сердечно благодарю за это

...Перед глазами кружили воспоминания — всё то, что теперь казалось далёким и тускло-серым. Словно ворох старых выцветших фотографий, на которых с трудом можно разглядеть блеск глаз и веселье улыбок, смех, чувства. Такие тёплые и оттого нелепые моменты их жизней, переплетённых между собой в причудливый узор, нелепые среди догорающих костров и тел раненых и убитых...

Когда от усталости хочется содрать с себя шкуру, приходит спасение. В ненависти и ярости. В хронической злобе. В возвращающейся боли. И осознании: любое спасение временно.

AU, где Джо 18, Каспару 15, но они отчаянно пытаются сойтись в одном неопределённом, не прописанном в паспорте возрасте, когда можно курить одну на двоих и быть необоснованно уверенным в том, что делаешь со своей жизнью что-то правильное.

Рэйф крутит между пальцами старую монетку. Удаётся ловко — Нейт не успевает разглядеть изображения на обеих сторонах. Эту монету с него срезали, когда вытаскивали с того света. Скользнула под майку, да и прижарилась к коже. Теперь у Рэйфа Адлера печать Либерталии повыше пупка. Он заставляет себя усмехаться всякий раз, когда о ней заходит речь. Он говорит: «Это клеймо свободы».

Уоррен надеялся, переведясь в престижную академию Блеквелл, что жизнь наладится. Новые друзья, разделяющие его интересы к науке и кинематографу, девушка, незабываемые впечатления... Но так получилось, что его поселили рядом с самой главной и богатой задницей Аркадия Бэй Нейтаном Прескоттом.

Человека, который окликнул его, он всё же опознал сразу без сложностей. Тяжело было не узнать даже под приличной дозой диэтиламида лизергиновой кислоты дебильную футболку, которая по какой-то странной причине среди всего этого ярко-красного ужаса источала голубое свечение. Нейтан не хотел признаваться самому себе, но эта футболка для него сейчас была как ебаный луч света в темном царстве.

Джо несколько раз падает на плитку, раздирая колени и локти. В крохотной мансарде в доме Каспара из хрипящих колонок доносится успокаивающий голос Тома Йорка, когда они лежат на ковре, сбросив на пол подушки и одеяла.

драбблы

Хотя кто поверит ему, он же спятил. Спятил, как Мартовский Заяц. Они не видели того, что видел он. Никто не видел. Зарисовки по пейрингу, пост-гейм.

Питер Паркер считает, что в семнадцать лет жизнь такой быть не должна. Уэйд Уилсон доказывает обратное.

Уэйд - не воспетый в балладах мудак, а Питер - просто щенок, который не видит ничего запретного в дружбе со взрослым, изъеденным струпьями мужчиной.

Ущипните его кто-нибудь. Пусть он проснётся, придёт в себя, иначе… Иначе всё пропало. Но люди вокруг как будто глухие. Как будто это нормально - плачущий человек в онкологическом отделении.

Криденс получает ещё один шанс

Вставная новелла в "Мы двое, как долго мы были обмануты" - Криденс учится колдовать с волшебной палочкой.

Я делаю ставки, швыряю на кон тебя в подвенечном, тебя в погребальном, тебя-не-мою у дверей твоей спальни ломаю под тяжестью новых имён.

Когда любовь переходит все границы и рамки, она заканчивается плохо. Сиэль с этим не согласен. Ради хорошей концовки и взаимности он готов на все. В буквальном смысле слова. История любви ученика художественного колледжа к другу своего отца — талантливому и скандальному художнику.

Сиэль теряет семью в пожаре и его берет на воспитание тетя. По рекомендации психолога он заводит блог. В нем он делится не только переживаниями, но и секретами, ведь у кого-кого, а у этого юноши найдутся скелеты в шкафу.

Когда её имя сменилось в свете обезличенным «Страж», а привычная фамилия затёрлась витиеватым росчерком рода бельгийских аристократов, жизнь преподносит новые роли, и Мия думает, что некоторые из них никогда не будут ей впору. Вновь растущий слепок Луны отсчитывает громогласные ноты разгорающегося конфликта, требуя сбросить маски и вспомнить запрятанную природу. Старые друзья, новые враги, но, возможно, главный из них уже давно неизменно созерцает её в лунном свете всех зеркальных отражений

Между ними чуть больше, чем история покупки одной ели. Чуть больше, чем пропасть из его утерянных воспоминаний. Чуть больше, чем её тщетная попытка избавится от болезненного одиночества в один случайный Сочельник. И лишь капля надежды сродни обещанию, что бабочки и ураганы благоволят им чуть больше, чем прогнозам погоды.