Коннор счёл себя бесстыжим наглецом — так рассматривать коллегу. Но даже если бы он не хотел смотреть, вряд ли сумел бы проигнорировать наличие у Гэвина на правой лопатке изображения созвездия Ориона.

Популярность Коннора Гэвина бесила. Он никогда и подумать не мог о том, чтобы открыть свою личность. Он любил свою работу. Обожал, когда о нём говорили, но точно знал, что известности бы не выдержал. Возможно, суперспособность влияла на него, как влиял Веном на Эдди, и вся сущность Инкогнито говорила в Гэвине, когда он думал о том, чтобы «выйти в свет». Во всяком случае, он совсем не страдал, спокойно гуляя в парке или ужиная в очередной забегаловке,когда на подобные развлечения находилось время

Коннор ему не верит. Нет пульса. Не сокращается зрачок. Программа детектора лжи не может распознать враньё машины, потому что работает адекватно только с показаниями человеческого тела.

Кровь Гэвина пахла сладко-сладко. Пульсировала по венам, раскрашивала края ран, спеша покинуть тело. Коннор не мог себе отказать в слабости любоваться, хоть и осознавал, что для Гэвина эта боль слишком сильна. Она заполняла собой всё его тело, весь разум. Она сливалась в его мыслях со звуками чужого имени и вторила им эхом.

Гэвин не мог поверить, что проделал путь зря. Вместо роскошных палат, заполненных сокровищами, какая-то маленькая пещерка в скале. Вместо огромного и ужасного дракона странный парень в скромной тёмной одежде.