Сту действительно не имел понятия как ему это удается. Как удается сводить с ума одними лишь прикосновениями, одним взглядом, одной, блять, ухмылкой. Еще больше его удивляло то, как он мог сохранять улыбку после всего, через что прошел.
Прошла тысяча лет и чужое дыхание опалило шею, и душевная боль заколола кончики пальцев, заставляя вновь вспомнить о том, чего же Стю не понимал раньше.
– Приму это за согласие, – всё так же мягко процарапал Поко. На секунду в свете тысяч огней барабанщик словно увидел его насквозь, прошерстил рентгеном, разобрал, собрал заново… И полюбил каждую частицу.