Хеталия

Это трагедия. Для всего мира - не большая. Для них - огромная. По воле истории им пришлось оказаться в эпицентре самых страшных войн, между двумя гегемонами, назвавшихся героями. И в этой мясорубке они пытаются быть сильными, пытаются сохранить границы, самобытность народа и себя. Они пытаются быть уверенными, но перед ними стоят важные вопросы: "Превосходят ли интересы государства интересы народа?", "Куда податься - налево или направо?" Это трагедия самоопределения, их маленькая трагедия.

Майский будний день и приключения во дворе двух друзей, Вани и Феди, именующего себя Альфредом. Серый дым из кабинета химии, хулиганы, новые знакомства, гитара и тихий прохладный день в одуванчиках. "Мелодия была простая и все подумали, что где-то слышали эту музыку, но где именно не вспомнил никто. Зато все улыбались. Потому что было хорошо..." АХТУНГ! Русификация имен, иначе было бы еще смешнее.

Он не слишком любил это место, да и хозяина его тоже. Слишком яркий контраст между мрачной, жутковатой мастерской и двинутым изобретателем. Настолько, что в дрожь бросает даже начальника городской охраны западного округа их города. Если бы не работа, он и на пороге не появился бы, предпочтя прослыть трусом, чем зайти в прибежище сумасшедшего гения. [Стимпанк!ау]

Будет ли, молю, скажи мне, будет ли хоть там, куда снизойдем мы после смерти, - сердцу отдых навсегда? И ответил Ворон: "Никогда".

Норвегия спит и видит сны, и сны его как отражение тех тяжёлых мыслей, что мучают его днём, не покидая ни на минуту. Но, несмотря на это, он изо дня в день старается делать вид, что его ничто не волнует, он кажется непоколебимым и холодным. Цепкие и властные, мысли накрывают его с головой, не оставляя ни малейшего пространства на что-то другое. 1850-ый год, самый пик Норвежской-шведской унии.

Крем от загара как причина раздора в скандинавском доме.

У Коли всё хорошо. Он влюблен и счастлив со своей второй половинкой. Влюблен настолько, что это пугает.

К Артуру этой ночью пришел странный визитер

- Рано радуетесь, - задумчиво проговорил Джонс, игнорируя кисть англичанина. – Второй пилот сейчас придет. - Это вы рано радуетесь, - тихо сказал Артур.

Когда вы за кухонным столом стали едва умещаться, Иван сказал по-учительски твердо: «Мы все скоро будем счастливы».

Гилберт должен был раньше догадаться, что в основе баллад Гёте лежала далеко не выдумка

Норвегии давно бы пора понять: каждый датский блин комом — это не баг, а фича.

Мой мальчик пол куполом.

Страницы дневника пестрят пятнами - вот кровь, вот разлитый чай, вот липкое лекарство. Даты затерты лезвием, почерк небрежный, будто детский. На последний странице размашисто написано: "вплети меня в свое кружево".

Отчий дом, изглоданный щупальцами стального кракена. Колыбель и мать, окроплённые кровью детей на площади. Они впредь не хронология писаная Испании — Нацарапанная история растерзанной быком лошади.

Об этом знают немногие, но на самом деле Литва очень плохо спал. Говоря напрямую, он вообще и не знал, что такое здоровый сон.

Умирать...Страшно?

Альфред Ф. Джонс не останется без Мэтью Уильямса. Мэтью Уильямс не останется без Альфреда Ф. Джонса.

В этот день независимости, Литва смотрит на свой флаг и думает, что же значат для него эти цвета: Желтый Зеленый Красный...

Когда-нибудь это должно было случиться. Пруссия умер, но всё же только физически. Его душа всё ещё оставалась в этом мире. Теперь у Байльшмидта появилась возможность осуществить свою давнишнюю мечту: побывать на собственных похоронах.