— В тот день, когда мы чуть не потеряли тебя, мое сердце не просто дрогнуло — оно едва не раскололось. Астарион, — друид прикрыл глаза, вздохнул и повернулся к нему всем корпусом, с необычайной серьезностью заглядывая ему в лицо. — Мне хотелось бы большего. И, поверь, я не хочу вставать между тобой и Тав, ваши отношения восхищают меня настолько же, насколько ты восхищаешь меня лично. И... если ты испытываешь то же самое, если она даст свое согласие... Мне просто нужно знать, возможно ли это.

— Дорогая? — выдохнул он в легком смятении, когда она загладила его по щекам с таким серьезным видом, будто собиралась зачитать ему свод законов, просто чтобы проверить, насколько хорошо он их помнил. — Будь со мной, — сказала Индис, и руки ее скользнули вниз, чтобы крепко стиснуть пальцами его бедра, а губы коснулись груди, ведя языком по коже, которую редко кто удостаивал таким вниманием и лаской.

«Рада за него», — думала Тав искренне. Но зубы ее скрипели, а сердце ее сжималось в тисках. Она скорбела по тому мужчине, которого когда-то любила, и кривила нос, думая о том лицемерном ублюдке, каким он стал. И до сих пор, куда бы она ни пошла, она чувствовала на себе его взгляд.

В то время из кандидатов на первую пробу крови разумного создания было четверо: Шедоухарт, Гейл, Лаэзель и... Тав. Последняя в списке, потому что самая наименее притягательная цель. Какой вампир — какое вампирское отродье — решится нарушить сон праведного паладина, кровь которого наверняка была пропитана скверной света, от которой даже личинка могла не защитить?

Реверсивная психология. «Давай, вскройся», чтобы породить действия прямо противоположные. С Осаму иногда тоже работало.