- Ты им мать, ты, Анечка. Юра с Костей без тебя бы не справились, разве ты не видишь, что только ты заботились о них все два века, пока вы рядом? — шепчет змеистые шершавые слова Тюмень, холодными губами касаясь горячей кожи на шее и поглаживая между лопаток-крыльев, беспёрых, озябших, покрывшихся мурашками. — И если они боги, если им любовь-восхищение, то ты им мать, Матерь Богов. Тебе любовь незаметная, ласковая, как дождь, но вечная, во веки веков. [нет разницы: любовь или попытка спастись]

Влада прищурилась, пропуская сквозь густо накрашенные, до чёрных смазавшихся полосок под глазами, ресницы влажное морское солнце и солёный восточный ветер. По противоположной стороне набережной шла девушка.

А берёзы были белые-белые, и наст блестел растекшимся серебристым льдом, а Юра плакал и размазывал скрубущий кожу иней по щекам. - Костя, разве ты не видишь? Я умираю.

— Всю свою долгую, лихую и вообщем-то, весёло-бесполезную жизнь и не-жизнь, промелькнувшую как бабочка в мазнувшем по стене отсвете огонька свечи, я всё разрушал и разрушал: жизни, остатки психики и терпение почтенных граждан. Но сумел ли я что-нибудь создать? Созидание — вот цель нашего существования, созидание хотя бы любви, если больше мы не можем ничего себе позволить. AU мирная жизнь двоих слегка сумасшедших в Москве в старой квартире

На крыше лежал снег и мы. забей, лерочка - города