— Я не считаю тебя слабым, Стервятник. Показывать свои настоящие чувства — не слабость. Птица, услышав это, устало посмотрел на Р Первого, а после спросил: — Можно вас обнять? В прошлый раз он не спрашивал, но Ральф не оттолкнул. Но может он просто не оставил тому выбора, заставляя смириться? Теперь, когда Стервятник спросил, он откажет? — Можно.

— От чего ты бежишь, Слепой? После каждой следующей фразы наступает момент молчания. Непроизвольно. Просто сегодняшняя ночь, луна, тишина — всё разом заполнило собой эту комнату, пробралось в мысли. Каждая эта пауза давала возможность сделать лишний вдох. Оба знали, что ни один из них не будет торопить другого, ведь оба прекрасно понимали, что второй не оставит вопрос без ответа. Даже ответ «мы не будем об этом говорить», тоже по сути своей являлся ответом. Так что Сфинкс ждал. — Ты пожалеешь.

Спустя секунду, до парня запоздало дошло, что он, будто маленький ребёнок, лежал на коленях у взрослого, и пока Цинхуа спал, его аккуратно, словно боясь разбудить, обнимали чьи-то руки. — М-мой коро... — не успел Глава пика Аньдин договорить, как вдруг демон крепко прижал его к своей груди. — Как я рад, что ты очнулся.

И вот, вновь раскрыв глаза, принц увидел на траве у их ног, среди опавших с дерева листьев, изящный фонарь, на котором значилось: «Храм Тысячи фонарей». То был фонарь негасимого света. Сразу, как Се Лянь прочитал эти несколько слов, он в изумлении перевёл взгляд на сидящего рядом демона, который с улыбкой наблюдал за супругом. И перед тем, как принц нашёл слова, Непревзойдённый ответил на ещё не заданный вопрос: — Гэгэ, сегодня ведь Праздник середины осени.

Теперь парни были лишь вдвоём. Никого и ничего больше не существовало. Ничего больше не имело значения.