Внимание! Вы имеете возможность ознакомится с копиями секретных распечаток разговоров Алана Сильваста с министром. Дальнейшее распространение этой информации может привести к санкциям со стороны корпорации Сильваста, а также к преследованю по закону Японии, в частности и Анимасити!
События после финала. Город возвращается к относительно привычному ритму, всё устаканилось и всё хорошо, ведь так? Однако многие вопросы остаются как не решенными, так и не высказанными, а Широ Огами старается разобраться в потоке событий и своих же, раскрытых еще чуть сильнее, способностях.
Бредущий среди обломков прошлого призрак... Цепи сжимают его шею, он вдыхает, тяжко вдыхает этот воздух, цепляясь за воспоминания. Но, вместе с тем, он желает, наконец, погибнуть, обрести столь желанный ему покой, принять правду и забыться.
После всех тех событий Алан на какое то время остался в Токио, чтобы закончить какие то свои дела. Мэр Роза, узнав об этом, попросила Огами иногда заглядывать в гости к его старому другу, вдруг тот что нибудь замышляет.
Однако много чего интересного может произойти, когда долгое время не можешь выбросить кого то из головы. Особенно, когда ты его ненавидишь.
Огами, по просьбе мэра, уже некоторое время следит за коттеджем, где поселился молодой Сильваста, ушедший "в тень" после событий канона, но оставшийся в Японии.
И Широ в последние дни очень скучно.
...Широ так и не понял как нейтралитет перерос в неприязнь, неприязнь в понимание, понимание в уважение, уважение в заботу, а забота в... Что-то странное сжимающее его сердце. И острее всего это ноющее чувство в груди обострялось, когда она летала с этим чертовым альбатросом, чтоб его сбило самолетом! Огами в последнее время гонял тануки то в медцентр, то в полицейский участок, лишь бы она не пересекалась с этой дурной птицей. А Кагэмори лишь злилась и говорила, что он занудный папаша...
У него нет имени, нет памяти. Боль крестом отпечатывается на груди, и он ухает в свой вечный Нирвасил. Последним проблеском ловит что-то. Что-то очень важное…
Они молчат, каждый думая о своем. Широ позволяет ей рассматривать ошейник, кожаный, крепкий, как у породистой благородной овчарки. Доверяет — знает, что Мичиру не выпустит когти, не вдарит по горлу. И она хочет оправдать доверие, увлеченно проскальзывает лапкой под ошейник, чувствуя человеческое горло, слабое, беззащитное.