Леви
Аккерманы стояли на остановке и ожидали риэлтора. Выпал такой солнечный день, просто идеальный для осмотра их дома и его окрестностей. Хоть Микаса и бурчала, Леви всё равно натянул на себя свои ботинки "чукка" в паре с паршивой рубашкой темно-синего цвета. Он был просто не в настроении одеваться стильно, но объяснился перед спутницей тем, что не хочет, чтобы его лодыжки зудели из-за того, что в тех местах никто и не потрудился подстричь газон. — Когда ты, черт возьми, стала так париться о моде? — С сегодняшнего утра, старик, — девушка казалась настолько невозмутимой, что Аккерман ничего не ответил, но всё же внутренне улыбнулся язвительному замечанию. Риэлтор приехал на "Форде", от которого у Микасы отвисла челюсть. Это было не в новинку для Леви, потому что он уже видел машины в Марли, но заставило его задаться вопросом, обращала ли внимание его спутница в те времена на вещи, окружающие её. Она создавала впечатление пещерного человека. Аккерман пригласил девушку сесть на заднее сиденье, а сам устроился на пассажирском, возле риэлтора. Так как они ехали на машине, поездка должна была занять всего час. Леви надел свои солнцезащитные очки.***
Леви был шокирован. Хорошо, что его широко раскрытые глаза были скрыты очками. Он рос в Подземном городе, без солнца и травы, без мира и уверенности. Во время службы в Разведкорпусе, Аккерман на экспедициях, конечно, имел возможность видеть высокие деревья, но наслаждаться красотами природы ему доводилось впервые. В девять часов утра солнце радостно сияло над ними, открывая все новые виды луговых цветов. Леви вновь взял себя в руки и спокойно наблюдал за происходящим. Вдалеке виднелось всего несколько жилых домов, что делало этот район довольно тихим. — Капитан? — окликнул его риэлтор, вырывая из мыслей. Он спросил, нравится ли им здесь, на что Аккерман ответил: "Неплохо". Микаса выгнула бровь, возражая, потому что она уже явно была влюблена в это место. Леви лишь пожал плечами, чтобы скрыть свои истинные эмоции, и последовал за риэлтором. Следующим пунктом было строение, которое они собирались купить. Аккерман ещё никогда не чувствовал себя настолько загипнотизированным, чтобы снять свои очки. Он смотрел на дом в стиле "крафтсман", точно так же, как и тогда, когда впервые увидел голубое небо. Это было простое бунгало "Мини-Бандона". Часть облицованных камнем стен не была похожа на булыжники в замках, а благодаря прочной древесине кирпичный дымоход оказывался в центре всеобщего внимания. Крыльцо было очень приветливым и Леви сразу же прикинул, что должен купить туда кресло-качалку из ротанга. Так же, к своему удивлению, они обнаружили, что у их двухэтажного бунгало есть даже чердак, что было просто прелестно. Наружный вид дома полностью удовлетворял стандартам Аккермана. Микаса подтолкнула Леви вперед, чтобы он первым все осмотрел, так как именно он собирался купить им крышу над головой. Аккерман в ответ лишь фыркнул, сетуя на пыль и предлагая первой зайти все же ей. Риэлтор нервно уточнил, собираются ли они все еще покупать этот дом, и азиатка вмешалась: — Пожалуйста, не обращайте на это внимания. Капитан просто дотошен, если дело касается чистоты, и сейчас думает, что здесь живет семейство микробов. Леви лишь наблюдал, как они смеялись и высмеивали его ОКР, и тихо вздыхал, но все же держал рот на замке. А затем зашел в дом следом за Микасой. Внутри было просторно, а из окон кухни и гостиной открывался прекрасный вид. Аккерман остановился у камина и провел рукой по внутренней его части, проверяя пыль, и результат, казалось, удовлетворил его. После, он осмотрел второй этаж с двумя хорошими комнатами и большую ванную комнату, в которую вполне могла бы поместиться настоящая ванна. Раздельные комнаты были еще одним плюсом в копилку сего дома, потому что это было первым признаком того, что между ними ничего не произойдет. Закончив, мужчина спустился вниз и нашел там свою спутницу, всецело пораженную красотой дома. Он шагнул к ней и наконец спросил: — Тебе здесь нравится? — Мне здесь не просто нравится. Я буквально влюблена в это место, — она улыбнулась ему, показывая риэлтору большой палец. — Решение за вами, капитан Леви. Соответствует ли это вашим стандартам? — Все что угодно для леди, — Аккерман одобрительно посмотрел на риэлтора, потом перевел взгляд на лицо Микасы. — Хотя дом выглядит немного неряшливо, но это вполне можно исправить, поползав на четвереньках. Леви улыбнулся, вновь надевая солнцезащитные очки и потихоньку начиная разбираться с последними бумагами, которые нужно было подписать. Как мужчина и обещал, он выписал чек сразу. Риэлтор сообщил ему, что Хлорба находится всего в двадцати минутах верхом, а на машине еще меньше. Напоследок Аккерман спросил, где можно было бы купить мебель, бытовую технику и многое другое, что должно было наполнить дом средствами первой необходимости после переезда. — Почему бы вам не купить машину, капитан? Если вы смогли заплатить полную цену за дом, то сможете купить и такое удобство, как машина в мгновение ока. — Я подумаю. Покончив с бумагами, Леви спустился с крыльца, вспоминая о доме матери, а затем и о маленькой комнате, в которой они жили с Кенни. Потом — их комната с Фарланом и Изабель. Казарма, которую они делили с его отрядом. Замок, что делили они с Ханджи и Эрвином. Все дома и кварталы, в которых Аккерман побывал, запечатлелись в его памяти драгоценным воспоминанием, заставляя внутренне расчувствоваться просто увидев дом, который он собирался купить. Впервые в жизни ему захотелось, чтобы все они были живы и собрались устроить чаепитие на его огромной лужайке.Микаса
Микаса занималась выбором мебели, так как не хотела, чтобы Леви нес все расходы в одиночку, и сколько бы капитан с ней ни спорил, девушка все равно победила, угрожая подсунуть ему заплесневелую буханку. Это заставляло ее улыбаться. Однако, азиатка не имела никакого представления о том, как должен был быть обставлен дом, поэтому Леви просто просто посоветовал ей не пытаться объять необъятное и сделать свою комнату простой и минималистичной. Он объяснял Микасе, что было бы лучше купить обычную двуспальную кровать, а не что-то похожее на их койки в казармах. Что угодно, только не что-то похожее на армейскую обстановку в прошлом. Аккерман согласилась с ним, купив королевских размеров медную кровать с мягким пружинным матрасом. Следующей ее жертвой стал туалетный столик с зеркалами. Она осознала, что хочет его с той самой джазовой ночи, когда увидела множество красивых девушек с косметикой на лицах. А следом поняла, что стала намного более оживленной и пеклась о своем внешнем виде чаще, чем делала это раньше. Однако, признаваться себе в этом ей безумно не хотелось, но сердце так и тянуло на какое-то разнообразие. Поскольку люди на Парадизе уже начали приспосабливаться к новыми технологиям Марли, Микаса захотела купить телефон-подсвечник, хоть ей и не с кем было поговорить по нему. Но Микаса была девочкой, и, конечно, инстинкт шоппинга иногда брал верх, так же как и в этот раз подтолкнув купить и телефон, и холодильник за раз. Она уверяла себя в том, что не пожалеет об этом и только рассмеется, когда Леви начет бурчать по поводу ее импульсивности. Подобное видение вещей заставляло девушку чаще улыбаться и смеяться над казавшимися ранее совершенно неуместными вещами. Иногда это служило для нее надеждой на хорошую жизнь в их новом мире, ведь с тех пор, как Эрен заявил, что ненавидит ее и презирает, из нее будто бы высосали всю жизнь, делая скучной тряпкой. Из-за своей преданности Микаса не жила, не наслаждалась драгоценными моментами, пока все, кого она любила, были еще живы. Азиатка была потеряна, но ровно до того момента, пока не нашла утешение в компании своего бывшего капитана. Девушка не знала, но что-то заставляло ее чувствовать себя в безопасности, находясь рядом с ним. Может быть потому, что он тоже остался один? Микаса все же испытывала к Леви множество нераскрытых чувств, но этот мужчина был единственным, кто снова вселял в нее надежду. Может быть он будет вечно сердиться на нее, а ей, возможно, придется терпеть его в качестве сварливого кота, но, несмотря на все эти мелочи, девушка знала, что оставаться с ним — лучшее решение, которое она когда-либо приняла с тех пор, как появилась на свет. "Стоит купить маленький табурет, чтобы Леви мог дотянуться до шкафов", — подумала она, улыбаясь, чтобы подавить смех, и добавляя деревянный табурет в список своих покупок.***
Когда Микаса закончила с мебелью для своего нового дома.. то есть дома Леви, стрелки часов перевалили за три часа дня. Девушка все еще чувствовала себя неловко, называя новое жилище "своим" или "их" домом, потому что между ней и ее бывшим капитаном просто не могло быть никаких отношений с самого начала. Он просто мой начальник, а я его подчиненная. — Нет, нет, нет, — азиатка отрицательно покачала головой, вспомнив о том, что они оба в увольнительной. Может, мы друзья? Вздор, друзья не живут друг с другом. Тогда я могла бы называть нас семьей?.. Микаса кивнула собственной идее. Леви для нее являлся таким же членом семьи, как Армин и Эрен. Для нее это было не в тягость, ведь она всю жизнь находилась в окружении мальчиков. Аккерман дала продавцу их новый адрес и попросила отправить мебель через четыре дня. Она заплатила только аванс и за доставку, предполагая, что Леви захочет осмотреть все вещи, и только потом уплатит полную сумму. Верхом на лошади девушка пустилась галопом, направляясь в замок, но затем вспомнила, что ей нужно купить ужин в местной пиццерии.***
— Так что же ты купила? — читая газету, поинтересовался Леви. Как обычно, он пил свой любимый черный чай. — Несколько.. вещей, — Микаса направилась к нему, бросив пакет на колени. — Я тоже хочу угостить тебя ужином. Не знаю как на вкус, но название было запоминающимся. Леви внимательно посмотрел на нее. Будто бы она сделала что-то непростительное или подвела его. На это девушка закатила глаза. — Это мерзкая жирная пицца. — По крайней мере, она овощная. Специально для того, чтобы удовлетворить твой вегетарианский фетиш, — Микаса невозмутимо взяла кусочек от "Маргариты" и откусила большую от него часть прямо перед своим бывшим капитаном. — Очень смешно. Я прямо умираю со смеху. Азиатка проигнорировала его, продолжая есть пиццу, и направилась к буфету. Она потянулась за чашкой, налила воды из чайника и, дразня, бросила туда драгоценный черный чай. — Боже, ужасный вкус.. и название такое забавное — "Дарджилинг", — девушка дразняще поморщилась в ответ на бесконечные саркастические гадости от Леви. Она заметила, как ее собеседник прищурился, открыл рот, но тут же закрыл его. Так Микаса поняла, что снова выиграла. Капитан покачал головой и откусил кусочек от такой ненавистной им пиццы. Однако, хоть она и никогда в этом не признается, но Леви был прав. Пицца действительно была жирной.***
Следующим утром Микаса обнаружила записку, лежащую возле своей двери: "В буфете остались свежие яйца, поэтому поешь и не мори себя голодом, пока меня нет. Вернусь вечером.— Л."
"Свежие? Почему он не купил мне те вкусные яйца..", — покачивая головой, девушка шла по пустынному коридору. Она наконец собралась с силами, чтобы посетить комнаты своих сослуживцев. У нее не было аппетита из-за гнетущей атмосферы одиночества в замке. Капитан попросил ее не умирать голодной смертью.. но будет ли это считаться за невыполнение, если она совершенно не чувствовала голода? Микаса вздохнула, не понимая, что с ней происходит. Вчера вечером она была вся такая язвительная и хотела больше смеяться, а с утра проснулась, чувствуя себя потерянной и одинокой, и закапываясь еще глубже, решила посетить комнаты мертвых друзей. Азиатка ненавидела свои скачущие подростковые гормоны. Первой ее остановкой стала комната Саши: захламленная, пыльная и полная всяких оберток от вкусностей. Блаус действительно была барахолкой, и это делало ее комнату похожей на музей. Тем не менее, Микаса была не такой чистоплюйкой, как Леви, поэтому перестала мысленно ругать подругу за такой порок и подвинула стул поближе к кровати, представляя, что Саша все еще жива, а теперь спит пуская слюни. Азиатка заметила, что некоторые вещи ее подруги бесследно пропали и поняла, что, возможно, это Конни вместе с Жаном стащили их себе на память. Но Микаса не могла поступить так же, просто потому, что будет жить с человеком, который ненавидел беспорядок. Однако, игнорировать свое подсознание было трудно, и девушка уходя прихватила с собой лук и стрелы подруги, как последнее воспоминание. Она не собиралась убираться там, боясь, что если дотронется до беспорядка, то все, что было связанно с Сашей, просто исчезнет. После, Микаса пошла в комнату Армина, и ее захватила тяжелая ностальгия. Девушкам было запрещено находиться мужском крыле, если только это не была тревога или срочное совещание. Но сейчас легион оказался распущен, а ее друзья мертвы, так что в первый и действительно последний раз она стала повстанцем. Комната Арлерта была полна книг: маленькие, большие, толстые, тонкие, старые и пыльные, они заполняли все полки. Азиатка вымученно улыбнулась, вспомнив историю об океане, которую Армин рассказывал им, когда они были маленькими, поэтому Микаса нашла любимую книгу своего друга, чтобы прочитать ее еще раз. Она будто хотела сделать для него что-то, чтобы отблагодарить за истории, которые он ей рассказывал. Девушка потеряла дар речи, когда увидела ту книгу о природе. Она бы так хотела прочесть ее для него, рассказать ему, насколько благодарна за его жертву. Микаса сжала книгу в руках, больше не заботясь о том, что она старая и грязная. Книга покинула комнату Армина вместе с азиаткой, точно так же, как и вещицы Саши. Девушка глубоко вздохнула, встав напротив двери в комнату человека, который, казалось, давным-давно спас ее от работорговцев. Эрен ушел от них еще пару лет назад, но это помещение все еще оставалось его комнатой, и Микаса надеялась, что там все еще сохранились некоторые вещи Йегера. Азиатка открыла дверь, и вместе с тем затхлый запах ударил ей в нос. С каждого угла свисала паутина, а сама комната была практически пуста. Гнилое и грязное помещение. Но Микасе было все равно, когда она, ступая по скрипучим половицам, направлялась к одинокой кровати. Девушка молча свернулась калачиком на матрасе Эрена, а затем перевела взгляд на тумбочку и открыла в ней ящик, достав ключ от подвала. Почему из всех людей именно ты? Ее глаза защипало от пульсирующей головной боли. Да, она любила Эрена и никогда не станет этого отрицать. Он был для Микасы семьей, спасителем, лучшим другом и сеньором, которому она присягнула на верность. Эрен буквально был ее миром, и азиатке было больно осознавать, что для него она — просто еще один друг. Это было причиной того, почему Хистория с их ребенком вызвала у девушки чувство горечи и предательства. Из всех людей на свете Микаса меньше всего ожидала, что Эрен будет с этой наивной блондинкой. Азиатка думала, что каждый раз делает что-то хорошее, спасая жизни их обоих, безжалостно рискуя своей.. И сейчас все это было тем, чем они ей отплатили. Однако Эрен мертв, а его ребенок не имеет к делам родителей никакого отношения. Микаса, как и всегда, спрятала свои эмоции и позволила своим чувствам рассеяться, зная, что пока ее все равно некому будет утешить.Леви
Мужчина закончил все покупки для дома около пяти вечера. Он так хотел как можно скорее переехать, что не мог подождать еще несколько дней, ведь дом уже был оплачен, и единственное, что задерживало их — это отсутствие мебели и бытовой техники. Сначала Леви купил им самое необходимое, такое как кухонная плита и кресло. Кресло потому, что он решил не покупать себе кровать, ибо не спал в ней. Аккерман сполна заплатил за все вещи и велел отвезти их по новому адресу. Другую мебель он решил купить уже после переезда. Ну, сейчас у нас есть все время мира. Начинало смеркаться, и Леви решил, что пришла пора позаботиться об ужине. Он мысленно дискутировал сам с собой на тему того, что им все равно придется готовить после переезда, ведь они могут разориться, если каждый раз будут питаться едой из ресторанов. Мужчине предстояло научиться готовить левой рукой. Удерживая лошадь, которую ему удалось одолжить, Аккерман увидел, как несколько человек уехали на машинах, и мысль о том, что он тоже может позволить себе купить комфортное средство передвижения в мгновение ока и управлять им, завлекла его. Черт, прекрасно. Я собираюсь купить дерьмовую машину, даже не зная, как она работает. Леви поскакал галопом, оставляя мысль о вождении. На ужин он купил вареные яйца и равиоли с сыром.***
Уже издалека Леви увидел, что замок выглядел так, словно пустовал более ста лет, как те замки с приведениями, которыми пугали непоседливых детей. Ни в одном окне не было света. "Гребаное ленивое отродье, " — проводя рукой по волосам, раздраженно усмехнулся мужчина, проговаривая слова лишь губами. Сначала он направился к конюшне и накормил лошадь морковью с капустой, которые купил, а также оставил воду. Войдя в замок, Аккерман первым делом зажег фонари, чтобы штаб не выглядел настолько пугающим. Та же участь постигла столовую и кухню. Он обошел весь замок, нетерпеливо разыскивая свою спутницу. Леви заглянул и в комнату девушки, и в их старую казарму, питая надежды обнаружить Микасу там, но все оказалось тщетно. Он не нашел ее и гадал, где бы она могла затеряться, учитывая то, что лошадь этой импульсивной особы все еще находилась в конюшне. Аккерман был безумно голоден и не хотел, чтобы еда остывала, поэтому стал думать еще активнее, пока не пришел к выводу, что было бы неплохо проверить комнаты Армина или Эрена. И вот он нашел ее. Микаса спала, как гребаная коала. Леви осторожно проник в грязную обитель Йегера и направился прямиком к кровати, на которой свернулась азиатка, аккуратно ступая, чтобы не запачкать свои ботинки. Мужчина заглянул девушке в лицо, стараясь понять, умирала она в муках или же плакала на смертном одре, но Микаса просто спала, а изо рта у нее текла слюна, как у маленького ребенка. Обычно чистоплюйство Аккермана не особо волновал кто-то за пределами его окружения, но теперь эта девушка стала его компаньонкой. А иметь прогнившую соседку Леви точно не хотел, поэтому он решил для начала разбудить ее и заставить принять ванну, чтобы избавить от всех микробов, которых она смогла нахвататься в комнате недотитана. — Микаса, просыпайся, — Леви спокойно тряхнул ее за плечо одной рукой, а второй все еще удерживал их ужин. Не поднимая головы и все еще пребывая в своем кошмаре, она пробормотала: — Почему ты все время бросаешь меня, Эрен? — Я не твой дерьмовый братец. На этот раз Микаса медленно открыла глаза, сладко зевая. Она спросила, который час и не была так потрясена ответом о том, что наступили сумерки. Леви спросил, занималась ли она чем-то, пока его не было, но, как и ожидалось, услышал, что она настолько устала, что проспала весь день. Спрашивать, поела ли она, мужчина посчитал бесполезным, поэтому, собрав остатки терпения, он позвал ее поужинать. — Что у нас на ужин? — спросила девушка, следуя за Леви на кухню. — Жареные яйца и равиоли. Мужчина больше не отвечал на глупые вопросы своей спутницы по типу: "эти яйца от Сатаны?" и выудил еду, доставая им столовый приборы. — Боже, эти яйца — те, которые я так отчаянно хотела утром! — То, что я оставил тебе свежие яйца, не должно было означать того, что ты будешь голодать и вести себя как одержимая, проводя время в заброшенной комнате, — Аккерман смотрел на нее с намеком на беспокойство, усердно нарезая равиоли с сыром. Он смотрел, как лишенная жизненных черт Микаса жадно пожирает свои порожденные Сатаной яйца, и гадал, что, черт возьми, могло бы случиться с ней, если бы он действительно ее бросил. Леви глубоко вздохнул, отдавая азиатке свою половину яиц. Он уже давно заметил, насколько ей пришлась по вкусу эта яичница с гарниром, что ничего страшного в том, что он просто отдаст ей свою половину, не будет. А затем Аккерман снова принялся за еду, стараясь не прислушиваться к ее робким колебаниям. — Чем ты занимался сегодня? — Шатался по магазинам. А что насчет тебя? Микаса заколебалась, отрываясь от еды: — Спала. — Я знаю. Может что-нибудь еще? Девушка замолчала, не находя слов для ответа. — Нет ничего страшного в том, что ты не хочешь говорить об этом. Я все понимаю. Леви покончил с ужином и встал, чтобы поставить тарелку в раковину. Он достал чайник и наполнил его водой, формально заявив, что пришло время для чая. Мужчина понимал, что не должен был копать глубже, чтобы не бередить старые раны, все еще беспокоящие ее. У них обоих есть свои личные кошмары, которые каждый должен будет оставить при себе. Или же нет? — Я навестила их.. Сашу, Армина и.. — девушка замялась, набивая рот яичницей. Леви просто стоял и смотрел на кипящий чайник, не в силах взглянуть на ее лицо. Затем она продолжила: — Я скучаю по Эрену. Мужчина не произнес ни слова, потому что просто не мог понять, почему она скучает по тому, кто предал ее и поиздевался над ее чувствами. Глупо. Леви не хотел обидеть Микасу своими словами, не ведая, что она сейчас чувствует. — Разве ты ни по кому не скучаешь, Леви? Она впервые спросила его о чем-то личном, и он не был готов к этому. Его лицо внезапно приняло удрученное выражение. Пожалуй, подобный вопрос ему не осмеливался задать ни один из его знакомых. — Скучаю. — Что мешает тебе двигаться дальше? Микаса подошла к раковине и опустила в нее тарелку со столовыми приборами. Она ожидала ответа, но была предельно осторожна, стараясь не звучать как кто-то, кто пытается вторгнуться в его прошлое. — Я не знаю, Микаса, просто не знаю. Леви был обескуражен тем, что не мог подобрать слов на такой простой вопрос. Он просто плыл по течению, как воздушный шар, как бумажные кораблики под проливным дождем. Если Микаса оставит его, то мужчина не имел ни малейшего понятия, что он будет делать. Уедет ли он далеко? Или же останется в том доме? Будет ли он жить так, словно ничего не было? Если бы Микаса не остановила его когда-то, Леви бы знал ответ на этот вопрос. Но теперь, она задала ему еще один, на который Аккерман все так же не мог придумать как бы лучше ему объясниться. Но он должен был хотя бы попытаться и, продолжая, старался верить, что девушка все же поймет его: — Армин и Эрен. — Что "Армин и Эрен" ? — спросила она, ополаскивая тарелки. — Они были твоей семьей, — он помолчал, потянувшись к кричащему чайнику и добрался до банки с чаем. — У меня тоже была такая, знаешь? Микаса остановилась, внимательно вслушиваясь в каждое его слово. — Армин всегда напоминал мне Фарлана. Он был умен, всегда терпелив, и у него были такие же светлые волосы, — мужчина налил кипяток в чашку и опустил в нее пакетик. - В то время как Эрен.. глупое отродье. Он был такой же занозой в заднице, как Изабель — всегда общительная и такая же упрямая.. Эти двое истощали меня до чертиков своей энергичностью, но взгляд их зеленых глаз всегда будто придавал новых сил и освежал. Для них мир был полон чудес, полон надежды.. и полон ненависти. Микаса впитывала историю, которую он ей рассказывал, словно губка. Леви поднес ей чай. Его рассказ еще не был закончен: — Но они оба — и Фарлан, и Изабель - погибли на первой же вылазке, в которую мы отправились. — Мне очень жаль. — Не говори так. В этом нет ничьей вины, — мужчина смотрел, как девушка берет у него из рук чашку. — Затем в моей жизни появились Ханджи с Эрвином, они были будто второй реинкарнацией моих друзей. А дальше и Эрен с Армином. Все же это не было хорошим началом, ведь я изначально планировал убить этого чертового бровастого. Микаса перехватила кружку, перенимая стиль Леви. — А кем ты был раньше, Леви? — Сильнейшим воином человечества, который не смог защитить тех, кого любил.Микаса
Микаса не смогла придумать ответа на эту тяжелую исповедь. Она стояла там, перед ним, и пыталась держать чашку так же, как и он, но как бы не пыталась держать пальцы на ободке, этого никак не выходило. "Сильнейший воин человечества, который не смог защитить тех, кого любил" Одиноко брошенная фраза все еще витала у нее в голове. Должна ли она была начать утешать его? Должна ли была извиниться за то, что полезла не в свое дело? Леви говорил об этом с необычайной легкостью, чем заставлял Микасу испытывать множество противоречивых чувств. Обычно девушка чувствовала себя комфортно и уверено находясь рядом со своим бывшим капитаном, а сейчас отплачивала ему за все его усилия своим эгоистичным любопытством, которое выудило его старые воспоминания. И пусть мужчина и вел себя, словно черствый сухарь, внутри он буквально выл от боли. Микаса чувствовала себя виноватой. Азиатка никогда не утруждала себя мыслями о том, как чувствовал себя Леви в те времена, когда она обвиняла его во всех грехах. Она думала лишь об Эрене, Эрене, Эрене и еще раз Эрене. Какой позор!.. — Не вздумай разреветься, глупое отродье, — огрызнулся мужчина, отпивая чай. — Я просто не могу придумать, что сказать. — Забудь. Я уже говорил, что мы не сильны в словах, — он ответил без промедления, но его глаза постоянно избегали взгляда Микасы. Микаса вновь увидела в нем обычного Леви. Он опять говорил о том, что их навыки в изъяснении всегда отличались своей скудностью, но на самом деле Микаса могла поклясться, что из всех людей, с которыми она имела честь общаться, именно слова ее капитана открывали ей гораздо большее, чем чье-то другое предложение. Конечно, это не значит, что он должен был болтать без умолку, просто мужчина всегда был правдив и тщательно взвешивал каждое сказанное им слово. Короче говоря, в его словах бывало намного больше смысла, будь то сказано с сарказмом или полностью в серьезной манере. Его слова никогда не изменяли его спокойному поведению. Поэтому ей нужно было попытаться. Попытаться, чтобы отомстить за все те утешения, которые он с полнотой представлял для нее. Микасе нужно использовать слова в том ключе, аккуратно подбирать их, чтобы в итоге добиться желаемого результата. Она не хотела жалеть о том, чего не попыталась сделать. — Расскажи еще об Изабель и Фарлане, Леви. Я хочу узнать их, хочу знать их историю и немного подробнее о том, почему они похожи с Эреном и Армином, — она сделала паузу, привлекая внимание собеседника. Ей очень сильно хотелось, чтобы он понял ее. Продолжая, Микаса, наконец, произнесла ту фразу, которую так отчаянно боялась сказать все то время, после окончания войны: — Расскажи мне, Леви. Я хочу знать о тебе больше. Девушка ждала ответа, понимая, что Леви не захочет делать этого и просто откажется. Все это было в порядке вещей, потому что для них подобное поведение было нормальным. По-крайней мере, Микаса уже привыкла к тому, что ее почти всегда ожидала невзаимность. Она не хотела принуждать своего спутника, потому что в ее планы не входило выглядеть каким-то захватчиком. Настоящие мысли для нее всегда были на вес золота. Поэтому азиатка сильно удивилась, когда мужчина кивнул и, протянув ей руку, произнес: — Тогда давай просто посмотрим на звезды.***
Крыша казалась точно такой же, как и тогда, когда они вместе в последний раз наслаждались ночным небом. Свесив ноги, Микаса никогда в не чувствовала себя настолько безмятежно. Несмотря на темный небосвод, звезды сияли так ярко, что освещали лицо Леви, словно он был каким-то небесным существом. Мужчина смотрел на звезды. — Я часто делал так с Изабель и Фарланом. — А я – с Эреном и Армином, — ответила девушка, весело покачивая ногами. — Знаю. Я видел вас троих в ночь экспедиции по взятию стены Мария, — капитан не отрывал взгляда от бесконечного горизонта. — Тогда я впервые услышал об океане. Микаса внимательно разглядывала собеседника, словно какой-то шедевр в музее. Он сказал, что их мнимые семьи похожи, и это вернуло ее к мысли о том, что они со сто процентной точностью похожи друг на друга. Однако затем девушка отмахнулась от этого, начав еще больше расспрашивать о его друзьях. Леви поделился с ней многим, особенно описывая, как сильно у него болела голова из-за глупостей, совершаемых этими отродьями. Микаса слегка усмехалась, понимая, насколько же были похожи на них Армин с Эреном. Аккерманы делились друг с другом тем, как их друзья разделяли похоже мечты о мире без стен, мечту о свободном мире, и как Леви и Микаса чувствовали себя не в своей тарелке, находясь рядом с ними, но это делало спокойными их обоих, потому что видеть своих друзей счастливыми было самой лучшей наградой. Девушка подметила, что мужчина делился лишь историями жизни своих друзей, умалчивая о подробностях собственного прошлого. Может, таков был его способ исповеди для избавления от одиночества? Может, так он хотел сохранить память о друзьях, пролив свет на их истории? Микасе стало интересно: сколько же ещё человек знает о Фарлане с Изабель.. и если Микаса стала единственной посвящённой, то насколько же долго её капитан держал свои чувства в себе? Однако азиатка не собиралась давить на него, решив, что будет терпеливо ждать того дня, пока Леви по собственной воле сможет говорить о настолько личных вещах. Она понимала, что у них обоих есть скелеты в шкафах, которые не хотелось показывать друг другу. — Это так забавно, – Микаса подняла голову и устремила взгляд на звёзды, повторяя за собеседником. – Я затаила обиду на человека, похожего на меня, словно две капли воды. — Глупое создание, только не говори, что поняла это лишь сейчас. — Всего несколько дней назад. А что? Леви усмехнулся и повернулся к девушке: — Не могу поверить, что человек, являющийся моим отражением, настолько тупоголовый, – он провёл рукой по волосам, зачесывая их назад. – Я заметил нашу схожесть ещё там, в лесу. Уголки губ Микасы поднялись вверх и она даже смирилась с тем, что её назвали тупоголовой. Азиатка нисколько не обиделась, даже наоборот, ей ещё больше захотелось узнать о своем бывшем капитане все его множество нераскрытых секретов. Может, в следующий раз, когда выпадет шанс на подобный разговор, она смогла бы расспросить его о Подземном городе и, возможно, если девушка совсем осмелеет, задаст вопрос о его родителях. Микаса горела желанием узнать, почему же Леви выбрал смерть Эрвина и как справлялся с эксцентричностью Ханджи. Азиатка хотела спросить о многом и даже о самом малом, например, почему её бывший капитан держал чашку подобным образом, отличным от стандартного. И, если честно, ей хотелось, чтобы он тоже расспросил ее о многом. — Спасибо тебе. Леви не разбрасывался подобными словами. От этого Микаса чувствовала себя особенной. Вместо ответа облаченного в слова, она позволила себе проявить благодарность в действии и легла на плечо своего бывшего капитана, одаряя его улыбкой.***
В час ночи они решили, наконец, разойтись по комнатам. Микаса позволила Леви проводить её и не ожидала, что ночь откровений пройдёт настолько гладко, успокаивая её навязчивые мысли. Они уже были возле её комнаты, когда Леви сказал: — Забери вещи своих друзей, – мужчина помедлил, открывая ей дверь. Он снял повязку, открывая спутнице пару своих завораживающих глаз. – Я не буду возражать, только если они будут чистыми. Леви понял ее..Леви
Мужчина не любил прикосновения. Откинувшись на спинку кресла, он просидел до шести утра без сна ни в одном глазу. Вопросы мучали его беспокойный разум: если Леви не хотел, чтобы его трогали, то.. То почему её голова, лежащая у него на плече, не вызывала неприязни, а будила лишь приятные ощущения? Леви никогда не находил для себя причин, чтобы поделиться всеми воспоминаниями, пережитыми им прошлом, а особенно, о своих погибших товарищах. Тогда почему говорить об этом с Микасой казалось настолько само собой разумеющимся? Мужчина закрыл глаза, сосредотачиваясь на подсчете овец, но память воспроизводила лишь любопытный взор Микасы. О, как же ему нравилось ловить взгляд этих серых дымчатых глаз, которые горели желанием узнать больше о его друзьях, прошлом и больше о Леви как таковом. Аккерман никогда не надеялся на то, что когда-нибудь раскроет все свои секреты другому человеку, проживая жизнь в страхе, что стоит ему только раскрыть рот, как призраки прошлого превратятся в гору трупов, обрушиваясь на него. Но что же сейчас? Мир стал свободен. И Леви тоже должен был стать таковым. Так что же его останавливало? Микаса сама убедила его в том, что не хочет жить в этом мире без него, не хочет оставаться одна и.. что он ей нужен. Слепая уверенность в его действиях в глазах Микасы пугала неизвестностью. Нет, это не с миром что-то не то, да и Микаса в здравом уме. С самим Леви было что-то не так. Он не хотел подпускать девушку ближе, страшась навлечь на неё проклятье, стоит ей только коснуться его. Аккерман боялся, что если Микаса узнает его получше, то исчезнет, повторив судьбу тех, кого он любил. Боялся, что если полюбит её сильнее всего на свете, то она обратится звездой, что вскоре разорвётся на мелкие частички пыли. Да, Леви был силен. Он, черт возьми, носил прозвище сильнейшего воина человечества, но в то же время не был Богом, способным воскрешать мертвых или переписывать прошлое на свой лад. Это служило пищей для неутешительных мыслей. Леви вздохнул и подошел к кровати. Он снял с себя рубашку, потому что вспотел, даже учитывая то, что утро выдалось холодным. Его трясло от страха того, что бремя воображаемого проклятья одиночества продолжит нести свой крест и по сей день. Ладно, хорошо. Хватит. Просто перестань думать. В комнату начали проникать незваные лучи солнца, и Леви, увидев их, выключил настольную лампу. Он потерял ещё одну бесценную ночь – шанс на хороший сон, следуя за своими сомнительными мыслями. "Но иногда ведь можно побыть эгоистом?" – спросил он себя. Воспоминания прошлой ночи накатывали на него с новой силой. Он чувствовал себя необычайно умиротворенным рядом со своей спутницей и нуждался в ней так же, как и она в нем. Мужчина был чертовски смущён и раздражён от мысли, что накручивает себя, усложняя пустяковое происшествие. Это был простой вопрос, на который можно было ответить "да" или "нет", но он хотел написать эссе на тысячу слов, оправдывая свои чувства и слабости. Не то чтобы это было признанием в любви, просто Леви считал Микасу действительно дорогим сердцу человеком. Ведь по сути, она спасла его от одиночества, а не наоборот. Девушка стала настолько важной персоной в его жизни, что Аккерман отдал бы все, чтобы ее не постигла та же участь, что и остальных. Наверное, мне просто нужно выпить чашку чая. Однако стук в дверь разрушил тревожную тишину комнаты, беспокоя её обитателя и птиц щебечущих за окном. Леви был сбит с толку, ведь утверждать, что он не чувствует ничего к своей спутнице в любом проявлении прекрасных чувств, было бы настолько глупо, как ждать пока рак на горе свистнет. Но рано или поздно мужчине придется разобраться в своих чувствах как можно скорее, если он не хочет лишних проблем на свою голову в виде отношений. Разговора об этом и быть не могло. По прошествии нескольких мгновений, Леви в полусонном состоянии пригласил девушку войти. Конечно, это была Микаса. Она выглядела чарующе, собственно так, как обычно, и вошла, одаряя его своей робкой улыбкой. Не отрывая взгляда Леви следил за тем, как азиатка направилась прямиком к нему, точно так же, как некоторое время назад, тот блуждал в потоке своих глупых мыслей. — Чаю хочешь?