нам мечталось прожить вдвоем.
от зимы до последней зимы, до самой старости.
но для этой мечты мы не сделали ничего.
ни звонка, ни шагов, ни тепла даже самой малости.
Он ждет ее семьдесят лет. Ждет в надежде на то, что они когда-нибудь встретятся. С грустью во взгляде, болью на лице и большой надеждой в сердце. Ждет, несмотря ни на что.
Демоны.
Кровожадные. Уродливые. Зловонные. Бесчувственные. Корыстные…
Чувствуете эту мрачную опасность и торжественность? А хуй там был!
Это, блять, демоняшки, с «блинными» волосами, изящным/перекачанным телосложением, рогами, крыльями, когтями-клыками и большим тленом.
Какая, блядь, разница, как уложены твои волосы, если после того, как они все отснимут, любой укладке придет конец. А ты будешь лежать на кровати весь в чужой сперме.
Не было никакой пошлости ни в наших поцелуях, ни в прикосновениях. Только нежность и что-то еще щемящее, болезненное, чего я не понимал до конца. И каждый раз меня преследовало чувство, что скоро все это закончится.
Чертов шрам жег кожу. Я чувствовал его постоянно. И прекрасно представлял себе выражение лица Сани, когда он увидит мой пересеченный розовой полоской живот. Точно такой же, как и у мелкого.