Rihanna — Russian Roulette
Мужчина хмыкнул и, попрощавшись с водителем, вышел из такси. На крыльце стояла одинокая фигура. Женщина. Перфилов сразу ее узнал. Это, конечно, была Авазашвили. Выглядела, кстати, она довольно неплохо: длинное черное платье в таком винтажном стиле, ботинки. Тонкие пальцы зажали сигарету. Сплошная, мать ее, эстетика. — Ты всегда куришь в номере, с чего такая честь? — Юра говорил на ходу. Кстати, шел дождь. Волосы Софи были мокрыми. Она напоминала девочку из «Звонка». Только платье черное. — Тебя ждала, — Авазашвили потянулась, чтобы оставить поцелуй на щеке Перфилова. Мужчина увернулся и, пройдя сквозь облако дыма, двинулся ко входу, — ты чего? — Нужно обсудить кое-что. Проводишь? — Безэмоционально спросил Юра. Софи недовольно хмыкнула и выбросила окурок, затушив его об урну. Женщина прошла в лобби, если это можно было так назвать, дождалась Ангела, который придержал для нее дверь, и повела его к номеру. Юра по сторонам не оглядывался, сверлил взглядом напряженную спину Авазашвили. Он мог отметить только то, что интерьер гостиницы был идентичен «Русалочкиному». Софи остановилась возле белой двери, рядом с которой висела картина, и вытащила ключ. Послышались характерные щелчки, а потом женщина прошла в комнату. Освещение было скудным. Пара бра и жалкая лампочка под потолком. У застеленной кровати горел только один светильник. Авазашвили села за бюро, пододвинув пепельницу. Софи выжидающе посмотрела на Юру, выудив пакетик с таблетками. — Ну, зачем явился? Или ты хочешь сначала нажраться в хламину? — Женщина поиграла бровями. Лицо Перфилова, замершего в прихожей, оставалось непроницаемым, — я вижу, что ты не настроен шутить. Что случилось? — А ты, блять, не знаешь? — Рыкнул Ангел. Мужчина не хотел проявлять эмоции, но усталость и шок сделали свое дело. — Могу только догадаться. — Попробуй. — Это связано со складом? — Перфилов кивнул, — и что? Спрашивать у Софи, откуда ей известно про рейд, было бессмысленно. Даже не потому, что она являлась приближенной Назимы. Авазашвили же специально оставила адрес на столе. — Почему ты была уверена в том, что я увижу твою записку? — Почему я была в этом уверена, зная, что ты невменяемый? — С хитрым прищуром уточнила женщина, — Юра, дорогой, ты же продолжил со мной встречаться не просто так. Ясно, что тебя подослали. Сомневаюсь только в том, что твои друзья рассчитывали на то, что ты будешь со мной упарываться, — она хихикнула, — не планируешь бросать заново? — А ты как считаешь? — Перфилов выудил из кармана два пакета, которые он наглым образом спиздил со склада. — Умно, — Софи хмыкнула, — действительно, хорошо, что себе забрал, остальное же сгорело. Твой друг, кажется, тоже, да? Ангел не успел заметить, как его собеседница сменила тон. Юру выбесила эта насмешка над покалеченным и едва не убитым Даней. Да кто эта шалава такая, чтобы так выражаться о Кашине? — А твой друг? — Процедил Перфилов. — Какой друг? — Блондинчик, пидорас конченый. — Сбежал. — Уверена? — Риторический вопрос мужчины стер с лица Софи улыбку. Как только в голове Юры появился план, он сообщил об этом Глебу. Викторов быстро написал Серафиму, который взял дело в свои руки и начал бой. Егор, почти дошедший до укрытия напарников, развернулся. Перфилов понял, что поймал удачу за хвост. Он быстро выстрелил из пистолетов. Пули, как и ожидалось, угодили Барханову в икры. Глеб свалил дилера на пол, а блондин испуганно повернулся, попятившись, но удрать ему не позволили. — Ну привет, собака некрещеная, — Ангел с презрением и некоторой издевкой потрепал Егора по щеке, а затем брезгливо вытер руку о джинсы. Барханов в панике заметался в поисках какого-никакого оружия. Пистолета, ножа, любого тяжелого предмета. Хоть чего-то, что могло спасти его жизнь. — Утютю, — Глеб, улыбнулся, опередив уже почти поверженного противника. Парень вытащил из кобуры пистолет, принадлежавший Егору, — что это мы собрались сделать? — Ты похож на помоечную крысу, — Юра плюнул. Его слюна угодила на бетонный пол, образовав пятно рядом с ухом Барханова, — жалкий, — Перфилов сделал паузу, наблюдая за тем, как Викторов сдержал порыв дилера, схватив его за предплечья, — как ты борешься за жизнь. Открою тебе секрет: не поможет. Знаешь, что это такое? — Мужчина достал нож, почти идентичный тому, который был передан Кириллом Кате в руки, — а чего ты его боишься? Почему отстраняешься? — Юра с почти садистским удовольствием, несильно нажимая, провел лезвием по носу нервно дышавшего блондина, — помнишь, как красивая женщина дралась с одним из ваших безмозглых долбаебов? Конечно, помнишь. Она же упала с крыши, прострелив тебе руку. Болит? Ангел надавил на предплечье Барханова, когда Глеб подвинул свою ладонь. Егор захрипел. Его лицо покрылось испариной, покраснело. Перфилов довольно оскалился. — Пошел нахуй, — процедил дилер. — Ах, это я пошел нахуй? Хочешь, напомню еще кое о чем? Освежу в памяти, так сказать, — после этих слов Юра замахнулся и отвесил Барханову лихую пощечину, — ты так ее бил? Так бил Дашу, сука? Чего не отвечаешь? Или вот так? — Мужчина еще раз ударил блондина по лицу, но на этот раз его ладонь прошлась по другой щеке. Парень сплюнул появившуюся кровь, — больно, я спрашиваю? — Ответа не было, — знаю, что больно. Даше тоже было больно. — Юр, тормози, — Викторов спокойно посмотрел на друга. Он бы и сам избил Егора. Так, чтобы тот харкал органами. Но Глебу не нравился вид Ангела. Мужчина ухмылялся, издевался с наслаждением. — Вот из-за таких, как ты, — Барханов обратился к кудрявому парню, — обычно и проигрывают. Бесхарактерная тряпка. Викторов, взбесившись, сам ударил дилера, продолжавшего лежать на полу. Юра с одобрением посмотрел на Глеба. Как на своего ученика. Егор рассмеялся, обнажив окровавленные зубы. Перфилову быстро надоел этот цирк. Он, закатив глаза, достал один из своих пистолетов. — Да неужели, — съязвил Барханов. В следующую секунду пуля вонзилась ему в левое плечо. Блондин шикнул. — Это тебе за ребят, которых ты обманул. — Было довольно просто, учитывая их тупость, — Егор хмыкнул. — Болтай-болтай, пока можешь, — угрожающе произнес Глеб. Юра выстрелил в правое плечо. Барханов простонал от боли. — Это тебе за Катю, сволочь. — Что, уже не хочешь разговаривать? — Викторов надменно посмотрел на медленно умиравшего дилера. Перфилов приставил дуло пистолета ко лбу Егора. Блондин через силу приподнял голову, прильнув к оружию, показывая, что он готов. — Стреляй, — Барханов посмотрел Ангелу в глаза. — Это тебе за Дашу. — Встретимся в Аду, Юра. Последнее слово, произнесенное Егором, прервалось последним, третьим по счету, смертельным выстрелом. — Встретимся, — мужчина хохотнул. Закончив рассказывать Софи о случившемся, Перфилов расстегнул кожаную куртку, топорщившуюся на груди. Мужчина вытащил комок грязной ткани с клетчатым узором. — Держи, на память, — Юра бросил рубашку в сторону Авазашвили. Женщина поймала вещь, сжав ее наманикюренными пальчиками. — Ты пришел только за этим? — Софи посмотрела на Ангела. Перфилову даже показалось, что в ее глазах блеснули слезы, но он предпочел списать это на тусклое освещение. Ну не умеют холодные суки плакать. — А ты хочешь, чтобы я тебя еще и трахнул напоследок? — Мужчина с вызовом уставился на Авазашвили. Женщина, фыркнув, отвернулась. Она принялась открывать пакетик с таблетками. Юра был уверен, что ей хотелось ему что-то сказать, но Софи молчала. — Прощай. Когда в следующий раз мы встретимся, ты последуешь за своим дружком, — Ангел повернулся и направился к выходу. Он уже было взялся за ручку двери, чтобы покинуть номер, как вдруг что-то со свистом полетело в его сторону и вонзилось в гладкую поверхность. Перфилов посмотрел на инородный предмет, оказавшийся в двери в миллиметрах от левого уха. Нержавеющая сталь, резьба. Это был сюрикен. Юра вытащил его, изрядно поцарапавшись. Так вот почему тогда, в «Русалочке», звенело пальто Софи. Он повернулся к женщине, которая как ни в чем не бывало продолжила открывать пакетик с таблетками. Только платье Авазашвили слегка задралось. Вокруг бедра был обернут небольшой мешочек, похожий на кошелек. Торчавшая сталь заметно выделялась на фоне черной ткани. — Ты промазала, — Перфилов слизал капельки крови, оставшиеся на пальцах. Софи, которая повернулась, услышав мужской голос, сглотнула. — Я никогда не мажу, — Авазашвили хмыкнула, — меня хорошо учили, поэтому попала туда, куда целилась. Это предупреждение. — Я готов расплакаться, — Юра изображал умиление, — оставлю себе в качестве сувенира, — он спрятал сюрикен в карман. Женщина ничего не ответила, но Ангел посчитал это за согласие, хотя оно ему и не требовалось. Перфилов, не издав ни звука, достал два пистолета. Уже в следующую секунду из дул вылетело две пули, угодившие в стол, прямо рядом с рукой Авазашвили, вытащившей таблетку. Софи дрогнула. — Я тоже никогда не мажу. Запомни это. Ангел повернулся и в несколько шагов добрался до выхода. Юра покинул женщину, хлопнув дверью.«Помолись про себя, — Говорит он, — и закрой глаза, — Иногда это помогает». И вдруг мне приходит в голову страшная мысль: Если он жив — значит, ни разу не проиграл…
Ты знаешь, как колотится моё сердце, Ты видишь меня насквозь. Мне безумно страшно, но я не отступлю. Я знаю, что должна пройти это испытание, Так что просто спусти курок.