Своего рода инструкция: что делать с киборгом, лишенным гениталий, когда тот получает лошадиную дозу наркотика-возбудителя.
Предупреждения, которых нет на фикбуке: откровенная технофилия, фроттаж, секс (петтинг?..) после частичной разборки Геноса. И психостимуляторы, да.
Вот и всё. Генос с нарастающим ужасом понимает, что доигрался. Он знал, что этот момент рано или поздно настанет. Слишком часто он терял всякую осторожность, задерживался взглядом там, где не должен был, вздрагивал и замирал, смотрел в ответ, как испуганный оленёнок… А когда такое вскрывается, то лучше не отпираться, а принять всё как есть, повиниться и надеяться на прощение.
Так уж получилось, что Германия по ошибке Англии стал маленьким ребёнком. И на воспитание его взяли Россия и Калининград. Мало кто знает, чем это обернётся...
Придя в себя, Санджи понял, что его накама, его приключения, его мечты - вся его жизнь всего лишь один долгий сон. Остается надеяться, что Токио позволит бывшему коку найти дорогих ему людей, а еще вспомнить, кем же является на самом деле он сам.
— Что за странная книга? И зачем ты её принесла? - насупился Драгнил.
— Я её в библиотеке нашла, - чуть ли не плача, объясняла Люси, пока вся гильдия с интересном поглядывала в книгу,в которой на чистых листах, аккуратным почерком было написано: «Нацу всегда заботится о Люси».
Разве только парням можно спорить на девушек? Во время боя Эрза и Минерва заключают договор - выигравшая получает в рабы двух сильнейших парней из гильдии проигравшей. "Но при чём тут я?!" - орёт Хартфелия, получая двух драконов из Саблезуба в качестве личных рабов.
Когда Шанкс спас маленького Луффи от Морского Короля, мальчику очень понравился вид крови... Так мир и не увидел веселого, вечно голодного раздоблая, зато у него появилась возможность улицезреть маньяка-садиста с бешеной любовью к расчлененке. Этот юмористический фанфик расскажет читателю, как хорошо живется на Гранд Лайне дарк!Луффи!
Он не помнил, когда это началось. Когда впервые он перестал огрызаться на любые проявления дружеского внимания, когда он смирился с ненавязчивой нежностью и мимолетными прикосновениями, которые безумно смущали, а от этого сердили Барнаби.
