martyrs wrapped in butcher paper

Прошла почти неделя, а «Месть» всё ещё стоит без дела, как нарисованный корабль в нарисованном океане, море плоское, как стекло, а небо над ним однообразное, перламутрово-серое, на котором никогда не появятся грозовые тучи. Люциус хорошо себя вёл, так что заслужил свой альбом обратно. Наблюдая, как он листает его, Иззи смог точно определить момент, когда он заметил вырванную страницу. Люциус посмотрел на него с другого конца столовой и ухмыльнулся. Кажется, эта ухмылка означала «мы оба тщеславны, не так ли?» Иззи хмурится, вскакивает на ноги и выбегает прочь. Возможно, он немного тщеславен. Но по мере того, как апатия проходит и сменяется чувством, будто он держится за последнюю соломинку и вот-вот разобьётся о скалы, Иззи смотрит на спокойного и уверенного себя на скетчах, и это благотворно влияет на его состояние. Ну и что с того, что он время от времени вынимает рисунки, чтобы посмотреть? Люциус нашёл его тем же днём ближе к вечеру. Прислонившись к поручню, словно портовая проститутка, он пытался отвлечь Иззи от разглядывания горизонта в подзорную трубу. — Знаешь, я не люблю, когда люди роются в моих вещах. — А я не люблю, когда за мной шпионят, — ворчит Иззи в ответ. Люциус откинул голову назад, усмехаясь: — Я рисую всех на этом корабле. Не думай, что ты особенный. Иззи пытается сделать вид, что ему всё равно на слова юноши. Он искренне старается не раздражаться, потому что знает, что он не особенный. Просто в последнее время воспринимает это слишком болезненно. — Но я всегда могу нарисовать твой портрет гораздо лучше, если те каракули тебя так беспокоят, — продолжил Люц. Иззи наконец-то отрывается от горизонта и смотрит на него, гадая, не шутит ли он. Но Люциус всё ещё косится на фок-мачту, выглядя простодушным. — Ты и твои дружки пытались выбросить меня за борт, — начал закипать Иззи. — И теперь ты хочешь, чтобы я что? Чтобы я, блять, позировал тебе? — Да, Иззи, давай только побыстрее. — Какого хера? — На тебя не так уж и приятно смотреть, — вздыхает Люциус без своего привычного кокетства, поворачиваясь к воде. — Ты такой прикольный. . . неприступный, но манящий, как спящая пантера. Тем более я уже всех тысячу раз рисовал. Остался только ты и этот капитан Немо. — Его зовут Чёрная Борода, — прошипел Иззи, пытаясь не обращать внимания на покалывание в затылке. — Да, но мне скучно, а ты явно не занят, — махнул рукой Люциус. Он успел заметить, что Хэндс уже полчаса изучает пустой горизонт. — Ты играешь со мной в какую-то игру, да? — Иззи закрыл подзорную трубу и уставился на Стиггса. — О да, — серьёзно отвечает тот. — Я собираюсь использовать чёрную магию, чтобы запереть твою душу в моём альбоме, а затем мы с Френчи и Джимом захватим корабль. Будем капитанами одновременно. Все три. — Ладно, хватит нести херню, — бормочет Иззи и смотрит вниз с кормы, где большая часть команды играет в боулинг с последним ядром. — Хуй с тобой, — стонет он. — Пошли. — Правда? — недоверчиво спрашивает Сприггс. — Я думал, ты собираешься. . . Я не знаю. . . Приказать мне починить грот или что-то в этом роде. — Я так и сделаю, если ты продолжишь вести себя как придурок. Иззи упирает руки в бёдра, оглядываясь в поисках подходящего места. Где-нибудь в тени: — И где ты хочешь это сделать? – О... внутри, — отвечает Сприггс, обмахиваясь веером. — Ещё немного, и я упаду замертво от теплового удара. — Неженка, — ворчит Иззи, направляясь к лестнице на второй этаж. На полпути он останавливается, а затем поворачивается, злобно глядя на Сприггса. — Ты не заставишь меня вытащить свой член. — Я никого не заставляю вытаскивать свои члены, — обиженно парирует Люциус, о они снова идут по главной палубе. — Независимо от того, решишь ты вытащить свой член или нет, с другой стороны. . . — Заткнись. — Есть, есть, сэр.