приручение

— Юный детектив, — тянет вор-джентельмен таким тоном, словно насмехается, — Всё ещё хочешь поймать меня? Эх, и чего ты такой чёрствый, — вырывается тихий вздох. Чайлд улыбается кончиками губ — с азартом облизывает верхнюю, и спрыгивает с решётки на крыше, приземляясь перед маленьким мальчиком, — Смотри. — он раскрывает свою ладонь, обтянутую белой перчаткой, усмехнувшись от столь пристального взгляда золотых глаз, прикованных к руке. Спустя мгновенье в ней появляется букет алых роз.

Чайлд ревнует Итэра к Венти, и даже зная, насколько это неправильно и нездорово, всё равно каждый раз высказывает своё возмущение довольно... Радикальными способами. То лейтенант Итэра в архиве зажмёт и потребует объяснения в грубоватой манере, мол: "почему ты около сержанта Венти постоянно крутишься?", правда, с матом через слово. То на задании лизаться полезет, шепча горячо на ухо о том, насколько не хочет он Итэра ни с каким Венти делить. И Итэр знает, как успокаивать Чайлда.

Кэйа замерзал. День за днём, минута за минутой, его сердце становилось всё холоднее и холоднее.

Почти ощущая у себя во рту вкус предстоящей аппетитной еды, Тарталья никак не мог предположить, что, придя домой к Чжун Ли на их совместный ужин, самому Чайлду придётся взять на себя роль главного блюда.

Кайя превращается в ребёнка. Дилюку приходится с этим справляться.

Кэйа вызывал лишь глухое раздражение. Слишком невыносим.

Итэр однажды сказал, что никогда не видел сэра Кэйю пьяным. Розария подумала: "И слава Архонтам".