Californication

Ночь. Улица. Фонари. Ломбард. Осмысленный и желтый свет. Тихо. Нет даже птицы на проводах. Шум создает только мелкий дождь, который шумит каплями по лужам, мусорным бакам, разбросанным алюминиевым банкам из под пива. Дребезжащие вывески закрытых магазинов своей вибрацией создают дополнительный фон. Будто две тишины борются. Обе тихие, и обе тишины, и обе имеют права на существование.

Когда засыпают города, улицы впитывают весь свет дня, фонари становятся солнышками, а коты выходят на охоту, в тихом переулке слышится смех. Каждую звездную ночь этот переулок оживает. Сначала слышатся быстрые шаги, потом тишина, и вспышкой загоревшийся спички, загорается смех на два голоса. Такой светлый, как фонари, которых в этом переулке нет. Наверное, именно поэтому этот переулок кажется таким светлым, не из-за фонарей, а из-за пролившегося, однажды на два голоса, смеха.

-Я не понимаю, почему ты не бросишь его?-вздыхает Лухан, грея руки о кружку с горячим чаем,-Он же больной. Недоразвитый. Какие у вас могут получиться дети, Бекхён?!-омега чуть повышает голос, смотря на друга. Ему больно смотреть, как Бек гробит себя с этим чёртовым инвалидом. Почему именно этому парнишке досталась "бракованная" пара?!

Гендиректор Бен Бекхен продался за полмиллиарда КАКОМУ-ТО БАЙКЕРУ С ТАТУХАМИ. Позорище.

О неизбежной истинности, о трудностях социального статуса и о красных стенах в темной ночи.

— Прошу, не отдавай меня ему... — Прости, но таковы обычаи нашей стаи. Я не могу их нарушить.(С)

Быть принцем ужасно, особенно если ты с самого детства обречен на соблюдение множества правил, да и без твоего ведома заключили помолвку. Так может стоит сбежать?