Сначала Цзыши был робок. Он боялся, честно боялся приближаться. Боялся, что Цинь Цин воспримет его, как угрозу. Со временем прижились, стали разговаривать, оставаться наедине для учёбы. Цинь Цин улыбался ему так нежно, что Цинь Цзыши просто терялся. Он смотрел на этого человека снизу вверх, поджимал губы и отводил глаза в сторону, только чтобы услышать приятный низкий смех почти над ухом. Пробирало до мурашек.

Энджел шепчет, двумя руками обнимая кота за лицо, нижними беря чужие ладони в свои. Хаск сначала загнанно дёргается в неконтролируемом порыве отдёрнуть их, но желание это убогое насильно подавляет. У него перед глазами до сих пор плывёт и темнеет, дыхание сбивается через раз, живот выкручивает наизнанку, голова кружится и хвост ощущается таким тяжёлым, будто способным вот-вот с жутким треском оторваться. (Или: Хаску снится очень тревожный кошмар, и Энджел впервые столкнулся с этим)

Энджел умилённо щурится, когда в этих самых глазах видит огонек удивления, стоит чутким ушам уловить мотив незнакомой песни, которую они не обговаривали. Хаск даже не знает, как очаровательно выглядит, когда не контролирует выражение своего лица. Зрители в зале удивлены резкой сменой настроения, из сочного и мощного перешедшего во что-то эфемерно любовное, но Дасту плевать. Ему главное смотреть в наполняющиеся пониманием зрачки, главное заметить трепыхание ушей и виляние хвоста.

Сборник маленьких зарисовок на тему поцелуев (главы не связаны между собой сюжетом!) Сборник полностью завершён.

Розовая вехотка остервенело проходится везде, где паучьи лапы в силах достать. Она плечи трёт до покраснений, ноги намывает до зуда, пытаясь содрать толстый слой липкости, давно укоренившийся под мехом на бёдрах. Энджел жмурится в слепой надежде, что просто отключится, лишь бы не задыхаться сейчас под кипятком в своей маленькой простой ванне. Лишь бы просто не чувствовать на теле одну сплошную грязь-грязь-грязь.