Драмиона_3

Где мой муж?

Вопрос, рассыпающийся трухой, как ветхий пергамент, бессмысленно растворяется в дожде за окном, уносясь ледяными потоками капель воды, и скрывается за поворотом. Я не ищу смысл между строк, он на поверхности.

О власти либо хорошо, либо никак.

Когда-нибудь я застану тебя врасплох, малышка. Зажму за первым же углом и хорошенько облапаю. Настолько нагло, что ты себе и вообразить не можешь.

— Знаешь... Я не могла оторвать от тебя глаз сегодня, во время празднования дня рождения Антареса... — Я заметил, — его грудь завибрировала, когда он хрипло рассмеялся. — И я поняла, что люблю тебя, и я люблю наших детей, и я люблю жизнь, которую мы построили вместе... Он снова поцеловал её руку, и это, наконец, придало Гермионе достаточно смелости, чтобы продолжить твёрдым тоном, глядя ему в глаза: — Я хочу ещё одного ребёнка.

Десять вопросов и десять честных ответов от каждого из них. Тик-так, время пошло.

В комнате, полной искусства, я бы по-прежнему смотрел на тебя. Allison Av (с)

Она ненавидела Рона и Джорджа, но особенно она ненавидела Малфоя за то, что вчера он ее не остановил.

Магловские технологии активно вторгаются в магический мир. Драко, как строгий отец, считает своим долгом проверить, чем занимается его шестнадцатилетний сын, проводя лето в Малфой-мэноре, постоянно сидя с чёрной штуковиной в руках, которую он называет "смартфон". Чем же обернётся для Драко это любопытство?

Мысль, что надо снова наложить согревающие чары, проносится в голове и исчезает, когда Гермиона отвечает на поцелуй.

— Нам ни-ко-гда не стать друзьями, Грейнджер, — и это «никогда» он растянул по слогам нарочито медленно, так, что оно заполнило пространство вокруг них. — Вероятно, я в этом и не нуждаюсь, — Гермиона взглянула на изгиб его губ, спускаясь дальше по подбородку и останавливаясь на кадыке, который дёрнулся вверх. — Так в чём же твоя нужда?

Страх не покидает нас ни на минуту. Он не отпускает, вцепившись мозолистыми лапами в наши сердца. Ты боишься, что я уйду. Но зачем бы я тогда ждала тебя?

Ты долго не решалась принять в самой себе эту правду. Спасибо, что ты просто однажды перестала сомневаться во мне.

О страданиях она знала всё. Она знала, что такое боль, предательство, отчаянье и мороз по коже от понимая своего ничтожества. Она знала так много, но ничего о нём. Ни капли информации. Но почему-то она позволила ему остаться. Зачем? Почему? Хороший вопрос, потому что она сама не знала на него ответ.

Драко сжимает в пальцах пергамент, хмурит брови и, дочитав письмо до конца, изгибает в удивлении одну из них. Его приглашают стать преподавателем Зельеварения в Хогвартсе, а в подписи директора школы значится не кто иная, как Гермиона Джин Грейнджер. Уголок его губ дергается в улыбке. Ему непременно хочется узнать, каково это - быть в подчинении у этой ведьмы.

Она пыталась вылечиться от него бесконечные семь лет. Потратила на это один неудачный брак с лучшим другом. Бросила две неплохие работы. Сотню раз переругалась с самыми близкими людьми. Превратилась в лютую мегеру, на которую даже терпеливая Джинни смотрела, поджав губу. И всё это так и не помогло забыть его по-настоящему.

— Малфой, может не надо? Давай остановимся и оставим между нами всё как есть. Я сохраню в секрете всё, что ты тут делал. Только отпусти, - её мольба забавляла его. Она трепыхалась в его руках как бабочка, которая попалась в сачок коллекционера.

Наблюдать за ними было как минимум нелепо, и как максимум любопытно.

За Гермионой охотятся. Спасаясь бегством, она оказывается в единственном месте, где ей смогут помочь — в доме Драко Малфоя. Спасут ли эти двое положение или секрет между ними разрушит всё?

— Это книга по созвездиям, я обожаю её рассматривать, — воодушевлённо произнесла она, несмотря на его близость к её телу. Гермиона чувствовала дыхание Драко возле волос и тепло бедра, что касалось её ноги. — Имя Драко — это же производное от созвездия Дракона? — Она задумалась на секунду, сведя брови вместе, разглядывая очередное созвездие на развороте. — Ты не только красивая, но ещё и умная, Грейнджер, — Драко нагло положил ладонь на её колено, уверенно поднимаясь вверх.