Его возвращение было подобно стихийному бедствию в отдельно взятой съемной квартире Чжаня Чжэнси и, по совместительству, убийство души последнего – вернее того, что от нее осталось.
Гриф легко ложится в руку. Двадцать два лада. На гладкой черной поверхности деки видны потертости и мелкие царапины. Он берег её как зеницу ока, но сколько раз она стонала и кричала вместе с ним – под его руками, будто понимая и разделяя чувства, какими бы они ни были.