Об именах и их влиянии

— …и я поручаю тебе, Бартимеус, охранять… Мой новый хозяин впервые поднял на меня взгляд, и наступила тишина. Он наконец заметил мой облик, и тут же его кожа приняла неприятный багровый оттенок. [Не то чтобы ее изначальный поросяче-розовый цвет был сильно лучше. Но бывает просто противное, а бывает омерзительное. И в этом случае речь шла скорее о втором.] — Как ты смеешь! — прошипел он. — Как ты смеешь стоять здесь передо мной и ухмыляться мне — с этим лицом, в этом облике? Джон Мендрейк был одним из величайших когда-либо живших волшебников, ты насмехаешься надо мной и над ним, делая это! — Он сделал глубокий вдох, готовый продолжить свою тираду, но я его опередил: — Тогда отпусти меня. — Что? — он поперхнулся. Я небрежно пожал плечами. — Менять облик я не собираюсь. Если ты не способен вынести вида своей иконы, корчащейся в агонии из-за Игл или даже Тисков, то можешь только жить с этим либо отпустить меня. Если не успокоишься, то заработаешь сердечный приступ. — Я красноречиво уставился на его округлое, неповоротливое тело. — Так или иначе я вернусь в Иное место. Так что просто отпусти меня. — Ты… Я сам себе поражался. Даже мне обычно требуется больше времени, чтобы настолько взбесить человека. Этот толстяк, похоже, совсем потерял дар речи и стоял, как рыба разинув рот. Я поправил рукава пальто [Как он такое носил? Ужасно чешется.] и продолжил ждать реакции. — Так нельзя, — наконец пробормотал он. — Я не могу допустить, чтобы демон расхаживал вот так, нет, — и он набрал воздуха, готовясь произнести отсылающее заклинание. Когда я почувствовал, что мою сущность тянет в Иное место, то решил дать ему напоследок один полезный совет: — Не позволяй манипулировать собой, парень. Не выдавай свои слабости так быстро. Последние слоги прозвучали уже почти бессвязным ревом, но в любом случае вышло неплохо. Весело махнув рукой на прощание, я исчез.