Медовый пряник

***

      У Якова дурацкие солнечные очки, серьга в ухе и проколотая бровь, на плечи накинута старая косуха, от которой пахнет непонятной смесью алкоголя, дорожной пыли, машинного масла и дешёвого парфюма. Для Шуры Цвиркунов своеобразный символ свободы и яркий пример способности наслаждаться каждым моментом жизни и выжимать из него максимум эмоций. Гитарист не боится ездить на мотоциклах, он долго учил Балунова, как правильно держаться за водителя, чтобы не упасть с «железного коня». Само катание приносит удовольствие, особенно когда Яков, будто срывается с цепи, и гонит по трассе чуть ли не со всей скоростью. Волосы молодого человека развевает прохладный ветер, Шурины же защищены тёмным шлемом. Младший всегда цепляет последнее на басиста, игнорируя все возможные недовольства и возмущения. За себя Цвиркунов никогда не боится, но за Шуру безумно, до дрожи в пальцах и коленях. До такого же состояния старший может довести совершенно иными способами, и ими он постоянно пользуется. А гитарист ничего против не имеет, любовь к чему-то новому всегда оказывается намного сильнее.         Шура стоит на коленях перед младшим, держится руками за бёдра того и проводит языком по стволу члена, медленно, чувствуя выпирающие вены и пытаясь прийти в себя после быстрой поездки на мотоцикле, что выбила весь дух из груди. Басист убирает одну ладонь с чужой ягодицы и берёт орган, после чего проводит языком по головке и слегка надавливает. Яков шумно дышит и запрокидывает голову, облизывая губы. В помещении пахнет сыростью, немного мочой и дешёвыми сигаретами, которые обычно курят подростки в этой заброшке, чтобы родители не спалили и не надавали по ушам. От табачной вони гитариста мутит, он хочет завязать тряпку вокруг носа, только бы не слышать курево. Глупо жаловаться на подобное, учитывая, что идея приехать в заброшенный магазин принадлежала сугубо самому Цвиркунову, второй музыкант только поддержал. Эксперимент как никак, нечто новое и раннее неизведанное. А подобное гитарист просто обожает.         Язык Шуры проходится по уздечке, из-за чего младший довольно мычит и на секунду забывает о мерзком запахе. Рука опускается на светлые волосы старшего, зарываясь в них. Басист заглатывает глубже и слабо прикусывает, следом тщательно  зализывает всё. Молодой человек берёт в рот до конца и отстраняется. Мучает острое желание посмотреть на партнёра, но тот лишь поржёт с прелести такого взгляда и собьёт весь настрой. В первый раз шутка про удовольствие до косоглазия задела, но вскоре просто начала бесить своей простотой и неоригинальностью, можно же и намного лучше придумать, если хоть капельку напрячь свои мозги и не думать о гитарах.         Басист берёт в руку Яшины яички и начинает осторожно мять их, странные ощущения, слишком уж легко причинить боль. Приходится постоянно представлять, что в ладонях собственные желёзы, а не чужие. Тактика ещё ни разу не подводила, даже сейчас. Это подтверждает довольное громкое мычание со стороны младшего, чьи пальцы сильнее зарываются в крашеные волосы. Гитарист шумно выдыхает, когда его партнёр сжимает часть тела, а следом массирует, не переставая облизывать член. Зубы Балунов умело спрятал за губами, это уже вошло в привычку. Хоть музыканты и любят чувство опасности и прилив адреналина, но травмы им не нужны определённо, рисковать так нельзя.         Саша убирает ладонь с яичек младшего, и тот, глубоко вздохнув, перехватывает инициативу на себя и толкается вперёд. Орган упирается в щёку басиста, и тот чуть не давится слюнями от неожиданности. Прозрачная жидкость стекает по подбородку и капает на грязный пол, где оставляет небольшую лужицу. Гитарист, заметив это, останавливается и даёт молодому человеку прийти в себя. Через некоторое время старший поднимает вверх большой палец, как бы говоря, мол, всё в порядке, я готов. Цвиркунов широко улыбается во все тридцать два зуба, сжимает чужие волосы крепче и толкается вперёд, к горлу. Шуру бы вырвало энергетиком, который был разделён с музыкантом на заправке, но рвотный рефлекс знатно притупился с началом таких странных отношений, где никто никогда не признавался в любви, как обычно это делают в кино.       Яша набирает темп, едва сдерживая себя от того, чтобы не начать, откровенно говоря, вколачиваться в горло старшего. Спустя несколько движений член дёргается, и его владелец кончает с громким выдохом. Шура отстраняется и сплёвывает жидкость на пол, а после достаёт салфетки из кармана и вытирает своё лицо. Музыкант следом вынимает из штанов пачку с сигаретами. — Я подожду тебя снаружи, — Натягивает штаны Яков и выходит к мотоциклу.       Балунов даже не удивляется этому, слишком уж гитарист не любит вонь табака.