстал. — Даня, хватит стоять, пошли, — Мукка продолжал командовать. Но парень не сдвинулся ни на шаг. Юра, Алишер, Глеб и Кирилл также замерли, обернулись. — Нельзя бросать дело на полпути, — проговорил Кашин, — беги, Серафим. Спасайся! Последнее слово воплем разлетелось по зданию. Так страшно, что кровь стыла. Сидорин, уже открывший рот, чтобы что-то сказать, так ничего и не молвил. Хотел покрыть друга матом, упрекнуть, но Юра дернул его за рукав. Мужчина, едва не упав, последовал за друзьями. Унося ноги, он успел увидеть, как Кашин вытащил полупустой магазин и вставил новый. И вид у Дани был самый что ни на есть деловой. Он спасет друзей любой ценой, выполнит миссию. А уже в следующую секунду он поднял руку, нацелившись на баллон с газом. Разрывная пуля пробила твердую оболочку сосуда. Прогремел взрыв. Парней, только что выбежавших на улицу, снесло ударной волной. Серафим, упавший на землю, прищурился, чтобы хоть что-то увидеть. В ушах звенело, голова кружилась. А перед глазами был огонь, поглотивший здание. Сидорину показалось, что среди пламени он увидел Даню. На полу лежал довольно высокий человек, которого придавил или металлический лист или нечто подобное. Может, это все-таки не Кашин? Серафим вскочил на ноги и, пошатнувшись, бросился к дверям. Глеб схватил его за руку. Викторов сам еле стоял. — Стой, — пролепетал парень. — Там друг наш, блять, умирает! Ты хочешь, чтобы я просто смотрел? — Слушай, мы сумели выбраться только благодаря Дане, я не хочу, чтобы мы все лезли доставать еще и тебя! Благодаря Дане. Мы должны выйти любой ценой. Возле склада было жарко из-за огня. Серафим посмотрел на друзей. Алишер вставал, покачиваясь. Кирилл схватился за голову, а Юра, даже не попытавшись подняться, звонил пожарным, с которыми должна была приехать скорая. Сидорин опять перевел взгляд на огонь. Там Даня. Кашин, которого наверняка ждала Лиза. Тот самый Даня, который прошел с ним огонь и медные трубы. Тот самый Даня, который сидел за столиком, к которому Юра привел Дашу. Тот самый Даня, который выстрелил в баллон с газом. Мукка, сам того не осознавая, хлюпнул носом. Сквозь пелену мужчина услышал, как зазвонил его чудом не разбившийся телефон. Сидорин, не глядя, принял вызов и поднес его к уху. — Серафим, я вижу огромный столп дыма, что за хуйня у вас там происходит? — Поперечный орал в трубку, — Серафим? — Мужчина ему не отвечал, чувствуя, как по щекам потекли слезы, — ты плачешь? Ответь мне уже. — Даня уничтожил склад. — Отлично. А почему ты плачешь? — Он выстрелил в баллон с газом, — отрезал Сидорин. — Что? — От нахлынувшей на заместителя Тернового радости не осталось и следа. — А то, блять! — Рявкнул Мукка, — если сюда не приедет скорая, которая отвезет Даню в лучшую больницу города, я тебя лично задушу, слышал? — Если он был в здании на момент взрыва, то… — Да мне похуй! — Но… — Похуй! Звонок был сброшен. Психанув, Серафим кинул телефон на асфальт. Сам он осел следом. Кашин не мог умереть. Просто не мог. Мукка руками, испачканными в пыли, стер слезы с щек, но они появились вновь. Чья-то ладонь легла на плечо Сидорина, но он не обратил на это никакого внимания. — Почему, блять? — Заверещал Серафим. — Ну хватит, дружок, вставай. — Сейчас пожарные приедут, скорая, наши подтянутся. Голоса мужчина не различал. Его попробовали поднять, но он отбросил руки, схватившие его за плечи с целью поднять. — Какого хуя? — Сидорин продолжал истошно вопить, — зачем, Даня? Мукка упал на спину, спрятав заплаканное лицо в ладонях. Одна мысль била набатом: а что если это сам Сидорин своей фразой подтолкнул Кашина к решению взорвать баллон? — Серафим, — голос Шихановой. Мужчина подумал, что он спятил, но сквозь слезы увидел Юру, который присел на корточки, протягивая ему свой телефон, — любимый, не молчи, пожалуйста! — Даша, — Мукка хотел поговорить серьезно, без всяких соплей, но стоило ему произнести имя девушки, как он расплакался пуще прежнего. — Не надо, пожалуйста, — Шиханова улыбалась, это было слышно, — солнышко, ты поговоришь с мной? Серафим не отвечал, рыдая еще и потому, что Дора говорила с ним, как с маленьким ребенком. Мужчина активно закивал, не думая о том, что Даша его не могла увидеть. Он не заслужил такую девушку. — Д-Даня, — Сидорин запнулся, потому что снова разревелся. — Я знаю, мне Юра сказал, — произнесла Дора, — Даня будет жить. — А ты откуда знаешь? — Поверь мне. Ты же мне веришь? — Конечно. — Отлично. Ты в этом не виноват. Даня сам все решил. — А Ка-атя? — Очередная запинка была вызвана всхлипыванием. — И Катя тоже, — нотки убеждения промелькнули в тоне Даши, — ты только на Юру не ругайся, слышишь? Где-то неподалеку послышался вой сирен. — Не буду. — Он правильно сделал, что позвонил мне и все рассказал. Конечно, правильно. Хотя бы потому, что никто никогда не видел Сидорина в такой состоянии. В истерике. Мужчина продолжал лежать на асфальте. Он стер ладонью слезы. — Угу. — И тебе не нужно бояться показать себя таким. Уж передо мной точно. Тебе не нужно быть всегда лидером, Серафим. Если мне плохо, ты сильный. Так позволь мне тоже быть сильной, когда тебе хреново. — Хорошо, — Мукка кивнул, — там пожарные по-моему приехали. — Тогда иди. И помни, что я тебе сказала. Ты ни в чем не виноват. А я тебя люблю и не хочу, чтобы ты плакал. — Я то…кхм, спасибо, Даша. — Иди уже, — Шиханова хихикнула, — ты ребятам нужен адекватный. — Знаю. — Ага, конечно. Если бы знал, я бы с тобой не разговаривала. — Вечно ты самая умная, — Серафим не хотел признавать, что Даша права. Он опять всхлипнул. — Иди-иди и думай о том, как поддержать остальных. — Я только об этом и думаю. Почти правда. Но было кое-что еще. Даня улыбался, когда стрелял.Кругом погибель, лишь один шанс выжить Всё выше и выше, следуйте за целью Это глубоко внутри вас, пора взять своё Ваш момент настал, грядёт новая эпоха
Проявите себя и Вперед, вперед Пускай вас запомнят Вперед Пройдите через ад
Взойдите на вершину, поднимитесь на самый верх Но не оступитесь, иначе ваш путь оборвётся Выше и выше, следуйте за целью Это в вашей крови, пора взять своё Ваш момент настал, грядет новая эпоха