У забора обнаружилась незнакомая машина. Артем нахмурился, с неприятным ощущением постороннего вторжения вошел в дом. На вешалке чужая куртка, чья-то обувь у порога. Так и хочется зарычать, будто медведь из сказки – кто сидел на моем стуле, и далее по тексту. И тут же остановил себя – если и впрямь, как далее по тексту, кто-то обнаружится в его кровати – он просто убьет обоих.
Мужчина условно гетеро ориентации, старше меня, крупнее раза в полтора. Проблема? Еще какая. Но мало мне этого, я не просто хочу своего начальника. Я хочу его под собой, в нижней позиции.
Испытывал ли я жалость? Я мог жалеть мальчика, у которого забрали невинность и детство. Я мог сопереживать подростку, который подвергся жестокому насилию и выжил. Я мог посочувствовать парню, который не верил в любовь. И я не мог не восхищаться мужчиной, в которого он превратился, создавая себя из осколков разбитой жизни.
Единственное, чего я не мог сделать - так это найти слов, чтобы донести до него то, что чувствую. Горло сжало болезненным спазмом. Я молча пил свой кофе...
Студент, подрабатывающий в сексе по телефону, клиент, перевернувший его мировоззрение и ориентацию, а также сосед-маньяк, встречающийся с подозрительной регулярностью.
Студент случайно натыкается в анонимном чате на своего преподавателя. Слово за слово, они начинают небольшой социальный эксперимент. И одного из них ловят на этом.
- Предложи уже хоть что-нибудь, - резко поворачивая голову в его сторону, недовольно выдаю я. В горле прилично пересохло, раздражает. Сам хозяин квартиры успел сползать на кухню и вернуться оттуда с початой бутылкой коньяка. Подносит горлышко к губам и делает маленькие глотки.
- Есть только я. Хочешь?
— Сколько человек в этой комнате делало тебе минет?
Картинно начинать заламывать пальцы, было явно лишним, потому парень решил не выебываться и не травмировать чужую психику. Однако Ярослав не был бы собой, если бы сразу же ответил. Да и смысл игры «правда или действие» в чем? Поиграть на нервных клетках участвующих. Как можно более искусно и изобретательно. Иначе к чему банальщина и скука?
— Три, — с тугой струйкой дыма, слетело с губ.
— Эй, знаешь, какое желание я загадал?
— И какое же?
— Чтобы исполнилось твое! — Язык прошелся по губам, как-бы невзначай собирая золотые капли алкоголя — рискованный трюк на морозе, но не попишешь. — Надеюсь, ты загадал именно меня. Ибо сегодня я хочу в тебя исполниться! Или у тебя, — дерзкая ухмылка приклеилась к покрасневшим губам. В глазах вызов абсолютно точно не меньше...
"Встретился с бывшим в супермаркете. Тот начал хвастаться своим новым парнем (он как раз подошел). Ну, я, не растерявшись, тоже начал хвастать достоинствами своего несуществующего бойфренда. По глупости ляпнул, что мы тут вместе, за покупками пришли. Под взглядом бывшего подошел к тележке, в которой, по моей скромной оценке, набор был явно мужским. И все бы хорошо, если бы в этот момент не подошел хозяин тележки. Весь такой высокий, брутальный. Одним словом - мачо! Ага, мачо..."
У каждого препода есть свои любимчики. Нелюбимчики - тоже. Первым ставят хорошие отметки, вторых иногда стоило бы поставить раком. Этого точно стоило бы, пожалуй, учитывая, что именно его мой сын привел в качестве нового репетитора.
Чейз, как и любой помешанный на своей репутации трудоголик, категорически против секса в общественном месте. Для Тони, его парня, это вроде как маленький пунктик.
Пунктик, с которым Чейз успешно посылает его раз за разом. До одного определенного момента.
Мой временный сосед тоже, кстати, в комнате: сидит на своей кровати, поставив страшненький старый лэптоп на сложенные ноги, и что-то там увлеченно смотрит.
Тощий, в ужасно огромной растянутой темной футболке и, блядский глаз, с длиннющими, кое-как перехваченными резинкой дредами.
Рыжими, мать его.
"...Вы наверняка усомнитесь в истинности моих чувств, скажете, что я лишь насочинявший глупостей мальчишка, который млеет не перед реальным человеком, но перед придуманным самим же собой образом. Вы скажете, что нельзя влюбиться в человека, ни разу даже не обмолвившись с ним словом. Вы скажете… Но я вам не поверю..."
Кивает и возвращается к разглядыванию грифа. Начинает наигрывать что-то негромко, кивает изредка в такт и вдруг, задумавшись, сощурив глаза и вглядываясь в алеющий горизонт, спрашивает:
– Хочешь перепихнуться?
Беспечный блоггер вступает в диалог с очень привлекательным, но странным и недоступным оппонентом. Пытаясь выяснить, кто он — сетевой тролль, провокатор или тот самый, единственный — Григорий Громов заплывает в запретные воды.
Представьте, что мы живём лишь до тех пор, пока нас любят. Не в переносном смысле, а в буквальном: тебя разлюбили — ты умираешь. И не имеет значения, любишь ли ты сам. И ничего с этим не поделать.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: возрастное ограничение 18+ Работа не предназначена для чтения лицами младше восемнадцати лет.