— Чуя, у меня для тебя важная информация, — шатен определенно старается скрыть нотки дрожащего голоса и жмурит глаза, процеживая воздух через зубы так, чтобы не было слышно собеседнику. — Чего тебе, мумия? Какая информация? — голос рыжеволосого хрипл и низок, интонация по-странному спокойная, и это возбуждает. — Важная. Особенно для Портовой Мафии, — уголки губ подрагивают в легкой ухмылке перед тем, как тонкие пальцы касаются определенной точки. Стон. Кашель. — Членом поперхнулся?

— Я сделаю для Вас всё, что пожелаете. Кареглазый хитро щурится, поднося сигарету к губам и затягиваясь, а после тихо усмехается, отодвигая стул чуть дальше от стола и поворачиваясь корпусом к юноше. Цепляет кончиками пальцев его запястье, подтягивая к себе и заставляя склониться, и приближается к лицу, вглядываясь в очи с примесью стали, выдыхая сизый дым прямо в губы оного. — Делай.

— И… извини… Наверное, я зря это сделал, — произнёс Гоголь, отодвигаясь дальше. В глазах читалась неуверенность, а сердцебиение учащалось. Было страшно. Он боялся, что совершил это зря… Что не сможет сделать также в будущем. — Нет, стой… — Достоевский чуть привстал и схватил блондина за руку. — Мне холодно… Холодно без тебя.

— Прости, Чуя, теперь ты никуда от меня не денешься, — шептал Осаму, сидя на краю чужой кровати. Совсем реален, и обыденно-бледная кожа не казалась столь бледной. В янтарных глазах будто вновь появилось тёплое свечение. Возможно, недолгий месяц назад и рыжеволосый был бы рад наблюдать сие явления каждую ночь, только не сейчас. Столь желанные сны рассыпаются кошмарами, хочется щипать себя в попытке распахнуть голубые глаза. Но нет, не выйдет. — Я не перестану приходить к тебе во снах.

— Я, наверное, просто очень полюбила ваши уроки, — сказала девушка, отводя взгляд в сторону. — Тогда зайди ко мне после урока, поговорим на счет истории, — прошептала оной на ухо преподаватель.