Он смотрит в багряное небо. Светлые волосы треплет тёплый ветерок. В руках тихо, скромно шуршит яркая обёртка. Сал даже и подумать не мог, где Ларри нашёл такую редкость. Пачку не каких-то БАДов, которые в рот брать не хочется, а аскорбинок. И даже подумать не мог, как сильно эта мелочь может изменить к нему чьё-то отношение.

Коул поджимает губы, давясь желанием податься навстречу холодной железной руке, старательно очерчивающей контуры его ребра. Осматривает чужое плечо, - перепачканное в песке и сухих листьях с тренировочного двора, - вспоминая пульсирующую боль в груди при ударе о деревянные ворота. "Использовать кружитсу, дабы атаковать меня у ворот, было не самой лучшей идеей," - подметил Зейн.

Он всегда казался ему странным. В хорошем смысле. Всегда, с самого начала их пути, он видел его тут и там — помогающего каждому нуждающемуся прохожему, каждой больной собаке или хромой кошке. Всегда, как зачарованный глядел за его почти роботизированными действиями, когда он лечил чьи-то раны. Когда упражнялся. Когда банально вышагивал по монастырю с тряпкой для пыли. Такой забавный, с огнём горящими голубыми глазами.

Наверное, я выброшу это в ближайшую урну. Знаю - ты не станешь рыться в ней.

Щелчок — ремешок податливо расстегнулся, только его коснулись пальцы Кэмпбелл. В горле встал ком, а Сал нелепо замер, разучившись дышать. Руки обвисли, напоминая больше две бесполезные плети, чем «предмет», коим можно было бы остановить подругу. Ну вот. Прощайте, его хорошие с ней отношения. Теперь из-за тупицы-Трэвиса — он усомнился, мог ли он так его называть — Эш будет думать, что он какой-то фрик.