Человек лежит на спине, раскинув руки и смотрит в небо. Леха не понимает, че туда смотреть – гадкие тучи, гадкая морось, не так живописно, как в мае или хотя бы летом. Человека по-другому не охарактеризовать – для юноши он слишком неопределенного возраста, для мужчины слишком худ и меловиден. Что-то неуловимо делает его похожим на амфибию из книги Беляева. Леха читал. Человек -- падший. Человек -- ангел.

Для жильцов шестого этажа дома номер двадцать три был один общий балкон. Балкон из достопримечательностей имел крошащийся бетонный пол, пепельницу из банки от кильки в томате, половик серо-коричневого цвета, фикус, удобренный тремя окурками, плохую копию Ван Гога на стене и периодически появляющегося кота Мымрыча с ушным клещом. Жители шестого этажа либо боялись заходить на балкон, либо были его постоянными посетителями.

Антон прячется за кольцами. Он надевает на руки дорогой металл и становится таким, каким должен быть – дерзким, шумным, с нечестностью, присущей всем людям шоу бизнеса. Поэтому трусы легче снять, чем кольца, поэтому он царапает пальцы перед въездом в аэропорт и убирает в карманы руки. Антон боится доверять настолько, чтоб обнажиться полностью, лучше ограничится одеждой, даже когда очередной случайный партнер лестно и искусственно тянет «Хочу в себе твои пальчики».

Ира. Иру я люблю, как того, кто делает счастливым дорогого мне человека. Ты рассказываешь ей задушевное без алкашки и поешь матерные частушки под гитару. Не знал, что у тебя в гараже есть гитара. Я не ревную, никогда ревновать не буду. Надо принимать выбор того, кто дорог, даже если выбор не в пользу тебя.