martyrs wrapped in butcher paper

9 дней спустя Иззи снова постучал в дверь капитанской каюты. — Я же сказал тебе проложить курс на остров Сент-Мари, — бормочет Эдвард, безвольно развалившись за своим столом. — Нужно проинформировать экипаж, чтобы, когда это затишье, наконец, рассеется, они были готовы. Иззи переминается с ноги на ногу, не решаясь заговорить. — Можешь себе представить моё удивление, когда сегодня зашел Айвен, желая узнать, не заедем ли мы в Порт-о-Пренс на обратном пути в Нассау? – Эдвард. . . — Ты выставил меня придурком, Иззи. —Я знаю, и я прошу прощения, но так будет лучше. — Будет лучше? — глухо вторит Эдвард. — Это то, о чём ты думал, когда продал нас со Стидом англичанам? Что так «будет лучше»? — О, блять, — стонет Иззи, готовясь возразить. — Может, ты уже перестанешь это вспоминать? Я же сказал, что мне очень жаль. — Твоего «извини» не всегда достаточно, приятель. — Знаешь, на самом деле ты на меня не злишься. — А, понял, — презрительно протягивает Эд. — Точно так же, как я «не хочу ехать на Мадагаскар». Ты так хорошо меня знаешь, Из. — Ты злишься на себя, — настаивает Иззи, подходя к столу. — Потому что ты слишком резко обошелся с Боннетом, и он испугался. Это не моя вина, что мужик занервничал, когда ты вытащил член. В выражении лица Эда появляется что-то затравленное — розоватый отблеск боли и страха: — Прекрати так говорить. Это. . . всё было не так. — У меня есть идея, — усмехается Иззи, наклоняясь вперед. — Как насчёт того, чтобы отправить меня обратно в Бриджтаун? Позволь мне прикончить этого маленького ублюдка? Таким образом, никто больше не узнает, каким ёбаным дураком ты себя выставил– Во внезапном порыве движения, ещё более неожиданном из-за его прежней апатии, Эд вскакивает на ноги, а стул с грохотом откидывается назад. — Я твой капитан! — ревет он. — Когда я отдаю тебе приказ, я хочу, чтобы он был выполнен! — Я не могу выполнять твои приказы, потому что у нас нет денег! — рявкает в ответ Иззи, хлопая ладонями по столу. — У нас едва хватило сундуков, чтобы пополнить запасы на Кюрасао, а теперь ты думаешь, что мы проплывем 8000 миль вокруг мыса Доброй Надежды? Эдвард, это безумие! Это еще более самоубийственно, чем идти в Картахену! Эд махнул рукой: — Мы купим провизию в Джорджтауне. — Ты меня не слушаешь, — рычит Иззи. —Мы не можем закупить провизию, потому что уже более шести месяцев не совершали успешных набегов ни на одно судно, — Эд плюхается обратно в кресло, раздраженно выпятив нижнюю губу. — Потопление кораблей — это хорошо, Эдвард, но это ставит нас в невыгодное положение. Кракену, возможно, и не нужны эти все мелочи, типа денег, но нам, людям, они определённо нужны. — Тогда мы совершим набег на кого-нибудь. Первое торговое судно, на которое мы наткнёмся. — Нет. — Нет? — Эдвард усмехается. — Иззи, что бы ты ни думал, я не инвалид. Если мне придётся подняться и самому командовать экипажем, я это сделаю. — Тогда я тебе не позволю, — говорит Иззи, выпрямляясь во весь рост. — Я поставлю это на голосование. — Что? Мадагаскар? Это не так работает, Из. — Твоё капитанство, — шипит он, и Эд замирает. — . . . Ты бы этого не сделал, — очень тихо отвечает он. Иззи не может не вздрогнуть, именно так звучит голос человека, который думает, что его предали. Снова. — Я бы так и сделал, Эдвард, если бы думал, что ты причиняешь себе вред. — И кто бы командовал экипажем на вместо меня? — требует Эд, кисло скривив рот. — Ты? — Подойдёт любой, если только он сможет доставить нас в целости и сохранности домой, в Нассау. И как только мы окажемся там, мы сможем поговорить. — Они никогда не проголосуют против меня, — бушует Эд. — Я, блять, Чёрная Борода. — Был, — печально говорит Иззи. — Ты был Чёрной Бородой. В какой-то момент я думал, что мы вернули его, после того как Боннет заковылял прочь, но. . . Я не знаю, кто ты сейчас. Кракен возможно. — Из, — прохрипел Эдвард, и Иззи пришлось отвернуться. — Голосовать или не голосовать, мы отплываем обратно в Нью-Провиденс, как только поднимется ветер, — бормочет он, поворачиваясь, чтобы уйти. Мелькает вспышка, когда один из гранёных хрустальных бокалов Боннета пролетает мимо головы Иззи и разбивается о противоположную стену. Иззи замолкает, склонив голову набок. — Это всё, капитан? Мучительная тишина. — . . . Да, это всё, — в конце концов рычит Эд. — А теперь убирайся нахуй с моих глаз. И Иззи убирается нахуй.