Другое

Планируется небольшой сборник драбблов или миников по вселенной Ведьмака(и игры, и книги).

- Боишься? – хмыкнул Тоширо. - Ну и что? – с вызовом произнесла Карин, пытаясь сесть. Тоширо не дал ей этого сделать. - Не бойся, - наконец произнес он. – Я же рядом. - Ты можешь посидеть со мной? – тихо попросила Куросаки, все-таки садясь на диване. Ее лицо оказалось в каких-то жалких сантиметрах от лица Тоширо. - Мне нужно работать. - Пожалуйста. - Но работа… - Она не может подождать до завтра? Пламя свечи, вздрогнув в последний раз, потухло. - Может.

"Здравствуйте, я Могами Кёко..." Нет, не так. "Здравствуйте! Я Могами Кёко!" Перебор. "Здравствуйте. Я Могами Кёко". Вообще ни о чем. "Я Могами Кёко. И этим все сказано". О, то, что надо. Именно такой снисходительно-равнодушной, фальшиво-доброжелательной, лукаво-пренебрежительной интонацией Рена. Потому что, честное слово, порой и сама не знаю, как лучше оправдаться.

Ваату не погибает после поражения Корре, а перемещается в прошлое во времена прошлой реинкарнации Аватара. Следуя примеру Раавы, он сливается с человеком, которым оказалась новорожденная дочь вождя Северного Племени Воды и сестра принцессы Юи.

Горе тому магу огня, что явится на Южный Полюс без приглашения, шапки, стыда и совести. А уж если у правящей верхушки Племени Воды есть к нему меркантильный интерес…

У каждой медали есть своя обратная сторона. Тёмная, совершенно прекрасная в своём безобразии.

Пламя дракона тяжело погасить. Когда Зуко открывает давно утерянную технику покорения огня, мир начинает изменяться.

Однажды Тобоэ решает сделать татуировку. Но почему же ему так знаком мастер из тату-салона?..

"Питер Пэн" курит, сидя на кровати. Его тело причудливо изрисовано татуировками, синяками и шрамами. "Питер Пэн" улыбается. "Питер Пэн" хочет умереть.

Тот, кого звали Питером Пэном, собирал в себе, в своей жизни, целые века. Самые жестокие убийства, самые лучшие наркотики, самые страшные войны. Взлёты и падения человечества. В основном - падения. (Продолжение "Питера Пэна").

Это была холодная зима 1921 года, и снега было так много, а мороз был столь жестоким, что дикие обитателя леса были вынуждены прибиться к городам, охотясь на домашний скот и отбирая ценные запасы у людей. Собаки прогоняли волков прочь, пока один из псов не влюбился в волчицу. Их любовь была обречена. Их потомство было обречено. Это была холодная зима...

Моро тоже не понимала, до сих пор не понимала, зачем взяла её и стала звать дочерью своей, не понимала, почему её признали все в лесу и зачем лесной бог не дал ей потерять ноги. Почему все признали Сан волчицей, кроме родной матери.

Стайлз шестнадцать и на её шеё отец, о котором нужно заботиться больше, чем о ребёнке, друг, который и того ребёнка хуже, и совершенно бесперспективная подростковая влюблённость. И когда в один день по рации отца передают об убийстве, предмет безответности в очередной раз не замечает её перед собой, а через несколько часов друга кусает волк, которых никогда не было в Бейкон Хиллсе, она почему-то совершенно точно уверена, что вот это было только началом. И оказывается права.

Тереза не стала первой девушкой в Глэйде. Какого было самому первому участнику эксперимента ПОРОКа прожить в Лабиринте целый месяц в одиночку? А если это был не парень, а девушка?

(AU, в которой дочь Флоки и Хельги жива) Ивар и Ангрбода выросли вместе. Настал момент, когда Ивар начал смотреть на свою подругу по играм иначе. Быть может, это переросло бы в иные отношения, но в Каттегат снова явился Харбард и, уходя, забрал Ангрбоду с собой. Что будет, если она вернется спустя много лет? И вернется ли вообще?

ModernAU. Итальянка, избалованная средиземноморским солнцем, и суровый скандинав - два самых разных человека на всей планете - волей обстоятельств вынуждены заключить брак.

У неё нет имени, нет родных, нет воспоминаний – нет ровным счётом ничего, кроме парочки вещей и звенящей пустоты в голове. Девушка без имени становится странным гостем для городка с чётко прописанным сценарием и отрепетированными действиями. Она с трудом вливается в этот ритм жизни, оказываясь откинутой на затворки основных действий, забиваясь в угол общей картины. Постепенно она угасает как уголёк, выпавший из очага.

Новая жизнь была удивительно похожа на старую. Вокруг надменно гудели однообразные голоса, кто-то постоянно что-то витиевато говорил, шелестели дорогие ткани. Тоф прямо как домой вернулась, ей-богу. Разве что любящих родителей не было. Да и вообще их не было. В новом мире родилась Узуко Узумаки, забрав взамен жизнь Чиё Узумаки. Нового отца Тоф не знала, но чёрные волосы, - про них кто только не шептал, - достались ей от него.

Большинство детей, когда им больно, становятся сущими младенцами и слепо, инстинктивно зовут мать. Иногда отца. Но не Дин. Он зовет Сэма.

Бобби Сингер не хотел заводить детей, потому что боялся стать таким же, как его отец. Дин не хотел, чтобы соцслужбы забрали его и Сэмми в приют, потому что боялся, что там их разлучат. Конечно, судьба (и вендиго) не могла не свести этих троих вместе.