В вечном безделье был и минус: почти все свободное время Кэйл спал. Удивительно, но чисто физически невозможно все время спать полноценно. Уже давно весь «сон» Кэйла стал синонимом слова «дрёма» — тем полуосознанным состоянием, когда люди просто теряют счёт времени с закрытыми глазами, но вполне могут понимать, что происходит вокруг. Кэйл любил этим пользоваться, когда становилось особенно скучно.

Чайлд в очередной раз приветствовал новобранцев. Предстоящий бой с кучей неповоротливых новичков ни капли не интересовал предвестника. Просто формальность. Хотя в этот раз Тарталья с трудом сдержал недобрый смешок, заметив в толпе хрупкую фигуру светловолосого мальчишки. Кто же его такого принял в фатуи? Он ведь даже одного удара не выдержит! Замерев в стойке с водяными клинками в руках и в окружении поверженных агентов фатуи, Тарталья успел поменять своё мнение. Мальчишка до сих пор стоял.

У людей бывает много общего: музыка, увлечения, мнения, даже ненависть. Когда же только один из вас не переносит общество и вид другого, то стоит задуматься — а не устали ли вы от этого?

— Дон-су, — мямлит он, и смех перетекает в мягкую улыбку, которую детектив обращает к Дон-су. Кожа Тэ-шёка гладкая и безупречная. Мягкая выпуклость мышц напрягается, когда он дергает за край куртки Дон-су. Из-под складок свободного халата детектива едва виден смуглый сосок. Дон-су сжимает кулаки и отводит взгляд. — Что, чёрт подери, они ему дали? О-сён смотрит на детектива Юна так, словно он грязь с его ботинка, которую нужно соскоблить. — Морфин, — насмешливо ухмыляется тот.

Если так подумать, то молодой господин чист, и это привлекает. Насмешливый и надменный характер, неотъемлемый ум и власть. Рон был прав, Кэйл Хэнитьюз —интересный человек, и чем больше Бикрос его видел, тем сильнее в этом убеждался. Но ещё он довольно наглый и, по-виду, бесстрашный. «Чёрт, не хотел бы я связываться с этим жутким типом, но не прирежет же он меня в самом деле»,— Проносится мысль в голове Кэйла.