Тени прошлого вернутся в полдень (Учитель. Часть 1)

Глава 1. Вещий сон Симба все никак не мог заснуть. Его сердце начинало быстро стучать и норовило покинуть массивную грудную клетку всякий раз, когда сон подступал к тяжелым векам. Прогнав его остатки, он встал, потянулся и, стараясь не разбудить Налу, вышел из пещеры. Ночь встретила Короля свежей прохладой, наслаждавшей все живое после жаркого безоблачного дня. Вдохнув её и, словно нехотя, медленно выпустив назад, Симба вышел на край выступа Скалы Прайда и окинул взором свое Королевство. Освещаемая полукругом луны и калейдоскопом звезд, тишина саванны изредка нарушалась гомоном и трескотней её насекомых обитателей, словно не спавших в знак солидарности со своим Королем. Вспомнилось, что когда-то давно такой же ночью он, Тимон и Пумба лежали на спине и размышляли вслух о звездах. Тогда он повторил друзьям то, что слышал в детстве от Муфасы. Вот и сейчас Симба снова вспомнил его рассказ практически дословно. Великие короли прошлого смотрят на него и наверняка радуются недавнему успешному воссоединению прайда. Симба обернулся и посмотрел на вход в пещеру. Где-то там, внутри, спят счастливые молодожены Кову и Киара. Дочка еще так и не научилась толком охотиться, хотя постоянно ходит с мужем на охоту. И повинен был в этом страх перед аутсайдерами. «Ничего, – подумал Симба, – еще немного, и она станет прекрасной охотницей. Киара быстро учится у Кову. А еще я скоро стану дедушкой…». Успокоившись мирным видом ночной саванны и приятными мыслями, Симба уже было собрался войти назад, как тревога вновь охватила его. Ах, да! Накануне на окраине Земель прайда он обнаружил останки крупного молодого буйвола, убитого, судя по запаху, совсем недавно, в тот самый момент, когда Зира пришла с аутсайдерами в попытке захватить Скалу силой. Вот что его беспокоило. Для охоты на такого большого зверя обычно собиралась целая группа львиц, так как одиночная охота на него смертельно опасна. Но в тот день все его львицы были с ним да и враги тоже. «Кто же тогда убил буйвола? Гиены? Но после Великой Битвы за Скалу они исчезли и не появлялись больше никогда. Чужак? Но почему он не объявился до сих пор и его никто не видел? Может, он прошел мимо, и нет повода для беспокойства? А если нет?», – Симба мотнул головой. Стараясь прогнать дурные мысли прочь. Захотелось спать. И тут он вспомнил, что Рафики хотел о чем-то поговорить, да по разным причинам так и не встретился с ним. «Завтра же пойду к нему. Может он сможет объяснить, что происходит». Внезапно Симба почувствовал, что на мысе не один, и обернулся. Нала подошла, села рядом и, улыбнувшись, носом ткнулась в его гриву. Симба наклонился к ней и поцеловал: – Тоже не спится? – Мне вдруг стало холодно без тебя. – Я просто вышел посмотреть на звезды. Давно этого не делал. – Тебя что-то беспокоит? – насторожилась Нала. – Не знаю, – задумчиво ответил Симба. – Что-то постоянно тревожит, а что и почему – не могу толком понять. Наверное, никак не привыкну к тому, что наступил мир. Надо будет утром сходить к Рафики, может, он чего подскажет. – Идем, – Нала заманчиво кивнула в сторону пещеры. – Утро ночи мудренее. Симба вновь потянулся и пошел в пещеру. Нала последовала за ним. Когда лев улегся, она легла рядом с ним и обняла передней лапой, положив голову на его густую, темно-рыжую гриву. Слыша ее нежное и мерное урчание, сердце убавило темп, и Симба, наконец, заснул. Однако долго спать не пришлось. Тревога вновь захватила сердце, разбудив его владельца на заре. Томимый плохими предчувствиями из-за вчерашней находки, Симба вышел наружу. Следом появилась Нала. – Что так рано, Симба? – удивилась она. – Ничего, – отмахнулся тот, – утро уже. – Обычно ты вставал позже охотниц… Тем временем другие львицы уже спускались вниз. – Ты что-то скрываешь, недоговариваешь, – встревоженно заметила Нала и тут же добавила немного игриво: – Лучше скажи, я все равно с тебя это вытрясу. Хоть ты и король. Симба хотел ответить правду, но тут вышли Киара с Кову: – Доброе утро, папа! – Доброе, Киара! Кову буркнул нечто сонным голосом, в чем угадывалось подобие утреннего приветствия. Похоже, он все никак не мог отоспаться, как следует. – И тебе доброе, Кову! – ответил Симба. – Какие планы? – Хочу, чтобы Кову испытал меня на охоте, – бодро ответила Киара. – Пожалуй, мы поохотимся у реки. – Для этого ты не даешь ему долго спать? – хитро подмигнул отец. – Правильно, нечего долго гриву мять. Удачной охоты. И Киара, пожалуйста, будь осторожна. – Ты опять? Я уже… – Знаю – знаю, – перебил Симба, – я просто так, по-отцовски. В этот момент над скалой появился взволнованный Зазу. Сделав круг, он приземлился прямо перед лапами короля: – Плохие новости, сир! – Что случилось? – посерьёзнел Симба. – Чужак, сир! – Чужак? Ты уверен? – Симба нахмурился и добавил почти шепотом: – Предчувствие не обмануло меня. Я так и думал… – Что ты думал, папа? – спросила Киара. – Вчера на северной окраине я нашел останки молодого буйвола, убитого кем-то совсем недавно, – ответил Симба, глядя туда, где это произошло. – И этот кто-то не прошел стороной. – Сир, чужака видели на восточной границе. Он пришел на водопой. – Я немедленно иду туда, – сказал Симба. – А вы оставайтесь тут и ждите новостей. – Ага, как же! – заявила Нала, учуяв причину страха любимого. – Мы все пойдем и прогоним чужака без лишней драки. – Зачем идти целым прайдом? – спросил Симба. – Не думаю, что один лев так опасен. – Ты не понял, – продолжила Нала. – Пойду я, Кову с Киарой, ну и еще кого-нибудь со Скалы захватим. Нас пятерых будет достаточно, чтобы чужак благоразумно ушел. Симба не стал спорить, лишь спросил: – Ладно. Кого возьмем? – Может Витани? – предложил Кову. – Сестра что-то сильно загрустила. – Ладно, – согласился Симба. – Ты, Кову, тогда и позови её, а я скажу маме, чтобы она побыла старшей львицей. Пятерка быстро приближалась к водопою. Симба и Кову молча шли первыми, напряженно высматривая чужака впереди. Над ними парил Зазу, время от времени указывая путь. Нала и Киара шли следом, Витани плелась в самом конце. Настроение у неё было плохое. Она чувствовала себя брошенной и ненужной. Старые подруги по клану Зиры не хотели общаться с ней так же, как и она раньше с ними, ссылаясь на занятость. Да и подругами их не назовешь. Так, знакомые. Кову все свое время проводил с Киарой на Скале. «Готовится стать Принцем Прайда». Внезапно Витани осознала, что оказалась в лапах одиночества. И если бы не Кову, сегодня пошла бы куда-нибудь на границу и провела там весь день вдали от всех. И вообще, она уже подумывала просить Симбу дать ей право покинуть прайд и пойти во Внешние земли искать место в Круге жизни. Возможно, где-то она найдет свое счастье. Высокая трава саванны расступилась, и они вышли к водопою, но там никого не было. – Ты видишь его где-нибудь, Зазу? – спросил Симба – Нет, Ваше Величество, – ответил тот. – Проклятье! – бросил с досадой король. – Опоздали. Тут же раздался голос Витани: – Кажется, я нашла его следы! Симба подошел к ней и присмотрелся к примятой траве подле лап. Рядом были видны четкие следы. Едва уловимый запах говорил, что здесь прошел чужак. – Молодец, Витани! – довольно похвалил Симба. – Он пошел вдоль реки. За ним! И лев побежал вперед. Все остальные последовали за ним. Судя по следам, чужеземец просто шел вдоль реки, никуда не сворачивая. В полдень Симба и его спутники достигли границ Земель прайда. Река превратилась в ручей, петляющий в каньоне между отвесными скалами. Внезапно, следы повернули в сторону и стали подниматься по тропинке на верх каньона. Симба остановился и осмотрелся. – Ты уверен, что это наши земли? – почти шепотом спросила его Нала. – Зазу, – приказал Король, – поднимись повыше и посмотри, видно ли Скалу? Тот взмыл ввысь и осмотрелся: – Да, Ваше Величество. Мы не так далеко от Скалы как кажется. – Значит, мы все еще не перешли границы Земель? – Определенно нет, сир. – Тогда вперед! – Сердце Симбы застучало сильнее в ожидании встречи с неизвестным. Они стали гуськом подниматься наверх. Во главе шел Симба, готовый ко всяким неожиданностям, Кову отставал всего на полкорпуса. Замыкала пятерку Витани... В это время на Скале появился Рафики, встретив у входа Сараби. – Привет, Рафики! – радостно поприветствовала его она. – Сегодня большой и радостный день, и я спешу засвидетельствовать свое почтение Симбе. Но, похоже, его нет. Эх, и что за злые духи мешают мне увидеть друга? То занят я – от больных отбоя нет, то чуть освободишься, глядь, а уж и самого друга нет. Ну что ты будешь делать?! – Ничего, – сказала Сараби. – Как только он вернется, я отправлю его к тебе. И накажу, чтоб обязательно дождался. Просто утром он ушел на водопой вместе с Налой, Киарой и. Кову. Зазу что-то говорил о каком-то чужаке, вот они и пошли разобраться. Шаман сразу помрачнел и нахмурился: – О, Боже, я опоздал! Только бы все было хорошо... – Ты о чем, Рафики? Что было бы хорошо? – заволновалась Сараби. – Хочешь сказать, что этот чужак крайне опасен? Так говорят твои предсказания? – Нет-нет, он не причинит ему вреда, – быстро проговорил мандрил и развернулся на выход: – Я должен спешить. Спустившись, он на мгновение остановился в растерянности: – Где же их искать? Пойду к нему домой, может, они там. И Рафики побежал туда, где на одну из скал уже поднимались Симба и его спутники. Глава 2. Бой с чужаком Петляющая и извивающаяся тропинка пересекла небольшой ручей и оборвалась перед нешироким входом в пещеру, не видную со дна каньона. Следы вели внутрь. Симба принюхался: – Т-с-с! Он здесь. Внезапно от стены отделилась большая тень. Симба оскалился: – Выходи! На освещенную площадку перед входом в пещеру вышел лев, чья темно-золотистая шерсть с крупными рыжими пятнами переливалась бликами солнечного света на полуденном солнце. Он был крупнее Симбы или любого из его спутников и явно очень опасным. Мускулистые передние лапы явно предназначались для быстрых и смертельных ударов. Не менее массивными были задние лапы. Очевидно, этот лев был очень сильным. Когда он сел напротив Симбы, его мускулистое тело приняло ещё более рельефные очертания. Красноречивым дополнением портрета чужака стал розовый шрам, просвечивавшийся на солнце сквозь белую шерсть на животе. Короткую бело-рыжую шею льва венчала густая черная грива, а его голубые глаза пронзительно смотрели на Симбу и спутников. Витани от неожиданности даже присвистнула почти шепотом: «Поди, прогони такого». От взгляда чужака Симбе стало не по себе, внутри стал нарастать страх и от этого Король стал ещё более агрессивным, чем когда поднимался по тропе сюда. «Лучшая защита – это нападение, покажешь слабость – сомнёт и растопчет», – решил он. Но перед нападением Симба окинул взором свой отряд позади себя. Кову уже принял боевую стойку, полный решимости атаковать, дабы защитить Киару и других. Львицы стояли у кромки площадки, готовые прийти на помощь, если понадобится. Симба снова повернулся к чужаку и заревел: – Кто ты?! Что ты делаешь на моей земле?! Лев словно не слышал вопросов: – Я ждал вас, хоть и не так рано. Все равно проходите, чувствуйте себя как дома. – Мы и есть дома, – оскалился Кову. – Не совсем, Кову, – невозмутимо возразил чужак. – Эта земля уже за пределами ваших границ. И мой дом здесь. Симба на мгновение застыл, словно пораженный молнией. Этот наглец заявил о претензиях на часть Земель прайда! Он явно не считал нужным даже спросить, чья это скала. Он просто пришел и занял её! Нет, это было нестерпимо. От чужака следовало избавиться как можно скорее. Глаза Симбы сузились и стали наливаться кровью: – Твоя скала? Ты ничего не путаешь, чужак?! – Нет. – Это место принадлежит мне, как когда-то принадлежало моему отцу. Отсюда видна наша Скала. – Я знаю. – Тогда ты должен знать, что все, что видно со Скалы, составляет мои Земли прайда, – угрожающе прошипел Симба. – Нет, не все, Симба, – по-прежнему невозмутимо ответил чужак. – Кладбище Слонов тебе не принадлежит. И эта скала тоже. Разве ты не в курсе? Нала хотела вмешаться и спросить, откуда он знает их по именам. Сначала она подумала, будто ослышалась про Кову. Но сейчас чужак отчетливо произнес имя Симбы. И не успела. – Здесь я решаю, – заревел тот, – что мне принадлежит, а что нет! – Ах, вот как! – теперь прищурились уже глаза чужака.– Похоже… – И если ты ищешь себе место для дома, – перебил его Симба, – то Кладбище Слонов самое подходящее! И еще. Ты охотишься и ходишь в мои земли, не спрашивая моего разрешения! – А надо было? – удивился чужак. – Ты что, совсем ничему не обучен, что ли? Симба поперхнулся, не найдя сразу что сказать. Невозмутимость чужака поражала его. Он явно чувствовал свое превосходство и словно смеялся над ним. За Симбу ответил Кову: – Когда приходишь в чей-то дом, надо спрашивать разрешения! – А разве я пытался пройти на Скалу? Кову, тебе простительно, но Симба должен знать…. – Что?! – рев Симбы заглушил вопрос удивленной Налы. Львицы переглянулись. Но король, похоже, никого не слышал и не замечал более. Он был полностью поглощен чужаком. Зебровая порция адреналина уже циркулировала в крови, порождая все новые приступы агрессии, и лев только ждал повода, чтобы излить её: – Ты переходишь все границы! Спустя какие-то мгновения молчания его голос стал угрожающе тихим, почти шепотом: – Ну, вот что, чужак. Я не знаю, кто ты, и знать не хочу. Но ты сейчас же уберешься туда, откуда пришел! – Да, – сделал угрожающий шаг вперед Кову. – Потому что нас пятеро, а ты один. И мы сможем проучить тебя так, что на всю жизнь запомнишь. Глаза чужака впились в Симбу; его взгляд перестал быть спокойным и невозмутимым. – Вы собираетесь напасть впятером на одного? – выговорил он, всем телом ощущая дрожь от поднимавшейся из уголков души ярости. – Не ожидал такого от тебя. Впрочем, я могу забыть обо всем, если ты перестанешь провоцировать драку между нами. Давай просто поговорим. Я вижу, ты ничего не знаешь. – Нам не о чем разговаривать! – заявил Симба. – Я выпроваживаю наглого чужака, который не знает рамок приличий и посягает на мою территорию. И тебе придется либо уйти, либо драться со мной! – Осторожнее, – тихо ответил чужак, делая последнее усилие над собой. – Ты бросаешь мне вызов; я могу его принять. – Сделайте одолжение, – передразнил его Симба. Чужак резко вскочил, выпрямился и встал в боевую стойку с ироничной улыбкой на лице: – Ладно. Придется тебя кой чему научить. Но предупреждаю, – чужак повысил голос, обращаясь к другим, – двое дерутся, остальные не лезь. Ты меня понял, сынок? Если хоть один из вас двинется с места, тебе, Симба, будет намного хуже. За него ответил Зазу: – Покажите ему, сир, вашу силу и силу вашего отца. Симба стал кружить вокруг чужака, выбирая подходящее место на теле врага для нападения. Тот стоял в центре и, игриво улыбаясь, тщательно наблюдал за ходами Симбы. «Сейчас я сотру улыбку с твоего лица», – подумал он и прыгнул сзади на спину чужака. Тот резво увернулся вправо и встретил подсечкой передней лапы. Симба растянулся на земле, но тут же вскочил и выпрыгнул на чужака снова, пытаясь достать его несколькими короткими ударами передних лап, дабы свалить на землю. Но тот либо парировал удары, либо уклонялся от них, отступая к стене пещеры. Казалось, еще немного, и прижатый к стене враг будет повержен. «Вот она, победа!», – решил Король и стал осыпать чужака неприцельными ударами в надежде пробить его защиту окончательно. Послышались восторженные голоса: «Давай, он уже твой!» И тут Симба с некоторым запозданием сообразил, что встал на задние лапы. Чужак словно ждал этого. В какой-то момент он ринулся к животу Короля, опустив свою голову и выставив вперед массивный загривок. Тот нанес ему два скользящих удара по голове, но чужак даже не прореагировал. Схватив противника за торс, он мощным рывком потянул на себя и гулко швырнул на землю, отчего у Симбы потемнело в глазах. Он перекатился и попытался встать, но тут же был еще одним сильным ударом сбит с лап и вновь оказался на земле. В следующее мгновение чужак перевернул его на спину и навалился сверху, прижав правую лапу и голову Симбы к земле. Задние лапы того беспомощно молотили воздух, пытаясь зацепиться за бока и сбросить чужака, но враг словно ничего не чувствовал и лишь усиливал нажим. Симба начал задыхаться. В отчаянии он попытался левой лапой нанести изо всех оставшихся сил удары в голову противника, но в этот момент почувствовал коготь у своего горла и услышал голос: – Довольно! Если бы я хотел убить тебя, то уже сделал это. Симба посмотрел на чужака. Его глаза по-прежнему были полны легкой иронии: – Я сейчас встану, а ты больше не будешь нападать, ОК? Чужак встал и отошел в сторону. Следом тяжело поднялся Симба и сел, не сводя глаз с победителя. Воцарилась тишина, прерываемая одышкой проигравшего. Кову хотел выйти вперед, но был остановлен тихим голосом Симбы: – Нет, не надо. – Надеюсь, я не очень сильно потрепал тебя? – произнес чужак, зализывая кровоточащие царапины. В этот момент в пещеру вбежал Рафики. Он посмотрел на Симбу, потом на чужака и быстро запричитал: – О, Боже, только не это! Вы подрались! Шторм, почему ты не удержался? Чужак посмотрел на него и сказал: – Он выгонял меня из дома и не хотел даже слушать. Вместо этого хотел подраться, и я уступил-таки его желанию. А вот ты, Рафики, почему все ещё не рассказал Симбе обо мне? – Это моя вина, Шторм. – Чего уж теперь, мой милый друг Рафики. Что произошло, того уж не вернуть Беседу прервал голос Симбы: – Что здесь происходит? Он повернулся к Рафики: – Кто это? Ты его знаешь? Рафики хотел ответить, но его прервал чужак: – Я думаю, что теперь, когда весь твой боевой пыл угас, мы сможем, наконец, поговорить. Спрашивай меня, Симба. Я отвечу тебе. – Кто ты? – тихо спросил тот, наконец осознав, что чужак верно знает не только его, но и другие имена. Наверное, он хорошо знает весь его прайд. – Меня зовут Шторм, – вздохнул лев и продолжил: – Это прозвище, ставшее именем. Мое настоящее – Айзек, но все кличут по прозвищу. Я – Учитель. И здесь живу. Очень плохо, что ты не знаешь всей истории. Когда-то эту скалу твой отец подарил моей семье в знак большой дружбы и уважения. – Откуда ты знаешь Муфасу? – спросил все еще шокированный Симба. – С детства. Он учился у нас в Долине Прайдов. – Чему? – спросила Нала. – Всему, – пояснил Шторм. – Мы учим подростков из королевских семей в юном возрасте. Потом они проходят через церемонию Совершеннолетия и становятся наследными принцами, а затем королями. Разве ты этого не знаешь, Симба? Тот посмотрел на него широко открытыми глазами и отрицательно покачал головой. Шторм повернулся к Рафики и укоризненно сказал: – Я предупреждал тебя. Его надо было учить и учить. И это должен был до сего дня делать ты. Посмотри, как Акуна Матата повлияла на его жизнь. Симба слаб! Он не знает прошлого своего прайда и этих Земель! Не знает даже закона гостеприимства! Рафики ничего не ответил, лишь грустно вздохнул. Так уж сложилось. Шторм же обернулся к Симбе и продолжил тоном, каким отцы отчитывают нерадивых юнцов: – По нему любой странник в любой земле может остановиться на три полнолуния подряд и пользоваться гостеприимством хозяина, если только не угрожает Королю, не вмешивается во внутренние дела и не совершает преступлений. И может охотиться для своего пропитания. Хороший хозяин, Симба, всегда поделится с гостем. Ты же этого не знаешь. Не знаешь границ. Пришел выгнать меня из своего дома! И при этом привел с собой всех наследников – Кову и Киару. Даже Витани захватил с собой. А чего не весь прайд?! Молодец, нечего сказать! Умно поступаешь! Шторм измерил пещеру нервными шагами от дальнего угла до входа и обратно. Симба ошарашенно спросил: – Откуда ты знаешь, кто есть кто? Ведь ты здесь только недавно появился. – Ошибаешься, Симба. Давно. Уж три зимы миновало с тех пор, как я окончательно поселился тут. Все, кроме Рафики, выдохнули: – Сколько?! – Да, три зимы, – невозмутимо повторил Шторм. – Не удивляйтесь, я умею прятать следы, если очень нужно. К тому же все были поглощены войной с Зирой. – Ты знал её? – спросила Нала. – Да, – ответил Шторм. – Как и все более или менее важное, что здесь происходило. – Ты следил за нами? – повысил голос Симба. – Зачем? – Я следил за Землями прайда. Так было нужно. Долгое время я не мог открыть свое существование, Симба, хотя должен был сделать это еще, когда ты только стал Королем. Если бы я явился тогда, погибли две маленькие жизни, очень мне дорогие. Сделал бы это в позапрошлое полнолуние – и мне пришлось бы с ними драться. Я запретил Рафики говорить обо мне и только сейчас могу открыться. Конечно, было бы лучше, если бы ты узнал обо мне из доверенного источника. Жаль, что вышло иначе. Симба обдумывал услышанное. Нала, наконец, подошла к нему и осмотрела. Потом удивленно спросила: – Ты дрался без когтей?! – Да, Нала, – кивнул Шторм. – Симбе ничего не угрожало. Он все равно не может меня победить. Витани сделала шаг к Шторму и села: – Расскажи об этих маленьких жизнях. Что ты имел в виду? Шторм тяжело вздохнул и опустил глаза: – Это длинная история. Из разряда тех, чем нельзя гордиться и всем рассказывать. Потом он посмотрел поверх Симбы, глубоко вздохнул, лизнул все ещё кровоточащую царапину на правой лапе и поднялся. Пройдя на выступ площадки перед пещерой, он сел, уставился отрешенно куда-то вдаль и выложил все, что было на душе все это долгое время. Эта была история его любви к одной львице, что завладела сердцем и разумом, но оказавшейся замужем. Будучи не в силах простить обмана, Шторм бежал к себе на родину, а когда вернулся к Симбе, то встретил львицу вновь. И не одну, а с двумя львятами, чьим отцом он был. И та пригрозила убить их, если он осмелится войти в земли Симбы или тот когда-нибудь узнает о нём. – Какая мать могла так поступить? – воскликнула Киара и тут же осеклась от мелькнувшей догадки. Шторм повернулся и посмотрел ей в глаза. Потом, глубоко вздохнув, медленно сказал имя, о котором уже догадались почти все, но гнали эту догадку прочь: – Зира! Шторм повернулся к оцепеневшему Кову и сказал: – Я – твой отец. Потом он подошел к столь же остолбеневшей Витани и добавил: – Твой тоже. Её глаза расширялись по мере осознания услышанного. Она хотела что-то сказать, но Шторм остановил её: – Я знаю. Зира звала тебя дочкой Шрама. Это ложь. Ей легко было соврать про тебя, но не про Кову. Слишком очевидна была разница между ним и Нукой, поэтому она и не скрывала правды, только мое имя не называла. Это был их изначальный план, я стал пешкой в нем. Им нужен был сильный наследник Шрама. А я мог Зире дать такого сына, какой им был нужен. Вот она и разыграла передо мною любовь, получила, что хотела, а потом взяла детей в заложники, гарантируя, что я не разрушу её план. Я ни минуты не сомневался, что она убьет Кову и Витани, если я ослушаюсь. Пришлось отступить. Но перед этим она показала мне вас. Вы тогда были ещё очень маленькими, несмышлеными котятами, но уже ползали по всему углу пещеры. Шторм замолчал. Быстро вечерело, и поднялся сильный ветер, но никто не встал, чтобы уйти. В полной тишине большой лев вернулся вглубь пещеры и улегся у стены, опустив голову на передние лапы. Его глаза были полны печали и слез. После мгновений молчания, показавшихся Витани вечностью, Шторм продолжил: – Я не знал, что делать. Не мог бросить детей, не мог убить Зиру, не мог вернуться. Я узнал её план и должен был уничтожить его, причем скрытно. В конце концов, я решил, может, и неправильно, но иного не придумал. Я решил наблюдать и тихо отводить аутсайдеров от Симбы, поэтому вернулся тайно, ведь кто-то сдал меня ранее Шраму. И все это время прятался и ждал, пока план Зиры не подойдет к черте, за которой она уже ничего не сможет сделать. То есть, пока дети не вырастут и не покинут её дом. Я верил, что Зира не сможет до конца уничтожить в Кову и Витани то доброе, что должно было перейти от меня к ним. Так вышло, что любовь разрушила этот план. Когда наступила развязка, меня, к сожалению, здесь не оказалось. Аутсайдеры опять увели меня прочь, и я вернулся лишь в самом конце. Мое вмешательство, к счастью, не было нужным. Кову тихо спросил: – А если бы оно было нужным? – Я бы убил тебя, – не моргнув, ответил Шторм и замолчал. Первым тишину нарушил Симба: – Твоя история красива. Но у меня по-прежнему слишком много вопросов и я не доверяю тебе. – Достаточно, – раздраженно сказал Шторм, – имей уважение. Я рассказал то, чего не знал никто, кроме меня и Зиры. Другие ответы ты можешь найти сам. Это не так сложно, если поразмыслить над моими словами. Пусть это будет твоим домашним заданием. – Не разговаривай со мной так! – взорвался Симба. – Я Король, а не твой ученик! Шторм посмотрел на него, покачал головой и тихо сказал: – Оставь меня. Вижу, в тебе вновь растет злоба, и потому рассказывать сейчас остальное нет смысла. То, что ты узнал, далеко не начало истории. Я же хочу остаться со своими детьми наедине. Только когда будете спускаться, за ручьем сверните вправо. Это кратчайший путь на Скалу. Симбу снова передернуло от этих слов. Шторм явно ставил себя выше его. Поэтому он сказал: – Мы посмотрим, кто ты есть на самом деле и что тебе нужно. Ты говорил о законе гостеприимства. Я хороший хозяин и не стану его нарушать. Помни о нем и ты. Симба развернулся и вышел. Нала и Киара молча последовали за ним. Кову в растерянности смотрел то на Шторма, то на уходящего Симбу, не зная как поступить. Потом пробормотал: – Прости, мне надо подумать. И побежал за другими. Шторм не стал его удерживать. Последним покинул пещеру Зазу и молча полетел вперед. Рафики подошел и обнял большую косматую голову Шторма: – Крепись, мой друг! Боль приходит и уходит так же быстро, как дождливое облако ясным летним днем. Лишь любовь и верность вечны в этом мире.. – Спасибо, мой маленький и старый друг! – проговорил лев в ответ. – Когда луна нынче ночью встанет высоко, я приду к тебе. Предупреди Макса. Рафики молча поклонился и ушел. Шторм и Витани остались одни. Долгое время они лежали один напротив другого молча, раз за разом смотря друг на друга и, не в силах что-то сказать, пряча взгляд. Глубокое чувство вины давило на льва и заставляло глотать слова, что хотелось сказать, но спустя мгновения казавшиеся такими пустыми. Когда солнце опустилось почти до самой кромки гор на горизонте, он, наконец, решился что-то выдать: – Ты, наверное, презираешь меня. Я не был рядом, когда должен был. Я.. – Ничего не говори, – тихо перебила Витани. – Если не знаешь, что сказать, просто помолчи. – Я всегда любил вас. Больше всего на свете, я хотел быть рядом. Вы нужны мне. Но поверь, я не мог поступить иначе. Шторм закрыл глаза и по щекам покатились слезы. Витани прикоснулась носом к щеке и поймала одну из них. – Я верю. И Кову поверит. Не может быть иначе. Шторм снова открыл глаза и смахнул все слезы: – Спасибо, дочка… Они еще долго молчали, любуясь красотами заходящего над саванной солнца. Потом Витани откровенно призналась: – Я всегда завидовала Киаре! Она имела в жизни все: и папу, которого все боятся, и маму. И лучшее мясо, и брата моего себе заграбастала. В прошлое новолуние у меня были два брата, мама и домашняя куча блох с крысами под боком. Плохой дом, но я там была хоть кому-то нужна. Вчера у меня был новый дом, хороший, сытный. И хотя меня приняли в прайд Симбы, и брат по-прежнему есть, но я стала так одинока, так никому не нужной, что когда пришел некто, говорящий, будто он – мой папа, и я ему нужна, то поверила этому кому-то сразу. Даже, если бы он и врал…. Витани посмотрела Шторму прямо в глаза: – Но ведь ты не врал мне? Ты … ты – мой папа? Настоящий?! Тот сглотнул комок, едва удержав сдавившие его горло чувства, но ответить словом не смог. – Я верю тебе, – продолжила Витани почти шепотом, прижавшись к его щеке, – Чувствую, что не врал. Я хочу остаться с тобой, … э-э… папа. Шторм горько улыбнулся, стараясь при этом не расплакаться: – Я не смел просить тебя об этом. – Ты не оставишь больше меня? Насовсем?! – Никто не сможет отобрать тебя у меня, – быстро зашептал Шторм, с трудом сдерживая одолевавшие его слезы. Он редко плакал, львы не должны были делать этого – не по чину, особенно Учителю. Но иногда было совсем невозможно сдержаться: – Я любого порву за тебя…. Сегодня ты узнаешь всю правду до конца. Но прежде ты должна обещать мне, что ничего не расскажешь Симбе или кому-либо еще до поры до времени. Это очень важно. С Кову я потом сам поговорю. Может быть. Обещаешь? – Обещаю. Шторм поцеловал её и сказал: – Еще есть время до восхода луны. Итак, слушай… Глава 3. Шторм и Витани Обратный путь проходил в почти полной тишине. Наконец, когда спутники добрались до водопоя, Симба произнес: – Никому пока ничего не говорить в подробностях. Особенно моей маме. Эти истории из прошлого, воспоминания, когда еще был жив мой папа, могут лишний раз заставить мучиться. Она только-только стала отходить от страданий из-за Шрама, только-только стала утихать боль прошлого. Придет время, я сам все расскажу. – Не лучше ли помириться с ним, папа? – спросила Киара. – Рафики говорит, что чужак – наш друг, а он не посоветует плохого… – Он может заблуждаться, – отрезал Симба. – И хватит пока на эту тему. – Не злись, – почти промурлыкала Нала. – Просто видно, ты очень переживаешь из-за случившегося. Я хочу, чтобы ты знал: мы все будем стоять только за тебя. Чтобы не случилось, мы всегда с тобой. – А ничего и не случится, – возразил Симба.– Если он даст мне хоть малейший повод, я тут же укажу дорогу за пределы нашей земли. Я не верю ему. – И дуэли на сей раз не будет, – вставил Кову. – Почему? – спросила Киара. – Почему вы так враждебны к нему? Особенно ты, Кову? Ведь он вроде твой отец…. – Наивная, – проговорил Кову, – сейчас любой может назваться моим отцом. Поди, проверь на самом деле! – Ты прав, – сказал Симба. – А даже если он и не солгал, то все может быть намного хуже. Он был любовником Зиры. Кто знает, что у него на уме. Может он хочет отомстить за нее. – Но зачем ему тогда говорить про свою любовь? – спросила Нала. – И потом, у него был шанс отомстить! Несвязно получается. – Не знаю, – парировал Симба. – Может он хочет отомстить особо изощренным способом: переманить на свою сторону большинство львиц, тайно убить всех нас и стать Королем. Может он планирует что-то особое для нас. В любом случае надо быть настороже. Дай срок, и мы посмотрим, кто он такой. А пока не будем проявлять особого внимания к нему. Чтобы не думал, будто мы боимся его. – Рафики был очень взволнован, Симба, – сказала Нала. – Похоже, он действительно очень дружен с этим, как его…Штормом, вот. И даже очень рад его приходу. Ведь он может рассказать всем. – Ты права, Нала, как всегда, – вздохнул Симба, – я упустил это совсем из виду. Потом он обернулся к Кову: – Отведи всех домой и скажи, что я пошел к шаману и скоро буду. И прошу – никому ни слова подробностей. Я расскажу сам, что посчитаю правильным, и пусть пока будет так. – Хорошо, Симба. Подул ветер, несущий свежую прохладу на смену удушливой жаре летнего дня. Ночь вступала в свои права, хоть и ненадолго, украшая небосвод россыпью бриллиантовых звезд. Начал падать мелкий дождь, умиротворяя всё живое. Но Симба быстро шел к своей цели – одинокому баобабу посреди саванны, в густых ветвях которого жил его старый друг. Или каковым он считал его ранее…. Уставший Рафики быстро спустился вниз и обнял гостя: – Прости меня, старого старикашку, что не смог вовремя поведать тебе о нём. Приляг. Я сейчас расскажу тебе все по порядку. – Погоди, – остановил его Симба. – Не стоит пока никому ничего рассказывать. И я пока знать всех подробностей не хочу. Мне нужно время. – Почему? – удивился Рафики. – Ты не должен…. – Однажды ты говорил сам, – перебил его лев, – чтобы познать суть вещей, надо иметь чистый разум и незамутненный взор. Я не хочу слышать сейчас одно добро об этом госте до тех пор, пока не пойму, кто он и чего хочет. А если ты мне сейчас наговоришь много хорошего, да еще отца вспомнишь и так далее, я не смогу оценить по заслугам. Я буду предрасположен к нему, что может быть большой ошибкой. – Ты мне не веришь? – покачал головой мандрил. – Я ему не верю, – ответил Симба. – Потому что он победил тебя в бою? – Он воспользовался моей оплошностью, – угрюмо ответил лев. – В следующий раз, если, не дай Бог, придется скрестить с ним когти, я не дам такого шанса. – Ты совершаешь большую оплошность сейчас, думая так, мой друг, – снова грустно покачал головой мандрил и вздохнул: – Может ли леопард, проживший два лета, тягаться на равных с взрослым львом? – Леопард – это я?! – Шторм – очень опытный боец, – ответил Рафики, – долго жил в стане аутсайдеров. – Вот! – воскликнул Симба. – И ты еще хочешь, чтобы я с радостью принял его как друга?! Ответь мне, когда ты его видел в последний раз до сегодняшнего дня? – Зимы три уж точно не видел, – честно ответил мандрил. – Вот видишь, – вздохнул Симба и посмотрел шаману в глаза: – Ты сам давно его не видел. Вспомни сам. Когда ты нашел меня в оазисе Тимона и Пумбы, каким я был? Что говорил, что делал? А теперь? Разве я такой же, как и тогда?! И ведь тоже три зимы прошло. – Что ты хочешь сказать? – тихо спросил Рафики. – Что за столь большое время львы меняются, – закончил Симба. – Только и всего. Ты не знаешь, кто именно к нам пришел. И его истинные намерения. Шаман не нашел, что ответить, и промолчал. Симба вздохнул и сказал: – Если ты мне настоящий друг, каким был для моего отца, то сделаешь то, что я попрошу сейчас. – Чего желает Ваше Величество? – проговорил уныло мандрил, чувствуя, что эта просьба будет противна всем фибрам его души.. – Не надо иронии, не к месту, – сказал Симба и продолжил: – Ты никому более не будешь рассказывать о Шторме, пока я не разрешу. Особенно моей маме. Если поступишь иначе, я не буду впредь считать тебя своим другом, Рафики. – Ты разрываешь старое больное сердце на части, Симба. Прошу тебя, не заставляй меня поступать так. – Я все сказал, Рафики, – отрезал Симба. – Вот, собственно, зачем я и пришел сегодня к тебе. Доброй ночи. И ушел. Старый мандрил забрался высоко в ветки баобаба и улегся, будучи глубоко опечаленным. Ему придется сделать нелегкий выбор. Когда луна достигла вершины небосклона, чуткий слух Рафики уловил шорох возле своего дома. Он вновь спустился и тепло обнял гриву Шторма. – Симба не верит тебе. И ничего не хочет слушать про тебя, – сказал шаман вместо приветствия. – Я знаю, – вздохнул Шторм и повторил: – Я знаю. – И запретил мне рассказывать кому-либо про тебя. – Правда? – нахмурился учитель. – Неужели он может так поступать с тобой – лучшим другом своего отца?! – Увы. Старый разум отказывается понять происходящее. Не знаю, что и делать. – Подчиниться, Рафики, – вздохнул Шторм. – Симбе нужны доказательства моих слов? Со временем он их получит. Давай же теперь просто поговорим. – Может, ты все же тогда пойдешь отдыхать? Утро вечера более подходит для таких бесед, – заботливо спросил Рафики. – Да и обретенную вновь дочку нельзя надолго оставлять одну. – Знаешь, Рафики, я чувствую, что у меня осталось немного времени, – устало сказал Шторм, вздохнул и улыбнулся: – Надо быстрее спать, а то дел – уйма. Сараби чувствовала, что произошло нечто серьезное. Из обычно словоохотливой Киары и слова нельзя было вытянуть лишнего – всё отделывалась односложными «Да-да, нет-нет» и быстро скрылась с Кову в пещере спать. А Нала, отводя взгляд, сказала, что Симба сам все расскажет. Когда знакомая фигура льва мелькнула на входе в пещеру, мама тут же направилась к нему: – Симба, все в порядке? Симба устало улыбнулся и ответил: – Не волнуйся, мама. Просто у нас появился гость. Большой и с черной гривой. Его зовут Шторм. Он погостит у нас недолго, а там будет видно. Предупреди других львиц. – А что ему надо? – взволнованно спросила Сараби. – Точно не знаю. Но утверждает, что он – отец Кову и Витани. – Да-а?! – Похоже на то, мам. Витани осталась с ним. Значит, верит. – А Кову? – Сараби стала немного понимать странное поведение Кову и Киары. – Он в растерянности. Не знает, как поступить. – Бедный мальчик, – покачала головой львица. – Я думаю, – задумчиво ответил Симба, – он решит сам. В общем, расскажи другим об этом льве, чтобы завтра не было недоразумений. И ещё, мам. Он очень силен. Надо быть настороже. – Откуда ты знаешь? – встрепенулась Сараби. – Вы подрались?! – Нет. Просто ты поймешь это, если увидишь его сама. Спокойной ночи, мам. – Надеюсь. И тебе спокойной ночи, сынок. Но спокойно Симба заснуть так и не смог. Тревожные мысли постоянно лезли в голову, мешая расслабиться, хотя тело ныло после боя, и сил уже почти не было. Но вот он почувствовал, как его сознание меркнет, уходя в пустоту и волоча его за собой. Очнулся Симба на краю Скалы прайда, как и когда-то, в день битвы с гиенами. Отражаясь зловещими темно-красными языками на окружающих камнях, у подножия разгорается пламя, готовое поглотить любое попавшее ему тело. Отчаянно цепляясь за выступ, он старается выбраться наверх, однако все попытки тщетны. Все, что он может, так это беспомощно наблюдать, как медленно к нему подходит смертельный враг – Шрам. Вонзая когти в лапы своей жертвы и, приблизив свое худое изможденное лицо, он, уверенный в неминуемой победе, раскрывает свой главный и маленький секрет. – Убийца! – нельвиными усилиями Симба рвется вверх и, перелетев через край, приземляется точно на своего дядю. И вдруг он обнаруживает под собой не Шрама, а хохочущего Шторма: – Молокосос! Юный леопард! Ты действительно думаешь, что сможешь меня победить?! Резким, едва уловимым движением, он сбрасывает Симбу с себя, вскакивает, следующим ударом сбивает с лап, переворачивает на спину и наваливается сверху. Он по-прежнему смеётся ему в лицо: – Ты проиграл! Это – моя земля. Моя! – Не-ет! Симба отчаянно замахал лапами, стал задыхаться и ... проснулся. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Согнав остатки тяжелого кошмара, Симба вышел наружу и глубоко вдохнул предутренний воздух саванны. Над зеленовато – желтыми просторами саванны, прорезаемой почти наполовину широким руслом полноводной реки, поднималось ярко-оранжевое солнце. Воздух ещё наслаждался скороспелой свежестью, привнесенной ночным ветром, а на светлеющем темно-синем небе мерцали звезды, но граница между прохладной ночью и жарким днем утекала как песок. И в воздухе послышалось утреннее пение птиц. Которое будет столь же коротким, как и ночь, исчезнув при первых признаках летнего жара. Одолеваемый недобрыми предчувствиями, Симба спустился к небольшому озеру подле Скалы дабы привести себя в надлежащий вид. Стоя прямо напротив своего отражения, он подумал, что изо всех сил хочет узнать сейчас только одно: что делает Шторм? В эту ночь Витани спала так крепко и сладко как никогда раньше. Прижавшись к телу отца, вернувшегося от Рафики, она слышала его мерное дыхание, и томившее её одиночество улетучилось. Она чувствовала себя абсолютно защищенной, как когда-то в детстве. А потому разбудивший неожиданный толчок был не очень приятным: – Доброе утро! Витани перевернулась на спину и потянулась всем телом: – Ещё так рано! – Да, – ответил Шторм. – Самое время для тренировки. – Какой еще тренировки? – проснулась окончательно Витани. – Пробежки, игр, возможно, охоты, – проговорил нараспев лев. Витани встала: – А зачем? Ты и так сильный, папа. – Чтобы эту силу не потерять. Или ты думаешь, что я родился таким? Давай – давай, пока не так жарко. А то днем будет совсем худо. Испив воды в ручье и пригладив шерсть, Шторм и Витани отправились в сторону водопоя. Новость об этом быстро долетела до мажордома, и он поспешил на доклад Королю. Симба сидел на выступе Скалы и напряженно всматривался в сторону вчерашней стычки с чужаком, когда прилетел Зазу. – Сир, – поклонился тукан и заговорил немного взволнованным голосом, – Шторм и Витани вышли на охоту! – Да-а? Куда именно? – уточнил нарочито безразличным голосом король, стараясь скрыть волнение. – Идут к реке. К холму за водопоем, сир. – Симба, это может быть интересно, – сказал подошедший Кову. – Доброе утро всем. Может, пойдем, посмотрим? – Отчего бы и нет, Кову? Хочу знать, на что способен этот верзила. Двоица вышла на обширную поляну, подпираемую со стороны реки холмом недалеко от Скалы: – Ну, пожалуй, подойдет, – огляделся Шторм. – Потренируемся здесь. – Что делать будем? – спросила, осматриваясь, Витани. – Для начала бег, – прозвучал ответ, – потом купание в реке, поиграем, ну и, наконец, охота. Шторм начал разминаться, поочередно растягивая сначала передние, потом задние лапы. Слегка попрыгивая на одном месте, он сказал: – Следи за дыханием: он должен быть в такт бегу. Если собьешься и начнешь задыхаться, перейди на шаг, не беги до конца. Поняла? – Кого учишь, папа Шторм? – ответила Витани. – Я ж лучшая на загоне всегда была! – Отлично! – улыбнулся тот и протянул лапу в сторону, куда собирался бежать: – Круг такой: от того одинокого дерева до кустов и обратно. Дерево обегаешь, разворачиваешься перед кустами. – Наперегонки? – хитро спросила Витани, оценив расстояние. – Успеешь еще, если захочешь потом. Давай пока просто так. Я пробегу с дюжину кругов, ты – сколько сможешь, ясно? – Да, папа Шторм. Тот трусцой побежал вперед, дочь – за ним. Несколько кругов они пробежали друг за другом. На пятом по счету Витани начала отставать. На седьмом она уже выбилась из сил и перешла на шаг. Дойдя до дерева, львица устало растянулась в его тени на траве и стала ждать. Когда Шторм подошел к ней после десятого круга, его дыхание было почти таким же, как и перед забегом, только глаза светились довольством: – Ну как? Не сильно устала? – Ерунда, – ответила Витани, – раньше я бы раза в два больше пробежала, так мама гоняла нас с Кову. А теперь разленилась, вот и результат. Тебя тоже так учили, гоняя по кругу, как ты меня сейчас? – Еще хуже. У меня не было травы под боком. Вставай. Витани поднялась. Её дыхание почти пришло в норму. – Ну как? Хочешь теперь наперегонки? – хитро склонил голову набок Шторм. – Не-а, – покачала головой Витани. – Давай другое. – Добро. Тогда пошли купаться. И в этом нам поможет Макс. Кстати, познакомься. Витани удивленно посмотрела на птицу, присевшую на ветку дерева словно ниоткуда и сказавшую только: – Добрый день. Очень приятно. – Все правильно, это ястреб – крайне редкая тут птица. Не только ж Симбе иметь мажордомов, – весело пояснил Шторм. – Но ты не удивляйся сильно, я потом тебе все расскажу. А теперь пошли, наконец, купаться. И не говори, что боишься воды и не умеешь плавать! – Я умею! – чуть обиженным голосом ответила Витани. – Тогда вперед! Макс, будешь следить за опасностью. – Да, сир. Неспешной походкой Шторм и Витани спустились к реке и осмотрелись на берегу. – Быстро переплывем на тот берег и обратно, – сказал Шторм. – Вот и все купание. Решительным шагом он первым вошел в воду и быстро поплыл на тот берег, держа голову высоко над водой и рассекая водную гладь своей могучей шеей. Витани поначалу боязливо коснулась воды лапой, наблюдая за быстро разошедшимися по поверхности кругами, но потом все же набралась смелости и тоже вошла в охлаждающую свежесть. Когда она доплыла уже до середины, Шторм возвращался назад. Ей удалось неспешно добраться до противоположного берега, выйти, отряхнуться и с улыбкой зайти в воду обратно, когда Макс вдруг громко закричал: – Крокодилы! Всю беззаботность и неспешность как ветром сдуло. Витани стала лихорадочно грести лапами изо всех сил к берегу, на котором стоял Шторм. Пулей выскочив из воды и отбежав шагов на двадцать, она остановилась и осмотрелась. Река была так же спокойна, как и ранее, никаких крокодилов не было видно и в помине. Лишь хохочущий папа стоял на берегу. – Прости, ты так медленно плыла, что я попросил Макса поторопить тебя, – сказал он. – Пошли, покажу тебе одну полезную игру. – Макс?! Еще одна такая шутка, и я украшу его перьями свой нос, – буркнула Витани и улыбнулась: – Пошли. Они вновь вернулись к дереву. Шторм немного покопался лапой и выкатил на поляну округлый камень небольшого размера. – Смотри, – сказал он, указывая на находку, – все просто. Поиграем им так. Ты можешь катить его или ударять, чтобы он летел, но только передними лапами. Я буду делать то же самое одновременно. Теперь это дерево. Если камень ударится в него, значит, удар засчитывается тому, чья лапа послала его в дерево. Цель каждого – набрать как можно больше очков, мешая сделать то же самое другому. Поняла? Ты должна отбирать у меня мяч только лапами или не давать мне отобрать его, чтобы подвести к дереву и попасть по нему камнем. Только, чур, не кусаться и не драться! Витани улыбнулась. Она всегда славилась своим проворством. Шторм выкатил камень посреди поляны и кивнул на него головой: – Готова? Тогда ты первая. Витани, быстро перебирая передними лапами, покатила камень к дереву, уводя его от своего отца. В какой-то момент её показалось, что тот остался далеко позади. Но тут же, словно из-под земли, вырос Шторм и преградил ей путь своим телом, не давая подойти к цели. Стараясь обойти его, Витани стала кружиться на месте. Наконец, улучив момент, Шторм ловко перехватил камень и одним ударом отправил его в дерево. Дочь посмотрела на него слегка обескуражено, но ничего не сказала, лишь хитро улыбнулась. Шторм сказал: – Теперь я веду! Они поменялись местами и безостановочно закружили по полю в веселом беспорядочном вальсе. Смеясь, они возились в траве как котята и радовались, когда, наконец, удавалось кому-то попасть в дерево. Ближе к полудню, порядочно устав, они растянулись в блаженстве на траве. Витани мечтательно сказала: – Я так голодна, что съела бы целого буйвола! – Отличная идея! – откликнулся Шторм. – Вот отдохнем немного и пойдем охотиться на него. Витани встала. – Я пошутила. – А я нет, – прикрыл глаза Шторм, подставляя горячему солнцу свой золотистый бок. – Но нас мало для такой охоты! – Нас двое. В принципе более чем достаточно, – ответил лев и замер в позе неги. Витани не стала спорить и растянулась на траве рядом. Спустя какое-то время, Шторм резко встал, отряхнул гриву и пошел к пастбищу, где недавно видел буйволов. Витани молча пошла за ним. По дороге она спросила: – Пап, а ты можешь научить меня драться так же, как и ты? – Зачем тебе это? – спросил тот. – Ты прекрасно охотишься без знаний боевых искусств льва. Просто держи себя в форме. – Я хочу уметь защищаться и нападать, если нужно, – ответила Витани. – В детстве мы с Кову постоянно дрались. Понарошку, конечно. Братишка побеждал почти всегда. Но иногда и я его доставала. Я хочу стать такой же сильной, как и ты, папа. Шторм рассмеялся: – И отыграться на Кову за поражения в детстве? Потом он посмотрел ей в глаза и сказал: – Сила не в мускулах, а в твоем сердце. Если оно храброе и доброе, преданное любимым, то немногие смогут одолеть тебя. – И все же уметь драться очень важно для защиты, – упорствовала Витани. – А вдруг будет нападение? И что же? Погибнуть с храбрым сердцем? – Да, – ответил Шторм, – лучше погибнуть с храбрым сердцем в неравном бою, чем жить трусом. По крайней мере, есть шанс, что враг отступит, видя твое отчаянное сопротивление. – А Зира всегда учила: бей первым, тогда победишь, – заметила Витани. – Нежданное нападение – гарант успеха. – Это годится для охоты на диких зверей, – пояснил Шторм, – типа тех же буйволов. И то не всегда. Упреждающее нападение может быть методом защиты, но запомни, за это приходится дорого платить. Ведь тогда агрессором будешь ты, а не тот, кто хотел напасть на тебя раньше. И все шишки, и презрение могут достаться тебе. – Победителей не судят! – заявила Витани. – Чушь! – парировал Шторм. – Заблуждение. Судят и ещё как! Особенно после их смерти потомкам достаётся больше всего. Пойми, сильных и агрессивных боятся, но не любят. Скорее их ненавидят. И этим все сказано. Как только те слабеют, их тут же уничтожают, отыгрываясь за все годы своего унижения. – Ты самый сильный лев, папа, – тихо сказала Витани, словно испугалась некой догадки. – Значит и тебя ненавидят? – Да. Есть те, кого я побеждал, и не могущие мне простить этого, – кивнул головой Шторм. – А также те, что просто боятся превосходящей силы, не веря в свои. Потому и ненавидят меня, даже не сталкиваясь со мною в настоящем бою. – Ты имеешь в виду Симбу? – спросила Витани. – Надеюсь, его страх не приведет к ненависти, – покачал головой Шторм. – У меня достаточно много врагов, и я не хочу видеть в их стане Симбу. – Как же так может быть? Ведь ты, получается, самый преданный ему лев и…. – Не надо, – перебил Шторм. – В этой жизни все может быть. Иногда нам остаётся только ждать и надеяться. Он немного помолчал, о чем-то размышляя, а потом добавил: – Ладно, я потренирую тебя. Возможно, это пригодится тебе в будущем. Но поклянись, что никогда не используешь полученные навыки специально во вред другим. Ты не будешь обижать более слабых, а наоборот, станешь помогать им и защищать их. – Клянусь, папа Шторм, – лицо Витани засветилось от радости. Наконец, парочка остановилась на краю большой поляны, где мирно паслось стадо буйволов. Большие быки мерно и с достоинством выхаживали вдоль своих спутниц, словно не чувствуя никакой угрозы, притаившейся за кустами. Шторм приник к земле и заговорил шепотом: – Слушай внимательно, Витани. Надо раскрутить это стадо на бег по кругу. Я заведу их, ты побегаешь вокруг поляны. Будь крайне осторожна. Если кто-то направит свои рога на тебя, сразу уходи в кусты. Усекла? – А долго кружить будем? – шепотом спросила львица. – Пока кто-нибудь не отойдет от него. – А если... – Никаких «если», – упредил вопрос Шторм. – Все, вперед. С этими словами Шторм поднялся во весь рост и потрусил прямо к стаду. Витани последовала за ним. Лев бежал с высоко поднятой головой, высматривая вожака стада. Предположив, что это черный буйвол с большими рогами в самом центре поляны, Шторм, зарычав, повернулся прямо к нему. Появление львов вызвало замешательство в стаде. Быки протяжно заревели, предупреждая об опасности и необходимости собраться вместе. Громче всех голосил тот, кого Шторм посчитал вожаком. На его зов откликались другие. Разрозненные особи начали сбиваться в группу, заталкивая молодняк в середину. Лев пересек середину поля, порождая волну хаотичного движения в стаде. Затем резко повернул в сторону и побежал вдоль невидимой линии, отделявшей его от стада, а оно, повинуясь ответным движениям вожака, забегало по кругу, чтобы не пустить врага внутрь, где находили защиту молодые буйволы. Но на периферии оставались другие буйволы. Вот тут и настало время Витани. Её появление на поле по приглашающему кивку головы Шторма дезориентировало их, так как они уже не могли подойти безопасно к стаду и не знали, что делать дальше. Постепенно, дистанция между ними и стадом увеличивалась. Внезапно Шторм остановился. Стадо ещё бежало по инерции далее по кругу, когда лев устремился к неосмотрительно остановившемуся перед ним задом одиночке и направившему рога в сторону Витани. Буйвол поздно заметил опасность и побежал вбок, стремясь уйти поближе к стаду. Шторм, не снижая скорости, плавно повернул в ту же сторону, что и буйвол, оказываясь ровнёхонько между ним и остальными. Витани уже не ждала сигнала. Повинуясь своему инстинкту, она рванула с места наперерез быку, быстро набрала скорость, и, когда дистанция стала минимальной, выпрыгнула, раскинув широко, словно ястреб в полете, лапы. Едва коснувшись когтями жертвы, она тут же отпрыгнула в сторону, будучи не в силах свалить буйвола. Тот немедленно остановился и, разъяренный, развернулся к Витани. Это и стало его роковой ошибкой. Другой, главный охотник, которого намеченная жертва упустила в этот момент из виду, приземлился ей точно на спину, вцепившись когтями и клыками в шею. Потом повалил буйвола на землю, и началась борьба двух сильнейших желаний выжить. Буйвол пронзительно заревел, пытаясь встать, но тут подоспела Витани и сомкнула свои челюсти на его горле. Через пару мгновений все было кончено. Шторм сделал пару глубоких вдохов и выдохов, приводя дыхание в порядок, и осмотрелся. Стадо собралось вместе и встало поодаль, не предпринимая попыток прийти на помощь или атаковать охотников. Этот буйвол спас своей жизнью других и теперь стаду ничего не угрожало. Шторм ухватился за шею с предплечьем мертвого буйвола и потащил тушу подальше в кусты. Там он снова осмотрелся и с удовлетворением сказал: – Приступай, Витани. Первый кусок твой по праву. Могу поспорить, ты в жизни ещё не ела мяса такого буйвола! С огромным наслаждением Витани неспешно погрузила клыки в тело буйвола. Так вкусно она еще никогда не ела. Нежное мясо молодого буйвола просто таяло в её пасти. Шторм стоял в стороне и смотрел на неё с отеческой любовью в глазах. – Скажи, – спросил он, когда Витани на время оторвалась от трапезы, – как ты поняла, что надо сделать, когда я атаковал этого бычка? Как ты догадалась перерезать ему дорогу и не испугалась при этом рогов?! – Я догадливая, папочка, – ответила та. – В конце концов, ты ведь сам говорил, что я – твоя дочка. – Ешь, Витани. Ешь, – погладил её Шторм по холке лапой и добавил: – Да, ты – моя дочка. Он дождался, пока она наестся, а потом приступил к трапезе сам. Над полем уже собрались тучи голодных стервятников. Они нетерпеливо ждали, когда львы бросят тушу, чтобы продолжить пиршество. Как только тот отошел, они набросились на еду, галдя и пихаясь крыльями, словно это был их последний день в жизни, и каждый спешил насладиться им по полной программе. Вскоре на месте убитого буйвола белели кости, вычищенные от мяса до блеска. Ни Шторм, ни Витани не обращали внимания на холм, внизу которого они устроили охоту с пиршеством. Между тем, почти все время на нем молча полулежали Симба, Кову и наблюдали за охотой Шторма, подойдя в тот момент, когда гость начал свой забег в середину стада. Когда Кову увидел финал охоты, то не удержался и восхищенно пробормотал: – Вот это да! Король ничего не ответил. Он сосредоточенно смотрел на Шторма, по-прежнему фиксируя каждое его движение. Кову повернулся лицом к Симбе и сказал: – Думаю, немногие так могут. Вдвоем справиться с таким буйволом! А как он его завалил, а?! Думаю, Шторм – прирожденный охотник и убийца! У него есть многое, чему можно поучиться. Симба оторвал свой взгляд от пастбища и повернулся к Кову: – Ты попал в самую точку. Он прирожденный убийца. Потом снова посмотрел на пиршество Шторма и его дочери, вздохнул и тихо произнес: – Идем. Здесь больше нечего делать. Пара львов развернулась и в полном молчании медленно пошла на скалу. Сопровождавший мажордом быстро полетел впереди. Глава 4. Битва с аутсайдерами Следующее новолуние Шторм встречал вместе с Витани, занимаясь тем же, что и на следующий день после встречи с Симбой: играми, упражнениями дочери в борьбе, реже купанием и ещё реже охотой. По окрестностям быстро разнеслась слава о новом охотнике, который в одиночку справляется с буйволом. Посмотреть на сие зрелище иногда приходили другие львицы прайда, но не осмеливались подойти и познакомиться со Штормом, зная о подозрительном отношении Симбы к нему. Сам Король за это время ни разу не общался с гостем и старался изо всех сил не замечать его присутствия, а тот, в свою очередь, не подходил к Скале слишком близко. Установилось определенное отчуждение между Штормом и прайдом Симбы, игнорировавшееся лишь Витани и еще одной львицей по имени Триша. Она постоянно уходила со Скалы утром и возвращалась поздно вечером. Никто не знал, что она ходит тайно наблюдать за гостем, как и причины этого. Она старалась изо всех сил не обнаружить себя. Впрочем, если бы какая из львиц и прознала о её похождениях, то наверняка не стала бы ни о чем расспрашивать, ибо все считали её очень странной отшельницей, как бы ни от мира сего. С еще очень юного возраста она часто уединялась и в одиночку бродила по Землям прайда, нисколько не опасаясь быть съеденной или просто убитой каким-нибудь пришлым хищником побольше её самой. Её мать Сарко сама была такой львицей, присоединившейся к прайду Муфасы беременной. Никто не знал, откуда она пришла, и кто отец Триши. Сарко не пережила времена Шрама. Многие в прайде считали, что дочь из-за этого пострадала умом, и не обращали на её странности внимания. Кроме того, она была неплохой охотницей и всегда возвращалась с добычей, которую почти всю оставляла прайду. Но подруг она так и не заимела, а потому никому не рассказывала, что у неё на уме. Однажды Шторм едва не поймал её. Идя с дочкой к водопою, он почувствовал очень пристальный взгляд на себе, остановился и осмотрелся. – Что случилось? – спросила Витани. – Т-с-с! Тихо! Шторм внимательно присмотрелся к кустам, вдоль которых они шли. Среди веток он заметил смотревшие на него глаза, но не учуял опасности. Наоборот, в них было что-то особенное, притягательное, интересное. Он решил подойти поближе и попробовал войти в кустарник. Там тут же метнулась в сторону тень, оставив на месте примятую траву. Заинтригованный еще больше, Шторм понюхал её. Запах он запомнил навсегда. Потом он принюхался ещё. В воздухе витало нечто, весьма слабо уловимое, но очень знакомое. Шторм улыбнулся: – Похоже, Витани, Симба все-таки следит за нами! – Он был тут? – Нет, не сам, разумеется. Львица из прайда. Что-то знакомое до боли. Но не могу вспомнить кто. Ладно, пошли дальше. Триша тогда сильно испугалась и пару дней никуда со Скалы не выходила. Она ещё не была готова все рассказать. Однако после сильнейшего ливня за последние недели, что насытил собою измученную жаждой землю и ознаменовал начало короткого перехода к зиме, она вновь вышла на свою тропу и стала уже готовиться к своей самой важной встрече в жизни, репетируя про себя нужные по её мнению слова. А Шторм вскоре перестал обращать внимание на негласный эскорт. Его все сильнее заботили две вещи: как выполнить свое предназначение и наладить отношения с Кову. Особенно волновало последнее ибо тот знал, но не делал никаких попыток узнать своего отца хоть немного поближе, оставаясь в тени Симбы. Или под пятой Киары, как иногда говаривала Витани. Однажды та, улучив момент, когда брат был один неподалеку от Скалы, подошла и заговорила первой: – Как дела? – Нормально, – нехотя ответил тот – Давно не виделись... – Да, – кивнул Кову, – ведь ты почти все время проводишь с ним, со Штормом. – Он – наш отец, и потому я с ним, – ответила Витани. – Почему бы и тебе не проявить хоть немного уважения и прийти, хотя бы просто поговорить? Папа тебя ждет каждый день. – Ты знаешь, как Симба относится к Шторму. Я не хочу неприятностей. – Причем тут Симба?! – вскипела Витани. – Ты что, боишься его? Что он может тебе сделать? – Я никого не боюсь! – огрызнулся Кову. – Тогда почему? Может, твоя женушка против общения с отцом? – язвительно спросила сестра. – Не смей так отзываться о Киаре! – злость стала закипать внутри Кову. – Никто не смеет мне указывать, что делать! Я сам решу, когда мне следует поговорить с ним. Если уж Шторм так хочет поговорить со мной, пусть приходит на Скалу. А то, похоже, что он сам боится. – Дурак! – обиделась Витани. – Папа никого не боится! Он просто не хочет ещё раз позорить Симбу. А когда тот узнает всю правду, когда поймет, кто такой на самом деле мой папа и что тут должен сделать, его мир перевернется вверх тормашками! – Да-а?! – недоверчиво спросил Кову. – И как же это он узнает? – Увидишь, – ушла от прямого ответа Витани, сообразив, что начала уже выбалтывать лишнее. – Он не хочет слушать своих гостей и даже друзей. Тогда очень скоро он услышит голос, который не сможет проигнорировать или заткнуть. Ему придется узнать всю правду. И когда это произойдет, когда все всё узнают, я не хотела бы быть на твоем месте! Лучше подумай – ты предаешь своего настоящего отца, отворачиваясь от него. Как бы ты потом не пожалел о том! Кову рассвирепел: – Ты сама пожалеешь, если не расскажешь сейчас же все! Витани оскалилась: – Попробуй для начала поймать, маленький термит! Кову попытался схватить её, бросившись с ревом на сестру, но та словно ждала. Ловкой подсечкой она сбила Кову с лап и прыгнула ему на бок: – Попался! Я сильнее тебя! Потом отпрыгнула в сторону, словно приглашая продолжить игру. Кову вскочил в ярости: – Я тебя на куски порву! Коврик сделаю для лап! Он попытался было её догнать, но не смог. Витани легко оторвалась от Кову и начала кружить вокруг по площадке. Вскоре Кову выдохся и остановился. А сестра встала напротив него с чувством полного превосходства и насмешливо сказала. – Да-а... Может, все-таки присоединишься к нам? Хотя бы силы прибавится. И со смехом ушла. В тот же вечер Кову все рассказал Симбе, чем еще больше встревожил его. На следующий день он решил тщательнейшим образом проследить за Штормом, а по возможности и подслушать его разговоры. Вместе с Кову он с самого утра отправился на поиски и обнаружил их на открытой площадке перед пастбищем буйволов. Спрятавшись за высоким кустарником, они стали молча наблюдать. Шторм и Витани как обычно проводили тренировку, кружа друг вокруг друга, словно в некоем боевом танце, пока Витани подсечкой не удалось свалить Шторма на бок. С радостным воплем она бросилась на него и ... тут же была отброшена назад мощным толчком задних лап. Не успев вовремя вскочить, она была придавлена отцом к земле, и его коготь дотронулся впервые её горла: – Ты мертва, моя дорогая! Потом Шторм встал и отошел в сторонку, давая свободу Витани: – Ты слишком рано поверила в победу и забыла про мои задние лапы. Прыжок, который ты пыталась провести, эффективен при нападении сбоку, а не прямо вдоль тела противника. И следи за дыханием. Выдыхаешься. – Да, папа, – Витани пригладила языком шерсть и отдышалась: – Повторим? – Обязательно, только через несколько дней, – ответил тот. – А сегодня мне надо будет встретиться с Рафики. Время уходит безвозвратно, а ничего не меняется. Значит, пора переходить к другому плану. – Какому? – спросила Витани. – Мы уже не будем никого ждать? – Симба как ребенок, – продолжал Шторм, словно не расслышав вопроса, – придется все объяснять понятным для него языком, с весомыми аргументами. А жаль. Я был о нем лучшего мнения. Гиена рыжая, ну и упрям же он! За все это время так и не поинтересовался про меня, про моего отца, про своего… Делает вид, будто меня нет и проблем никаких тоже. Хотя знает ведь, что у каждого – свое предназначение. Ничего, я тоже с характером. Завтра, я просто чувствую, завтра все должно, наконец, разрешиться. Пойдем. С этими словами Шторм и Витани ушли. Дождавшись, пока они скроются в траве, Симба повернулся к Кову: – Ты был прав! Они что-то замыслили. Но мы ещё посмотрим, что будет завтра. Либо они завтра умрут, либо уйдут навсегда, но больше здесь не останутся. И если только Рафики будет заодно с ними…. – Может первым прийти к шаману, – робко предложил Кову. – Предупредить его строго-настрого? – Чтобы он, в свою очередь, выдал нас Шторму?! Нет, пусть выбирает, на чьей стороне остаться. Но предательства ему не прощу. Все, пошли домой. Надо предупредить львиц. Ночь, несущая прохладу и живительный отдых для обитателей саванны, вновь была беспокойной для Симбы. Вместо обычного теплого сна, вернувшегося вскоре после первой встречи со Штормом, ему нынче вновь привиделись кошмары. Он то и дело вскакивал и с колотящимся в тревоге сердцем, выходил наружу подышать свежим ночным воздухом и потом забирался обратно в пещеру, но спокойно заснуть так и не смог. Утро было не менее тревожным для Симбы, чем ночь. С первыми проблесками солнца он отправил Зазу выяснить, где Шторм. Вскоре мажордом вернулся и сообщил, что они находятся там, где и обычно, у пастбища буйволов. – Так рано?! – удивился Симба – Видимо, они проснулись ещё раньше, чем Вы, сир. – Так, – хмыкнул король. – Что они делают? – Ничего, сир. Просто разговаривают. – О чем? – Я не слышал, сир, – стал оправдываться тукан. – Было достаточно далеко. – Наверняка обсуждают свой мерзкий план, – голос Симбы обрел холодную твердость приказов. – Так, отправляйся на границу и посмотри, не приближается ли кто к нам. Также организуй постоянное наблюдение за этими двумя, я хочу знать каждый их шаг. Зазу молча поклонился и улетел. На площадку перед пещерой вышла Нала: – Симба? Что происходит? – Нала, – сказал Симба, напряженно всматриваясь вдаль и не поворачивая к ней головы, – я хочу, чтобы все львицы оставались сегодня на Скале. Охоты не будет. – Почему? – удивилась Нала. – Возможно, сегодня произойдет что-то очень серьезное. – Нападение?! – встревожилась львица. – Не знаю, – обернулся к ней Симба и устало вздохнул: – Шторм что-то запланировал на сегодня. Он кого-то ждет. И этот кто-то уже приближается к нашим границам. Помолчав немного, Симба с решимостью посмотрел в глаза Нале и закончил: – Я хочу избавиться от него. Уверен, он хочет отомстить мне. И сделает это сегодня. – Может, ты ошибаешься? – неуверенно сказала Нала. – Поговори лучше с Рафики. Он-то знает Шторма. Почему ты не расспросил о нем раньше? – Потому что не уверен в лояльности шамана. Но я с ним обязательно потом поговорю. Планы чужака здесь не пройдут. Скажи всем, чтобы были наготове тут. Для Триши был неприятной неожиданностью запрет покидать Скалу. Она была уже готова все рассказать и открыть свою тайну, но пришлось отложить. Тревожное ожидание затянулось. Все во главе с Симбой сидели на Скале и слушали любые вести. Так, стало известно, что Шторм вновь уединился с Рафики, а Витани осталась ждать его в отцовской пещере, словно именно туда должен был некто прийти. Устав ждать ближе к полудню, король уже было засобирался сам пойти к ним домой и заставить раскрыть свои планы, но тут на Скале появился сильно напуганный Зазу и с лету закричал: – Ваше Величество, Ваше Величество! Сюда идут львы! Их много, более десятка! Это вторжение!!!! – Где они?! – вскочил Симба. – Приближаются к ущелью возле Кладбища слонов. – Отлично, – ожидание закончилось и тревога пропала совсем. Теперь настала пора действовать, – там мы их и встретим. Кову, Киара, Нала!!! Кову и Киара выскочили из пещеры. Следом выбежала и Нала: – Что случилось, Симба? – Львы идут сюда, – ответил тот. – Собирайте всех молодых и сильных охотниц. Мы встретим их в ущелье Кладбища Слонов. – Может, они идут мимо? – спросила Киара. – Нет, дочка, – вздохнул Симба, – они идут сюда, это точно. Где Шторм, Зазу? – Медленно идут на север, – ответил тот, по-прежнему паря в воздухе. – Видите, – торжествующе заговорил король, отбрасывая свои последние сомнения, – он идет к ним навстречу! Он ждал их! Вот она, месть! На скале появились встревоженные Сараби, Сарафина и еще несколько немолодых львиц: – Симба, почему не берешь нас? – обиженно спросила Сарафина. – Вы должны будете охранять Скалу, Саффи, – уклончиво ответил король. – Что за чушь?! – вскипела Сараби. – От кого?! – От Шторма и Витани, мама и…, – Симба хотел что-то еще добавить, но был прерван Сарафиной: – Мы прекрасно слышали Зазу о том, что они идут на север. Куда и ты собираешься. Лучше бы прямо сказал, что считаешь нас старыми клячами, для которых подходит только роль бабушек и нянь, и не хочешь с нами возиться на поле боя! Симба нежно поцеловал их обоих и сказал: – Прости, мама, прости, Саффи. Я не хотел вас никоим образом обидеть. Но кто-то же должен присмотреть за нашим домом. – Хорошо, сынок, – ответила, вздохнув, Сараби, – я присмотрю за домом. Но на большую битву должны идти все оставшиеся. Бери их, Симба, и не сомневайся, мы еще способны показать цвет крови врага. А я тут одна побуду. – Ну, нет, подруга! – заявила вдруг Сарафина. – Одну я тебя не оставлю. Симба, забирай всех и идите; мы вдвоем посторожим Скалу. А если что, спрячемся неподалеку. Симба осмотрел свой отряд и спросил: – Все готовы?! – Да, – раздался хор разношерстных голосов. – Тогда вперед. Шторм медленно шел вдоль реки на север, а Витани чуть поодаль сзади. По дороге он то и дело останавливался, втягивал воздух глубоко ноздрями и прислушивался. Было необычно тихо, словно все звери куда-то подевались. Витани молчала. Она знала, кого ждет отец. Будучи этой ночью у Рафики, они узнали о приближении аутсайдеров еще раньше Зазу от вернувшегося из Долины Макса. Тот наткнулся на них совершенно случайно в пустыне. Правда, в темноте не смог подсчитать врагов. Утром Шторм предупредил Рафики, чтобы тот не вмешивался в ход битвы и ждал. А ещё рассказал о помощи, которая должна будет прибыть на следующий день. Утром они немедленно отправились вдвоем наперерез непрошеным гостям дабы постараться увести в сторону, как это делал Шторм уже не раз, лишь предполагая, где именно те могут появиться. Но по мере приближения он становился все более тревожным. Наконец, они вышли на поляну, где обычно паслись антилопы. И тут Шторм остановился: – Смотри! Перед ними были разбросаны останки антилоп, над которыми роились тучи мух. Но не сами по себе кости привлекли внимание, а их количество. Причем их явно съедали жадно и второпях. Витани осторожно осмотрела несколько обглоданных скелетов: – Наши львицы так не охотятся. Столько антилоп! Чтобы накормить прайд, достаточно и половины. – Это аутсайдеры, – сказал Шторм, обнюхивая траву вокруг жертв. – Они уже здесь, папа?! – Разведка, – задумчиво ответил тот, – И, похоже, что их много. Большой отряд. Они пришли на заре, пожрали и вернулись к другим, чтобы рассказать об обилии пищи, которая их здесь ждет. Они не прячутся, значит, Симба уже знает о них. Вот почему он не следит за нами. Думаю, он решил сражаться с ними. Безумец, ему следовало позвать меня! – Но, папа, он же не знает о твоем предназначении! – Хуже, если он решит, будто именно их я жду. Уверен, он слышал вчера наш разговор. Я же сам в расчете на его уши и говорил… Шторм понюхал следы на траве, облегченно вздохнул и посмотрел вдаль. – Они пришли с севера, как я и думал. А раз так, то, вероятнее всего, войдут они через Кладбище Слонов. Другого пути они знать не могут. Симба постарается встретить их там, в одном из узких мест. Вперед, Витани, вперед! Мы должны успеть вовремя! С этими словами они поспешили туда, где уже стоял почти весь прайд Симбы, и куда подходила стая львов – аутсайдеров. Между Кладбищем и собственно землями Симбы было узкое ущелье, стены которого представляли собой отвесные скалы с уступами, на которых можно было стоять или прятаться в засаде. Именно здесь пытался удрать когда-то маленький Симба с Налой от гиен. И с одного из этих уступов наблюдал за происходившим тогда Шрам. Ведь он знал то, чего не знали ни Муфаса, ни Симба, редко посещавшие эти места, – с отвесных скал ущелья вела узкая тропинка в долину. И именно по ней сейчас спешили к месту предстоящей битвы Шторм и Витани. Симба и Кову встали бок о бок впереди, за ними расположились Нала и Киара. Остальные львицы заняли места чуть поодаль, полностью перекрывая проход. В почти полной тишине они напряженно всматривались вдаль, с тревогой ожидая встречи с неизвестным, смутным ликом врага. Сначала появилась пара чужаков. Остановившись поодаль, они внимательно осмотрели преграду на пути и скрылись за углом. Вскоре оттуда вышла вся стая львов во главе с большим рыжегривым львом и выстроилась прямо напротив прайда Симбы. Тот вышел первым вперед и закричал: – Кто бы вы ни были, уходите отсюда!! Дальше вам хода нет! Это моя земля и я не желаю вас на ней видеть даже в качестве гостей! Вожак чужаков тоже вышел вперед, критически осмотрел противников и усмехнулся: – Твоя земля станет нашей. Советую тебе, малыш, если хочешь жить, убирайся сам! – Твой план не сработает! – зарычал в ответ Симба. – Если не уйдешь, я убью сначала тебя, а потом и Шторма! Рыжий засмеялся: – Парни, вы слышали?! Этот сопляк грозится убить самого Шторма! Раскатистых хохот прокатился по стенам ущелья, поднимая в воздух стаи стервятников, уже собравшихся в предвкушении пиршества. Чужак вдруг посерьезнел и сплюнул: – Ладно, малыш, никто не сможет упрекнуть меня в том, что я не давал тебе шанса выжить. А Шторма я потом, уж так и быть, за тебя сам убью. Вперед! Львы, что стояли сразу за вожаком, атаковали Симбу и его львиц. Сам рыжий с несколькими спутниками остался на месте: – Когда первая группа расправится с этими сопляками, идите и делайте со львицами, что захотите. – А ты, Саманья? – спросил один из них. – Я разыщу Шторма. Уверен, он тут. Так что заканчивайте быстрее. Шторм пробрался на выступы ущелья и посмотрел вниз. Битва была в самом разгаре. Большая группа аутсайдеров окружила Симбу и Кову, пройдя между ними и оттеснив к стенам ущелья. Киара и Нала тоже оказались в окружении и отчаянно дрались позади Симбы против наседавшей троицы чужаков. Остальные львицы были отрезаны двумя вставшими поперек львами и не могли пробиться к окруженным. Ситуация складывалась критически. Симба выдыхался. Он все менее яростно защищался. Киара оступилась и упала, прямо под лапы одного из нападавших. Шторм посмотрел на Витани и сказал: – Ты займешься Киарой. Отгони львов. Я займусь Симбой. Приготовься к прыжку! Раз, два, три! Уставший Симба пропустил несколько ударов и упал. Кровь из раны на лбу застилала ему глаза. Он только и успел подумать, что пришел конец, как заметил метнувшуюся тень, и занесенная лапа над ним внезапно ушла в сторону. В тот же момент он услышал предсмертный крик, перешедший в хрипение. Следом раздался ещё один. Симба приподнялся и увидел, как некто вцепился зубами в горло льва, нависавшего над Кову. Тот быстро обмяк и завалился на бок. А Шторм уже атаковал других львов, проморгавших свой тыл. Он яростно крутился на месте, словно стоял на раскаленных добела камнях, и бил чужаков, куда мог только достать. Не ожидавшие таких мощных ударов они откатились назад один за другим, оставляя за собой кровавый след. Освободив Кову с Симбой, Шторм рванулся туда, где дралась Витани, пытавшаяся рядом с Налой заслонить собою лежавшую на земле Киару от двух львов. Увидев Шторма, они замешкались на мгновение и тут же пропустили ряд ударов Витани. Послышался хруст костей. Один из них упал и уже не поднялся. Второй, быстро оценив свое положение, резво убежал к другим аутсайдерам. Вслед за ним отступили и остальные. Саманья в ярости пытался остановить матюгами, известными только в их среде аутсайдеров, бегство своих бойцов. Но внезапно довольно заулыбался – услышал голос Шторма: – Перестроиться! Чужаки остановились и молча наблюдали, как тот обежал прайд Симбы, и, обращаясь к львицам, быстро прокричал: – Всем построиться в ряды! В ряды, я сказал! Сильные и опытные вперед, более слабые назад! Держать строй! Иначе смерть! Ошеломленные львицы послушались его беспрекословно и встали в два ряда, плотно перекрыв ущелье. Шторм посмотрел на Симбу: – Ты, Кову, Киара и Нала встанете перед львицами бок о бок! Симба, Кову, Киара по центру, Витани справа, Нала слева. Выполнять! Живо! Симба стоял на месте, словно не слышал этих слов. Шторм подскочил к нему и яростными толчками подогнал к нужному месту. Остальные молча встали на указанные места сами. Витани оказалась рядом с вымотанным до предела Кову и довольно подмигнула ему: – Вовремя мы, правда? – И сам бы справился, – буркнул в ответ тот. – Хоть бы отблагодарил, – обиделась сестра. – Я ж твою любимую пяту, как-никак, спасала. То есть Киару. – Спасибо, – машинально ответил Кову и вдруг встрепенулся: – Как ты её назвала?! Впрочем ладно, сестрица, твое предательство еще ничем не оправдано. Хочешь просто вину загладить? Витани хотела переспросить, что за предательство имел в виду Кову, но не успела. Шторм осмотрел ряды и грозно приказал: – Стоять на месте, чтобы ни происходило! Кто двинется вперед, погибнет! Вы отвечаете за себя и соседей по ряду! Не пропускать врага, иначе смерть! Сам же он вышел немного вперед и встал посередине ущелья: Медленно надвигавшаяся колонна аутсайдеров, увидев новый боевой порядок, остановилась. Cаманья встретился глазами с Штормом и напрягся от волнующего предвкушения боя: – Шторм! – приветствовал он своего давнего соперника. – А я уж обыскался тебя! А ты вон где спрятался. – Кто ищет, тот всегда найдет, – ответил тот, не сводя глаз с лап Саманьи, – Я тоже ждал тебя. – Значит, этот день настал. – Да. Давай закончим все здесь и сейчас, – предложил Шторм и чуть повысил голос дабы быть услышанным всеми аутсайдерами. – Ты и я. Один на один. Никто не вмешивается. Если победишь, дашь возможность им уйти, никого не трогая. Земля твоя. – Идет, – облизнулся Саманья. – Если я одержу победу, тоже никого не трону, если они развернутся и уйдут навсегда. Даю слово Шторма! – О, не беспокойся, – усмехнулся чужак, – тебе не придется его сдержать! – Поклянись именем своего отца, – отчеканил Шторм, – что сдержишь свое слово! Твой отец был честнее тебя, его имени я поверю. – Ты убил его! – взревел Саманья в ярости. – Да, – спокойно возразил Шторм. – Но я его уважал как настоящего бойца. Клянись! – Клянусь памятью своего отца, – процедил аутсайдер, – что сдержу обещание! – Дай мне возможность поговорить со своими, – попросил Шторм. – Давай, – махнул лапой Саманья. – Приговоренный к смерти имеет право на последнее желание. Тот подошел к Симбе и быстро заговорил: – Чтобы ни случилось, не вмешивайся. Если я погибну, ты не вступишь в бой, а уйдешь вместе со всеми на мою скалу. Это приказ! – Что?! Я не собираюсь... – Симба хотел яростно возразить, но Шторм нетерпеливо остановил его: – Замолчи и слушай! Иначе погибнешь сам, и все остальные! Тебе с ними в одиночку не справиться. А на скале ты дождешься помощи и вернешь землю. Лучше потерять её на один – два дня, чем навсегда вместе с жизнью. Помощь уже в пути. – Твоё время истекло, – насмешливо сказал Саманья. Шторм обернулся: – Иду. Потом повернулся к Витани: – Если что, все расскажешь сама. Сделаешь так, как уговорились утром. И не вздумай мстить! Мне важно, чтобы ты выжила. Витани на мгновение прижалась носом к его могучей шее и прошептала: – Порви его, папа! Я буду молиться за тебя. Шторм развернулся к Саманье и вышел на середину пути между прайдом и аутсайдерами. Его тело напряглось, стали видны все мускулы лап, голова пригнулась, глаза сузились, когти впились в землю: – Я готов. Ухмыляющийся Саманья встал прямо напротив него и критически осмотрел его тело: – А ты кровоточишь, родной. – Это уровняет твои шансы, – спокойно ответил Шторм, не сводя с противника глаз. Ухмылка исчезла с лица чужака. На мгновение они оба застыли в одинаковых позах при полной тишине. Потом с диким криком прыгнули друг на друга, столкнулись и сцепились когтями лап в смертельной схватке. Приземлившись на задние лапы, бойцы стали яростно колотить друг друга лапами, целясь в шею либо голову, чтобы завалить врага на землю и добраться до горла. Однако, обладая примерно равной силой, они просто кружили вокруг друг друга, ударяя когтями в тело друг друга, пихаясь мордами и беспрерывно рыча. В какой-то момент Шторму удалось повалить Саманью на бок, но мощным ударом слева был отброшен в сторону. Они оба вскочили, вновь поднялись на задние лапы, раскинув вверх передние с растопыренными когтями. Издав истошный крик, противники вновь сошлись в смертельном вальсе, яростно избивая друг друга и забрызгивая окружавшие камни своей кровью. Шторм уже не чувствовал боли, действуя механически. Он бил куда мог достать, желая попасть в голову, и не обращал внимания на удары Саманьи. Его мозг был сконцентрирован только на победе любой ценой. В какой-то момент он сам пропустил сокрушительный удар и на мгновение утратил сознание. Его глаза залила обильная кровь. Он тут же пропустил еще несколько, отбросивших его тело далеко назад. Шторм глухо ударился спиной о камни, но сумел устоять на задних лапах, намеренно открывая врагу свое самое незащищенное место – живот и застыл на мгновение, показывая якобы бессилие. Задумка сработала: Саманья с победным визгом устремился именно туда. Но в тот момент, когда он уже готов был вонзить свои когти и зубы в живот Шторма и выпотрошить врага, тот высоко подпрыгнул вверх на задних лапах, одновременно выпрямляясь горизонтально. Аутсайдер только и смог, что скользнуть когтями по цели, расцарапывая до крови, но не вонзаясь в неё. При этом он распластался на земле и сообразил, что угодил в ловушку. Шторм упал прямо на него и, придавив к земле, впился зубами в бедро, прокусывая кость насквозь. Чужак истошно завопил от боли и попытался достать бедро врага. Предвидя это, учитель отпрыгнул в сторону. Саманья попытался перекатиться и встать. Но в тот момент, когда он уже был готов вскочить на лапы, Шторм налетел сбоку и, вцепившись зубами в шею, оседлал сверху. Чужак попробовал вырваться, перекатившись по земле, но было поздно. Молниеносным движением учитель обхватил переднюю часть шеи Саманьи лапами и, глубоко вонзив когти, резко потянул их назад, разрывая плоть и кровеносные сосуды, снабжавшие головной мозг врага. Кровь брызнула во все стороны. Саманья захрипел и стал заваливаться на бок. Шторм улегся на него сверху и не отпускал, пока тот не затих. В почти мертвой тишине победитель медленно поднялся и повернулся к чужакам: – Вон с моей земли! Во-он!… Затем, стоя на теле поверженного врага, задрал голову к небу и издал протяжный рев, громовое эхо которого прокатилось по всему ущелью. Аутсайдеры разбежались в страхе кто куда. Глава 5. Изгнание Симба напряженно наблюдал за Штормом. В его голове постоянно крутилась одна и та же мысль: «Он ведет себя, словно хозяин тут!». Ярость охватила короля, когда другой лев стал приказывать ему и прайду. Это было уж чересчур много! Последние слова о земле окончательно решили его судьбу. Он объявил Земли прайда своими! Теперь в перевозбужденном битвой воображении Симбы стал окончательно вырисовываться хитрый замысел Шторма во всей свой красе. Он разыграл этот кровавый спектакль, чтобы продемонстрировать всем свою силу и объявить себя королем. Многие львицы, памятуя о сегодняшней битве, перейдут на его сторону, да и другие звери тоже признают его власть. Он и Витани тренировал как помощницу, если силы будут все же не в его пользу. Вот она – месть за Зиру! Глаза Симбы налились кровью. Не бывать этому! Лучше сейчас или погибнуть самому, или все же изгнать его и Витани со своей земли, особенно, пока враг слаб после боя. Качаясь из стороны в сторону на остатках сил, Шторм вернулся к прайду и сел перед ним, но не смог долго удержаться и стал медленно оседать на землю. Вместо белой манишки на груди растекалось большое бурое пятно, а на лбу зияла косая рана. Кровь из неё капала вниз, застилая левый глаз, но её никто и не пытался убрать. Теперь перед всеми полусидел не могучий еще нынешним утром лев, а его подобие, облаченное в прохудившуюся шкуру, плохо сшитую из лоскутов, между краями которого сочилась кровь, окрашивающая все вокруг бурым оттенком. И лишь один глаз с искренней преданностью смотрел на всех. Витани подскочила к отцу и тут же принялась зализывать раны. Ещё одна львица отделилась от прайда и направилась к Шторму, но остановилась в нерешительности, глядя на своего короля. Симба вышел вперед. Шторм собрал все свои силы и сел: – Все кончено. Саманья мертв, его спутники больше не потревожат нас. Можно возвращаться домой. – Спасибо за разрешение, Король Шторм! – съязвил Симба. – Твой юмор неуместен, – с недобрым предчувствием ответил лев. – Разве я похож на шутника? – Ярость переполняла короля. – Думаешь, я не догадался? Я все понял теперь. Ты хочешь отнять у меня землю, подчинить себе. Голоса выдумываешь, что заставят меня слушать тебя…. – Что ты несешь?! – Шторм не верил своим ушам. – Не прикидывайся! – Симба торжествовал. – Витани проговорилась брату об этом, когда пыталась привлечь его на твою сторону! Кову все рассказал мне! И вчера мы слышали ваш разговор. Ты ждал этих гостей. Это они должны были заставить меня слушать тебя. – Предатель! – Витани подскочила к брату и залепила ему пощечину. – Презираю тебя, ничтожество! У Нюки было больше чести, чем нынче у тебя. – Сама предательница! – оскалился Кову. – Ты первая предала нас! Месть за Зиру! – Лучше бы она перегрызла тебе глотку там, где погиб старший брат, – рычала Витани, с лютой ненавистью глядя на младшего брата. – Дети, остановитесь…, – голос Шторма срывался, он умоляюще посмотрел на Симбу: – Дай мне все объяснить… – Молчать!!! – рявкнул тот. – Довольно и того, что мы видели! Твои переговоры с Витани, сокрытие каких-то тайн! Этот спектакль был последним доказательством! Ты вел себя, словно ты уже король! Ты отдавал приказы моему прайду! Ты осмелился отдавать приказы мне! – Чтобы спасти тебя! – в отчаянии прокричал Шторм – Я тебе не верю! – ледяным тоном ответил тот и продолжил: – Когда мы разговаривали в последний раз, я сказал тебе, чтобы ты помнил о законе гостеприимства. Сам о нем рассказал. Сам его и нарушил! Ты вмешался в наши внутренние дела, покусился на мои земли, назвав их своими! В глазах у Шторма потемнело, словно земля ушла из-под лап. Слова Симбы отзывались в его голове гулким эхом, разрушая и выжигая до основания все, во что он верил еще какие-то мгновения назад. Нестерпимая боль и ярость от осознания неминуемого конца этой речи ползли по телу от кончика носа до кисточки хвоста. Симба же в тишине продолжал: – И потому я тебя, как опасного льва, к изгнанию! Если ты ещё раз появишься здесь, то найдешь свою смерть! – Тут он обернулся: – Ты же, Витани, изгоняешься за участие в заговоре против меня и своего брата! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. С усилием Шторм встал и подошел вплотную к Симбе так, что кровь с его лба стала капать на лапы короля: – Не-ет! Я не дам тебе уйти, не выслушав меня до конца. Симба развернулся, бросив: – Я не желаю слушать твои оскорбления! Шторм из последних сил прыгнул вперед на Симбу и придавил к земле. Тот сам едва держался на лапах, а потому не смог сбросить своего врага. Львицы зарычали и начали надвигаться на него. Витани встала рядом с отцом. Шторм оскалился: – Ты осудил меня, но у любого, даже будь он трижды виновен, есть право на ответное слово! Иначе это не суд, а судилище! Муфаса был намного справедливее тебя, трусишки, ставшего королем из-под палки! Шторм слез с Симбы: – Хочешь ещё раз опозориться перед всеми, доказать свою несправедливость?! Давай иди! Трус... Симба сел и отряхнулся: – Ладно. Закон моего отца выше всего. Говори, что хотел и убирайся! Все равно тебе нет веры! – А мне плевать, веришь ты мне сейчас или нет! – голос Шторма сильно дрожал от душившей ярости и обиды. – Думаешь, я гость на этой земле?! Ошибаешься! В день твоего представления на Скале я встречался с Муфасой и заключил с ним союз. Он поселил меня здесь, приняв в свой прайд, а я поклялся, что буду защищать всех вас до конца своих дней! Я обещал научить тебя, Симба, искусству быть королем, как когда-то мой отец учил твоего! – Ложь! – взревел Симба – Ты придумал это! – Спросишь потом у Сараби, – парировал Шторм, – она видела меня в тот день! Тогда же я познакомился с Рафики. Он знал все с самого начала. Макс стал связным между нами. Я должен был уйти, чтобы закончить тренировку и вернуться навсегда к следующей зиме. Смерть Муфасы помешала этому плану исполниться. Но Рафики не прекращал связи со мной. Вот почему он обратился ко мне с просьбой о помощи. Дальнейшую историю ты знаешь. Я предвидел, что ты не очень радостно примешь меня. Я знал, что ты боишься превосходящей силы. История с Кову показала мне твой страх. – Он был частью плана Зиры! – ответил Симба, не заметив, что уже поменялся ролями с обвинителя на обвиняемого. – И потом я исправил свою ошибку! – Не в этом дело! – голос Шторма гремел по всему ущелью, словно не было у него кровавых ран. – Ты осудил его публично за то, чего он не совершал! Причем не дал ему возможности хотя бы слово сказать в свою защиту! Ты осудил его так же, как нынче и меня! Но я не Кову, вины за собой я не чувствую! Поэтому не боюсь тебя! А мой сын боится, что ты снова осудишь его по нелепым обвинениям, вот и смотрит тебе в пасть. Я не стал тебе говорить всего сразу тогда, особенно после того, как победил тебя в борьбе. Думал, что ты будешь умнее. Что сам заинтересуешься моей персоной хотя бы у Рафики, что знает меня. Почему не спросил его обо мне? Это было трудно?! Наверное, это было слишком опасно, ибо ты всем запретил рассказывать обо мне. Шторм все больше брал свои чувства под контроль и держался прямо изо всех сил, которые покидали его вместе с кровью из ран. Его голос, тем не менее, стал стальным: – Я ошибся в тебе, Симба. Возможно, надо было рассказать тебе все сразу, с доказательствами, а не устраивать школу для взрослых с решением задачки не для твоего, как оказалось, ума. Я переоценил тебя и свои возможности. Я сказал Рафики, чтобы он послушал тебя и подождал, пока ты сам не проявишь интерес. Я старался сделать все, чтобы ты перестал меня бояться, но напрасно. Что бы я ни сделал, ты все в итоге против меня же и обернул. Мы спасли тебя, а ты нас выгнал, обвинив в сговоре с убитым мною аутсайдером, чьего отца я убил на поединке еще позапрошлым летом! Если бы я хотел отомстить тебе, Симба, ты был бы уже мертв! У меня было столько шансов сделать это. Но твой страх диктует тебе избавиться от меня. И ты добился своего! Ты предал меня, Витани и своего отца! И только что разрушил то, что создавалось до тебя и для тебя! Шторм почти обессилел. Он помолчал мгновение и продолжил: – Мы уходим. Я не могу более оставаться среди вас. Шатаясь, он медленно двинулся по ущелью в сторону своей пещеры. Сомкнутые ряды львиц, глядевших на изгнанников со страхом и уважением, плавно разошлись, уступая им дорогу. – Только попробуй войти... – зарычал Симба. – То что, нападешь на меня всем прайдом и убьешь? Я даже раненый угроза для тебя?! Рыжие гиены вас побери! Делайте что хотите, но я иду в свой дом! Шторм смог собрать все свои силы, закусил губу, чтобы ничем не выдать сковывавшую всякое движение боль, и вместе с Витани они медленно прошли сквозь строй львиц, гордо глядя прямо перед собою и оставляя позади кровавый след. Внезапно одна львица сорвалась с места и кинулась за ними вслед. Это была Триша. Когда они выбрались из ущелья, все, что еще могло удерживать льва на лапах, покинуло израненного льва, и он повалился на бок, прислонившись к валуну. – Витани, – прохрипел он, – не дойду я.... Позови Рафики. Я тут… – Папа! – Витани запаниковала. – Иди за Рафики..., – почти прошептал Шторм. Внезапно из кустов появилась Триша и ринулась к раненому: – Я помогу ему. Иди за Рафики. Скорее! – Ты?! – оскалилась Витани. – Тебя послал Симба?! – Я сама ушла, – быстро заговорила львица, подставляя свою спину под тело медленно сползающего с валуна Шторма. – Это правда. Нет времени для пререканий. Сам он не дойдет, а без Рафики погибнет. Я доведу его до дома, куда и вы придете. – Откуда ты знаешь, где папа живет? – удивилась Витани. – Потом. Все объяснения потом, – ответила Триша, встряхнула ношу и добавила: – Шторм! Держись зубами за мою шею. Только не перекуси её! И в ответ услышала слабо разборчивый шепот: – Помоги мне... – Триша, – почти заплакала в отчаянии Витани, – я разорву тебя на части, если ты задумала что худое! – Хорошо, – ответила та. Тело Шторма совсем обмякло, он более не мог держаться зубами за шкирку Триши. Та с усилием встала и сделала пару шагов, затем остановилась: – Нет, так не пойдет. Витани, подтяни вперед его на моей спине и дай мне его передние лапы. Та, всхлипывая, положила передние лапы Шторма в зубы нежданной спасительницы, потом носом поправила тело на её спине. Триша сделала пару шагов, набрала воздуха в легкие и быстро потащила бесчувственного Шторма на скалу, волоча его массивные задние лапы по земле за собой, а Витани, убедившись, что львица тащит отца в верном направлении, со всех лап помчалась к дереву Рафики. Шаман как раз заканчивал приготовление мазей для ран. Завидев гостью, он с радостью быстро спустился к ней: – Здравствуй, Витани! Саванна полнится новостями о победе Шторма. Я как раз заканчиваю приготовления. Надо, чтобы всем хватило…. – Мой папа сильно ранен и умирает, – заплакала Витани. – Триша отнесла его к нему домой… – Разве он не с Симбой? – нахмурился мандрил. – Что произошло?! – Нас выгнали, – сквозь слезы проговорила львица. – Что?! – Рафики застыл на несколько мгновений, не веря услышанному, потом молча исчез в верхних ветках, вынес оттуда охапку трав и всунул её в зубы Витани. – Поможешь донести, – сказал он, забираясь на её спину. Когда они были у подножия скалы Шторма, то увидели Тришу, медленно втаскивавшую свою тяжеленную ношу на скалу. Оставив траву и пассажира у подножия, Витани подбежала к ней: – Я помогу! – Не надо... Упадет, – отрывисто ответила та, не поднимая головы и не сбавляя ходу. Наверху она аккуратно положила Шторма у входа в пещеру и, отойдя в сторону, молча легла. Её спина была алая, но Триша не обращала на это никакого внимания. Рафики осмотрел тяжело дышащего Шторма и смазал первоначально раны на животе, потом повернулся и сказал: – Надо поднять снизу листья папоротника и сходить за водой. Мне нужна помощь. Триша встала: – Я помогу. Вскоре они вернулись. Львица положила ношу и вернулась на прежнее место в ту же позу. Рафики промыл рану на голове Шторма и приложил папоротник к ней, затем к ранам на животе. Потом еще раз все смазал какой-то мазью. – Папа выживет? – тихо спросила Витани. – Думаю, да, – задумался Рафики. – Хотя Шторм и потерял много крови. Я буду молиться за него и менять листья. Что с Симбой? Много ли раненых у него? – Нет, – ответила Витани. – Только ушибленные на голову с парой царапин. И один родственный чудак на букву «м». – Нельзя так о родном брате, – осуждающе покачал головой шаман. – А с родным отцом так можно?! – глаза Витани блеснули ненавистью. – Они там радуются, победу, небось, празднуют. Никто не умирает, все живы, здоровы. А мой папа…. папа… Витани не удержалась и заплакала, давая выход всему, что накопилось на душе за этот день. Немного успокоившись, она попросила: – Пожалуйста, Рафики, останься с нами, одна я, случись что, не справлюсь. А ты, Триша, не так ли? Можешь идти домой. Спасибо, что из всех оказалась настоящей львицей. – Я остаюсь, – тихо, но твердо ответила та, не поднимая головы. – Зачем? – поразилась Витани. – Мы ведь изгнаны! – Потом все объясню, – ответила Триша, – когда Шторм придет в себя. Та хотела что-то сказать, но львица сделала лапой упреждающий жест: – Не спорь со мной. Он выживет, обязательно выживет. Потому что мы этого хотим, потому что нужен нам. А мы нужны ему. Давайте дежурить по очереди. Сначала я, потом ты. Я разбужу тебя. И ты, Рафики, устраивайся тут, ночь может быть совсем бессонной. Шаман ответил: – Спите первыми. Мне еще кое-что надо сделать. – Ты не уйдешь к Симбе? – спросила Витани, устраиваясь возле входа в пещеру. – Обещаю, – вздохнул шаман. – Я ведь всегда там, где нужнее всего. Хоть и могу стать таким же изгнанником…. – Ну, тебе это точно не грозит, – зевнула Витани и закрыла глаза. Триша молча встала, пересекла пещеру и легла рядом с тем, кого так давно ждала, положив голову на его шею и слушая неровное дыхание в груди. Затем нежно лизнула его гриву и прошептала: – Любимый! Глава 6. Старое предсказание Сараби с нетерпением ждала возвращения прайда. Наконец, они появились на закате, медленно и устало прокладывая себе путь среди высоких трав. Симба шел впереди, но затем остановился внизу Скалы, пропуская всех наверх. Львицы молча поднялись и быстро скрылись в пещере, даже не обратив внимания на встречавших их. Затем поднялся Кову – мрачнее тучи, словно совершил какой-то проступок. Сарафина хотела что-то спросить у Налы, но дочь лишь молча покачала головой и тоже исчезла внутри своего дома. Лишь король еще задержался снаружи, осматривая свои владения. И как уже стало обычным, его взгляд был прикован к северным границам. Сараби подошла к Симбе и нежно потерлась носом о его гриву: – Вся только и говорят о вашей победе. Молодец, сынок! О Боже, кровь! Ты ранен?! Надо срочно позвать Рафики. – Это не моя, – устало ответил тот. – Я в порядке, в основном. А нашего друга нету дома – Зазу уже летал к нему…. – Что ж, – сказала Сараби, – наверное, он куда-то ушел за травами. Придется обходиться самим. Но скажи, почему все такие понурые, словно, не победили, а проиграли? Что там произошло? – Мне хочется тебе все рассказать, мама, – Симба поцеловал её в щеку, – но мы так устали, что лучше разговоры оставить до завтра. – Тогда ложись, сынок, отдыхай, – согласилась Сараби. – Мы с Муфасой очень гордимся тобой. Завтра все расскажешь. С приходом зимы ночь становилась все длиннее, а прохлада, налетавшая на измученных душным жарким днем обитателей саванн, все чаще сменялась резкими холодными ветрами, пронизывавшими до самых костей. Из-за такого сквозняка сон не мог быть сладким и глубоким, что обычно приходил для восстановления сил после тяжелого дня. Ночью Витани проснулась от страшного крика. Сообразив, чей это голос, она тут же подскочила к отцу. Его тело билось в конвульсиях. Рафики стоял у изголовья и гладил Шторма за ухом. Сквозь крики иногда слышались слова: – Ма-а-ма, помоги! Ма-а-ма! Забери меня! Триша спросила Рафики: – А где его мама? – Умерла при родах, – ответил мандрил. – Шторм вырос в семье сестры отца и никогда не видел мать. Господи, мы потеряем его, если он не успокоится! Его сердце может не выдержать! Триша стала лизать его загривок и лицо, приговаривая: – Тише, успокойся... Как его звали в детстве? – Айзек, – шепнул Рафики. – Успокойся, Айзек, милый, любимый. Я рядом, тебе ничего не угрожает. Это лишь сон, дурной сон. Её живот тихо заурчал, как мурлычет мама при кормлении котят. Спустя какое-то время Шторм немного успокоился и затих. Теперь он снова дышал мерно и глубоко. Рафики посмотрел в глаза Трише, помолчал с мгновение и сказал: – Предсказание сбылось. Это ты. Шаман присел рядом и закрыл глаза, возвращая в памяти тот день, когда впервые познакомился со Штормом. Это было ближе к закату после Церемонии, когда он, сидя в густых ветвях своего баобаба, только-только закончил предсказание для Симбы. Пришел Муфаса, и Рафики тут же спустился к нему: – Чем обязан столь поздним приходом друга сердца моего? Или я что-то сделал не так?! – Все так. Я просто пришел поблагодарить за церемонию и хочу кое с кем познакомить. Айзек! Из кустов вышел молодой лев, сел и застенчиво сказал: – Здравствуйте. Муфаса продолжил: – Вот, Рафики. Это – сын Рамзеса. Я говорил о нем, когда рассказывал о Долине Прайдов. Он теперь будет жить у нас. Я только что принял его в прайд. – Твой друг – мой лучший друг, – слегка поклонился мандрил, а затем спросил: – Но почему ты не объявил об этом раньше, Муфаса? – Пусть пока это будет тайной, – ответил тот, – о которой пока знают только трое: ты, я и он. Не хочу, чтобы Шрам узнал раньше времени. Он очень умен и может что-нибудь предпринять. Айзек будет учителем моего сына и защитником прайда. Он самый сильный лев, которого я знаю. Даже сильнее меня. – Правда? – Рафики почтительно посмотрел на новичка в прайде. Айзек улыбнулся: – Мы часто тренировались вместе. Муфаса рассказал мне про аутсайдеров. Хочу узнать о них все и для этого ухожу к ним. Буду жить с ними, узнаю повадки. Тогда смогу предсказать их ход мыслей. – Но они наверняка знают, кто такой Айзек, – заметил Рафики. – Да, но не знают, кто такой Шторм, – ответил Муфаса и подмигнул спутнику: – Пока не знают. – Шторм? – мандрил удивленно посмотрел на Айзека. – Под этим именем я выступал на чемпионате Долины. Зовите меня так, – ответил тот, немного помялся и застенчиво спросил: – А вы не могли бы мне предсказать кое-что? – Все, что пожелает мой юный друг, – услужливо поклонился шаман. – Ну, – смутился Шторм. – Хочу лишь узнать про мою будущую жену. – А-а, – хитро улыбнулся и подмигнул Рафики. – В молодом теле бурлят нешуточные страсти? Хе-хе, холодной водички тебе явно не помешает. Потом посерьёзнел и сказал: – Я не смогу открыть тебе имя, но расскажу судьбу в общих чертах. – Да, да, пожалуйста! – обрадовался Шторм. Шаман сел, скрестив ноги и подняв руки ладонями кверху. Слегка покачиваясь, с закрытыми глазами он что-то бормотал себе под нос. Потом встал, взял кокос и разбил его. Посмотрев на содержимое, он сказал, водя тонким пальцем по половинке кокоса: – Твое имя определит твою судьбу – бурную, полную поворотов и событий. Я вижу большую любовь. В тебе и вокруг тебя. Твоя львица уже родилась здесь. Она полюбит с первого взгляда, но вы не сразу встретитесь. Ей придется ждать, спасать и даже утешать, когда встретит. Куда бы ты потом ни пошел, она последует за тобой и останется до самого конца. Но имя этой львицы скрыто от меня мраком неизвестности. Муфаса улыбнулся и, положив лапу на плечо Шторма, сказал: – Забудь об услышанном, Шторм. Это общее предсказание. Рафики, наверное, опять, что-то напутал. – Почему так говоришь? – удивился гость. – Не ты ли говорил ранее, что он – самый лучший шаман во всей Долине? – Говорил, – согласился Муфаса. – Но надо больше верить львам, чем видениям. Посуди сам. Когда вернешься следующим летом, гарантирую – все молодые львицы выстроятся в очередь и будут наперебой признаваться тебе в любви с первого взгляда, вздоха и так далее. Как же ты выберешь? – Ну-у, сердце подскажет, – задумался Шторм. – Именно, – кивнул головой Муфаса. – И потом. Зачем этой львице куда-то за тобой идти? Ведь здесь теперь твой дом. А насчет спасения, так это вообще, я считаю, глупости. Не представляю, когда это кому-нибудь придет в голову спасать тебя. Ты можешь справиться с кем угодно, даже и спасти эту львицу из какой беды. Может, так ты познакомишься со своей женой, а?! Айзек улыбнулся: – Пожалуй, ты прав! Жаль, такое красивое предсказание и не сбудется. Рафики ничего не ответил, лишь добавил: – В твоей судьбе я вижу не одну львицу. Влюбляться будешь не единожды, но каждый раз – как последний в жизни. Будь осторожен, мой друг. Он так и сидел, размышляя о явленном ему откровении нелегкой, полной страданий судьбы молодого льва. Но если он будет жить здесь, не значит ли это, что и Земли прайда ждут испытания? Ведь его судьба теперь тесно связана с судьбой Симбы. А может, он и вправду ошибся? Муфаса оторвал его то этих мыслей: – Рафики, я хочу еще кое с кем тебя познакомить. Макс! На ветке тут же, буквально из ниоткуда, появился ястреб: – Добрый вечер! – Вот, – продолжал Муфаса. – Он будет связным между тобой и Айзеком. Отныне, если мне надо будет связаться с ним, я приду к тебе, а ты отправишь ястреба. Все новости будешь докладывать лично мне. И пожалуйста, Рафики. О новичке прайда никому ни слова, даже Сараби, пока он сам не придет и позволит, или этого не сделаю я. Ты сохранишь этот большой секрет, Рафики? – Да, Ваше Величество, – кивнул шаман головой. – Отныне мои уста на эту тему закрыты как врата рая. Лишь одни из вас откроет их. – Иного я и не ждал, – удовлетворенно кивнул Король головой. – Мне пора, – засобирался Шторм. – Скоро стемнеет, а я хочу добраться до убежища раньше. – Ты прав, – Муфаса встал. – Я провожу тебя до границы. – До свидания, Рафики! – Шторм наклонился. Шаман дружески потрепал его гриву и ответил: – Удачи тебе там, куда сейчас идешь и скорого возвращения. Когда они ушли, Рафики еще долго в раздумье смотрел им вслед и не заметил тени, проследовавшей в траве за гостями. Шаман снова открыл глаза и посмотрел на Тришу. Предсказание сбылось, но что будет дальше? Мандрил тихо покачал головой. Если видениям суждено сбыться полностью, значит, Шторм уйдет, даже если Симба узнает правду и отменит свое решение, что было бы совсем неудивительно сейчас. Но может все ещё можно отговорить его? Рафики подошел поближе к Трише и присел рядом. Та совсем не спала. – Послушай старого шамана, радость сердца моего, – зашептал Рафики. – Я расскажу тебе всю историю Айзека. Но ты должна кое-что сделать взамен. Это очень важно. – Что? – встрепенулась львица. Мандрил нагнулся к её уху ещё ближе: – Уговори его остаться. Глава 7. Тайна Триши Шторм проснулся, когда солнце было уже высоко в небе, с сильно пересохшими от жажды губами. Он хотел приподняться и тут заметил, что его голова лежала на теле незнакомой львицы, обнимавшей его. Та крепко спала. Шторм легонько дотронулся до неё: – Ты кто? Незнакомка проснулась, но не испугалась, а смущенно ответила: – Триша… – Я не знаю тебя. Шторм принюхался. И тут вспомнил запах, рванулся вперед, нависнув над опешившей львицей и прорычал: – Я узнал тебя! Это ты следила за мной и Витани! Убирайся и передай Симбе, что я более не потревожу его! А если еще раз пришлет кого следить за мной, то лучше пусть подумает дважды: я порву шпиона на части! – Шторм, не гони, – испуганно затараторила Триша, – а, выслушай меня! Прости, что ходила за тобой, но Симба тут не причем. Правда! Тут появился Рафики: – Уже проснулись, мои родные? Позволь осмотреть твои раны. – Что тут делает эта львица из прайда Симбы? – зло спросил Шторм. – Притащила тебя на своей спине да и осталась, – ответил Рафики. – По-моему, она влюблена в тебя и очень сильно, раз ушла от своих за тобой. Вспомни, что я тебе говорил когда-то. И вдруг тот понял, как именно на него смотрели тогда в кустарнике. С любовью! Триша нежно коснулась его гривы, посмотрела ему в глаза и тихо сказала: – Я люблю тебя с первого дня, как увидела. Я очень долго ждала, веря, что однажды, ты все-таки вернешься. И этот день настал. Ты один был в моем сердце все это время, единственный в моих мечтах… Она отвернулась и тихо заплакала. Шторм не знал, чем ей правильно ответить, но все же счел нужным что-то сказать: – Наверное, твоя любовь глубока как полноводная река зимой. Ты должна быть счастлива, что так любишь. И мне лестно, что я вызываю такое с первого взгляда…. Но вот взаимность…, – Шторм помолчал мгновение. – Я не стану обманывать тебя, Триша, но мне сейчас очень плохо. Я не тот, кто сможет осчастливить тебя. По крайней мере, сейчас. Триша обернулась. Её покрасневшие от слез глаза были полны душевной боли и усталости. Более она не могла утаивать в себе ничего из того, что хранила всё это время. – Ты не представляешь, каково мне было все это время! – начала она дрожащим от душивших эмоций голосом, кивая в сторону Скалы. – Они считали меня странной, со мной почти никто не дружил. Всем я нужна была как охотница, не больше. Я ждала тебя и не могла поделиться хоть с кем-то своими чувствами. Одиночество стало моим другом…. Если бы я рассказала о своей любви ко льву, которого видела один раз в юности, и которого с тех пор беззаветно люблю, все решили бы окончательно, что я сошла с ума! – Постой, – вдруг сообразил Шторм. – Ты говоришь так, будто знаешь меня очень давно. – Да, – кивнула та. – Ты ведь не намного старше меня. Я видела тебя в день представления Симбы на Скале. Точнее вечером. Вместе с Муфасой. – Что?! – выдохнули разом Рафики и Шторм. И Триша, наконец, раскрыла тайну, мучавшую её так долго. Когда она закончила свой рассказ, то вздохнула и почти отрешенно закончила: – Я понимаю, у тебя своя жизнь. Я ничего не прошу, только дай мне шанс. Или прогони прочь, скажи, что не любишь меня, что занят, любишь другую львицу! Если это правда, я уйду и слова не скажу. Только не мучай меня. Шторм нежно коснулся носом её щеки и почти прошептал: – Никогда не думал, что можно так сильно любить. Я уже давно забыл, что такое …. Легкий поцелуй привел Тришу в волнение и дрожь, и она коснулась лапой гривы в ответ. На мгновение лев замер, пытаясь понять, что же происходит с ним сейчас, и чего он хочет. Еще вчера его сердце разрывала боль предательства и крушения всех надежд. Его одинокое существование было напрасным, его жертву никто не принял. Но, оказалось, тут было еще одно одинокое существо, жившее лишь верой в будущее, ждавшее его со всей любовью и страстью на которое было только способно львиное сердце. Она тоже пожертвовала многим, была отторгнута другими. Как же это все напоминало его собственный удел в жизни! Шторм вдруг почувствовал, будто знает её очень-очень давно. Её запах пробуждал еще одно – воспоминание из сна. По телу побежала дрожь. Внезапно, бурлящий поток чувств захлестнул его сознание, сметая на пути все барьеры и сомнения. Он тихо сказал: – Сегодня ночью я видел во сне львицу с неясным лицом и очень знакомым запахом. И некто мне сказал, что она предназначена мне свыше. Теперь я знаю точно – это ты! И с этими словами Шторм обнял львицу лапами за шею, повалил на землю и стал страстно целовать. Триша отвечала той же страстью, искрясь счастливыми глазами. Когда Витани возвращалась в пещеру с утренней охоты, её остановил у входа Рафики: – О, радость очей моих, ты пришла с такой хорошей добычей! Я всегда верил в твою силу. Не поможешь ли старому Рафики принести много-много зелени для твоего папы?! Витани опустила тушу пойманной антилопы на землю и ответила, кивнув при этом в сторону пещеры, откуда доносились непонятные ей звуки: – Хорошо. А что там происходит? – То, что у нас принято называть таинством любви, моя милая, – мандрил развернул её и повел вниз: – Пусть же таковым оно и останется. Не бойся, твой отец, хе-хе, живее всех живых сейчас. Видения никогда не обманывают. – Ты о чем это? – спросила Витани. – Какие видения? – Вот я тебе по дороге и расскажу, – ответил шаман. – А листьев надо много. Когда они вернулись, Триша лежала рядом со Штормом и зализывала его раны. Витани выплюнула охапку у входа и вышла, а Рафики взял горсть их, подошел к Шторму и сказал: – Давай осмотримся. И надо приложить листья. Быстрыми движениями он аккуратно снял старые и прикрепил новые, рассмотрев попутно раны на теле. Все они уже покрылись коркой и начали зарубцовываться. – Что ж, очень недурно. Как себя чувствуешь? – спросил Рафики: – Боли есть? – Да, – ответил Шторм. – И ты знаешь, что я имею в виду. – И даже она не смогла умерить её? – спросил шаман, кивая на Тришу. – Нет, – мотнул головой лев. – Где Витани? В это момент, словно выждав этого вопроса, в пещеру вошла дочь, волоча за шею пойманную антилопу. – Вот завтрак, обед и, наверное, ужин, – выдохнула она, бросив добычу к лапам отца. – Кушать подано! – Ешьте сами, я потом, – ответил тот. – Нет, – ответила Витани, – это только тебе, ибо надо поправляться. А мы с Тришей пойдем, еще чего поймаем. Если она, конечно, не против. Когда львицы вышли наружу, она нарочито спросила: – Ну что, мне следует тебя называть мамой?! Триша вздохнула и посмотрела Витани в глаза: – Я не хочу, чтобы ты ревновала к своему отцу. Я никогда не встану между вами. И ещё, – Триша поцеловала Витани: – Я бы гордилась такой дочерью как ты! – Высокие слова говоришь, – немного отстранилась та. – Что ж, посмотрим. Но запомни. Если предашь папу, порву как дохлую макаку! – Я с радостью отдам за него жизнь, – ответила Триша. Витани уже с интересом посмотрела ей в глаза. – Наверное, правду говорили, что ты не такая как все, – вздохнула она. – Как я завидую папе! Вот бы меня кто так любил! – Не переживай, – почти по матерински ответила Триша. – У тебя еще все впереди. И твое счастье может ходить рядом. – Скорее там, куда мы пойдем отсюда, – ответила Витани. – А стоит ли уходить? – спросила Триша. – В своём доме всегда лучше, чем на чужбине. – Что? – поразилась Витани. – Ты забыла вчерашнее?! – Нет, что ты! – поспешила успокоить Триша. – Но Симба изменит свое решение, когда узнает всю правду. Сегодня должен прийти твой дедушка, он поможет. Да и куда идти, когда он так слаб?! – Ваш спор бессмысленный, – вмешался Шторм, внезапно вышедший наружу. – Я уже решил: мы уходим. А потому не тратьте время попусту – идите и поохотьтесь вволю. Потом нам придется несколько дней провести в пустыне без еды. – Но Шторм..., – попыталась запротестовать Триша – Нет, не надо, – остановил её Шторм. – Могу сказать ещё только одно: сейчас я хочу забыть все, что было со мной и начать сначала. По-другому. Поэтому ни за что не останусь. Рафики подошел и взволнованно спросил: – Неужели это конец? А как же твое обещание Муфасе, Шторм? Что с нами то будет? – Все будет хорошо. Я только с отцом переговорю, – ответил тот и, немного помолчав, добавил: – А твои предсказания всегда сбываются, Рафики. Так что многое в твоих силах. Но если Симба и теперь не услышит нас, то уходи со мною. Рафики ничего не ответил, а развернулся и поспешил на Скалу. Возможно, рассказав всю историю до конца, он сумеет остановить Шторма…. Глава 8. Рамзес Солнце уже давно перекатилось за свою самую высокую вершину на небе и теперь освещало теперь даже самые дальние уголки пещеры. Но никто не спешил наружу. Симба давно так сладко не спал, несмотря на то, что его тело по-прежнему ныло после вчерашнего. Все проблемы были решены, все страхи разом исчезли. Когда уже давно миновал полдень, проснувшись, Симба лениво наблюдал, как его мама медленно выходила на мыс Скалы. Внезапно та остановилась, присмотрелась к чему-то и с радостным воплем кинулась в сторону спуска: – Рамзес! Симба тут же поспешил на выход. Остальные львицы потянулись наружу, удивленно переговариваясь, вслед за ним. Сарафина в смятении и сильном удивлении остановилась у входа, словно увидела привидение и стала пристально наблюдать за тем, кого счастливая Сараби обнимала обеими передними лапами за гриву и едва не плакала от радости: – Боже мой, Рамзес! Это ты! Вернулся, наконец! Как долго же тебя тут не было! – Ну, тише, Сараби, не стоит, – ответил коренастый лев с серо-желтой шерстью и гривой пепельного цвета, что означало его большой возраст. Он был лишь не намного выше обнимавшей его львицы и заметно уступал в росте даже Кову, но судя по взгляду и манерам держаться, относил себя ко львам с высоким статусом. Он слегка потрепал правой лапой загривок королевы, а потом мягко, но настойчиво отстранил её от себя: – А то что подумают другие? Ты же все-таки Королева Мать. – Мне все равно! – ответила радостная Сараби, – Ты пришел, и словно вернулись старые добрые времена. Помнишь, как мы втроем мечтали на твоей скале, а? Я, Муфаса и ты? Боже, я так хочу вернуться в то время! – Моя милая подруга, это невозможно, – покачал головой гость. – Мы можем только вспоминать! – Мама?! – в диалог вмешался удивленный Симба. – Ох, прости, – ответила ему Сараби. – Это Рамзес. Он когда-то учил твоего отца и был нашим лучшим другом. Рамзес, это Симба, наш сын. Гость склонил почтительно голову и ответил : – Приветствую тебя, Симба! Я вижу, ты очень похож на Муфасу. – Где ты пропадал столько зим? – спросила Сараби. – О, если бы ты только вернулся много раньше, стольких бед можно было бы избежать…. – Я не мог, Сараби, я клятвенно обещал, – вздохнув, ответил тот. – Кому?! – удивилась та. – Муфасе, – последовал ответ. – И сыну моему, Айзеку. Он взял с меня слово, что я не появлюсь здесь до его приглашения. И все из-за Шрама и Зиры. Я сам не видел его три зимы. Но недавно прилетел Макс и я тут же отправился сюда. Поэтому меня так долго не было, Сараби, хотя и очень хотел прийти. – О каком Айзеке ты говоришь? – спросила Сараби. – Здесь таких нет. – Как нет?! – удивился Рамзес. – Айзек или Шторм, так его зовут сейчас все, кроме меня. Он должен быть здесь, он и ястреба своего присылал. – Погоди, – Сараби посмотрела на сына. – Не тот ли это чужак, что недавно пришел? Прекрасное расположение духа у того мигом улетучилось. И он лишь кивнул в ответ. – Так это твой сын?! – произнесла Сараби. – Боже, почему он сразу не сказал?! Где он, Симба? – На своей скале, – уныло ответил тот. – Я думаю. – Надо его позвать, – быстро заговорила Сараби. – Я должна с ним познакомиться! Невероятно, это твой сын здесь! – Подождите, – остановил её Рамзес. – Но он уже два полнолуния тут провел, а вы ничего не знаете?! Не понимаю. Он уже давно должен был рассказать про наш союз. И Рафики тоже. Кстати, его и надо позвать. Что произошло? Почему Айзек не с вами? Он должен быть здесь! Сараби смотрела широко открытыми глазами: – Постой! О каком союзе ты говоришь? И почему твой сын... Айзек? ...должен быть с нами?! – Потому что он – учитель для Симбы! – ответил Рамзес. – И ваш защитник! Сараби, ты что, забыла? Ты же сама видела его с Муфасой! – Я?! – еще больше поразилась та. – Когда? – В день представления Симбы на Скале, – ответил Рамзес. – Он же тогда впервые пришел сюда и заключил союз с Муфасой. Ты видела его! – Так тот молодой мускулистый лев... – припомнила Сараби. – С черной гривой. Это Айзек, мой сын, – закончил Рамзес. Симба опустил голову. Он все понял. Шторм не был тут гостем, не хотел он его земли или трона, наоборот. Он защищал их дом, который был и его домом. Ища поддержки, король оглядел свой прайд, но никто ничего не говорил. Кову с Киарой вообще исчезли со Скалы. Нала что-то шептала на ухо своей маме. Остальные опускали взор и прятали глаза. Сараби почувствовала, что произошло что-то очень нехорошее. Она решила выяснить все до конца: – Зазу! – Да, Ваша милость? – робко спросил тукан. – Приведи сюда Рафики, немедленно! – властно приказала Сараби. – Слушаюсь! – Зазу взмыл ввысь и исчез на горизонте. – Рамзес, – попросила королева мать. – Я хочу, чтобы ты все рассказал. Надо разобраться, что это за великие тайны нас опутывали все время и зачем. Муфаса ничего в тот день не объяснил, с кем был тогда. Я видела, что они хорошо знакомы. Но о чем они говорили, я не знаю. Он все время прятал свои большие планы от многих, даже от меня, боялся, что брат пронюхает. И что это за союз?! Рамзес вздохнул, подошел к краю Скалы, развернулся и сел: – Я не понимаю, почему вы до сих пор ничего не знаете, но если мой рассказ об Айзеке поможет во всем разобраться, то слушайте. Его мама – тигрица Тиара. Никто не знает, откуда она пришла в Долину Прайдов. Она была большой, сильной и красивой, да и я выглядел тогда много лучше чем сейчас. Мы любили друг друга и у нас должны были вот-вот появиться дети. Внезапно она заболела. Роды проходили очень тяжело. Из всех троих младенцев выжил только Айзек. Через день Тиара умерла. Сынуля никогда не видел свою маму и знает о ней только по рассказам моей сестры Амади, с которой Тиара очень дружила. Именно она вырастила моего сына вместе со своими львятами. Я же... – тут Рамзес остановился, вздохнул, вспоминая те дни, и продолжил: – И тут к нам пришел Ахади и предложил мне стать учителем своего сына, Муфасы, только у себя дома. Проблемы у него были с некоторыми королями в Долине. Я решил пойти, но с условием, что зимой же вернусь вместе с учеником, который и закончит свое обучение у меня дома. Мы с ним очень сблизились за ту весну и лето, особенно после того, как он спас меня. Ты это знаешь, Сараби. – А что произошло? – тихо спросил Симба. – Однажды я случайно повис на краю обрыва скалы, – ответил Рамзес. – Муфаса вытащил меня. С тех пор я обязан ему жизнью. И мы заключили союз. Мечтали втроем о великом будущем. Потом я забрал его в Долину. Там он впервые и познакомился с Айзеком. Он стал учиться вместе с Муфасой. Сынуля был больше своих сверстников и сильнее их. Это дар Тиары. Сила тигра сложилась в нем с силой нашего рода. Он оказался прирожденным охотником и бойцом. Поначалу Муфаса легко одолевал Айзека в силу своего опыта. Но тот быстро усвоил приемы соперника и научился им противодействовать. Скоро они уже боролись долго, до изнеможения, пока оба не падали без сил. И однажды Айзек все– таки одолел Муфасу. – Не может быть! – непроизвольно выдал король. – Да, Симба, – вздохнул Рамзес. – И побеждал в дальнейшем. Именно тогда я понял, какой силой он обладает и задумался о его особом будущем. У такого льва не может быть обычная судьба. Или его все будут очень любить и уважать, или он станет тем, кого будут ненавидеть и бояться. А возможно и то и другое сразу. Я думал о том, кем Айзеку быть, когда Муфаса, что как раз должен был вернуться на родину, предложил мне пойти с ним, жить в его прайде, стать названным братом. В общем, хотел породниться с нами. Я отказался. – Почему? – удивилась Сараби. – Ведь ты наш друг! – Знаю, – ответил Рамзес. – Но у меня были совсем другие планы. И я решил отдать вам Айзека. Он был молод, кроме того, хорошо знал эти земли со слов Муфасы, и очень опечалился, когда узнал, что друг детства уходит. Но когда я предложил тому вместо себя своего сына, то они оба моментально согласились на мой план. Твой муж ушел. Я еще несколько раз потом приходил сюда зимой, да и следующим летом был из-за смерти Ахади и Уру. Айзек заканчивал свое обучение и готовился к совершеннолетию. Вскоре я узнал о твоей беременности, Сараби. В свой последний приход мы уговорились с Муфасой, что он предупредит о дне представления Симбы на Скале заранее. И тогда мой сын придет сюда впервые. Так и случилось. Они заключили союз. Айзек в тот же день отправился к аутсайдерам. – Зачем? – спросила Сараби. И Рамзес стал подробно рассказывать, зачем его сын ушел к аутсайдерам, как тот участвовал в их турнирах, а после того, как узнал о гибели Муфасы, вернулся в Долину прайдов к отцу. И как однажды снова ушел сюда, в Земли прайда Симбы, бывшего в то время далеко, где встретил свою любовь и самый большой обман всей жизни. В конце гость добавил: – Когда прилетел Макс и позвал нас к Айзеку – это был настоящий праздник! Я пришел так быстро, как смог. Нашел останки львов на вашей северной границе. О-о, об этом будут долго говорить в Долине! Мой сын убил Саманью, как и его отца за пару зим до того. А заодно, насколько я понимаю, и банду разгромил, что долгое время наводила ужас на наши окраинные прайды. Вот примерно таких отрядов и опасался Муфаса. Я горжусь сынулей! Сараби повернулась к Симбе: – Это правда? Шторм принимал участие в битве? Тот кивнул. – И он не с вами? Почему? – удивился Рамзес. – Потому что изгнан! – послышался знакомый голос, сильно запыхавшийся от быстрого шага. – Он и Витани. Внезапно появившийся Рафики подбежал к Симбе и огрел его своим посохом по голове. Тот даже не уклонился от удара. – Зачем ты сделал это?! – таким старого шамана давно никто не видел. Его глаза горели так, как горят у отца при виде сильно провинившегося дитя. Симба попытался робко оправдаться: – Я считал, что он хочет отомстить за Зиру и занять мое место. Я не верил ему и не хотел, чтобы он оставался... – Что?! – Рамзес не верил своим ушам. На мгновение повисла гнетущая пауза. Затем Симба со злостью спросил Рафики: – А ты где был? Почему не мог все объяснить раньше?! Почему не пришел, к примеру, вчера?! – Потому что некто не хотел меня слушать! – голос мандрила дрожал от обиды и раздражения. – Не ты ли сам запретил мне говорить на эту тему?! – Мог и не слушать меня, – огрызнулся Симба. – Если знал, к чему может привести мой запрет. Разве я когда наказывал за ослушание, если оно было на пользу, если я был не прав?! – Возможно, – ответил мандрил чуть спокойнее. – Да, есть тут и моя вина и не малая. Но когда Шторм дрался за тебя, разве это не было лучшим доказательством его намерений?! Разве тот, кто хочет свергнуть тебя, станет помогать в битве с врагами, рисковать своей шкурой вместо того, чтобы просто дать им убить тебя и тогда спокойно взять желаемое?! Ты был ослеплен страхом перед сильнейшим, и потому заглушил свой голос разума. Не хотел ничего слушать. Вот почему ты тут, а Шторм там! Рафики подошел к Рамзесу и обнял его: – Прости меня, Рамзес! Не смог я помочь ни Симбе стать мудрее, ни Шторму – стать другом прайда, ни тебе выполнить свой уговор с Муфасой. Видно, слишком старым стал шаман. И на что мне мои знания, если не смог даже уберечь от беды! Твой сын жив, хотя и очень слаб. Я сделал все, что мог. Всю ночь мы были возле него. Рамзес в ярости повернулся к Симбе: – Ты бросил раненого без помощи?! Так тебя мать воспитала?! Рафики продолжил: – И хотя раны заживают, а силы возвращаются, но теперь он категорически не хочет остаться! Только ты, Рамзес, сможешь его остановить! – Он все еще на скале? – спросил гость. В этот момент на Скалу прилетел Зазу. – Сир, Шторм, Витани и Триша идут к северной границе вдоль реки. Рамзес посмотрел на Симбу и сказал: – Их можно перехватить у дальнего брода на пограничной реке, если он идет в сторону Долины. Это кратчайший путь отсюда. – Откуда вы знаете? – спросил Король. – А ему больше некуда податься, – ответил гость и добавил: – Глубоко раненый зверь всегда идет к родному дому. Надеюсь. ты проводишь меня на встречу с сыном? – Мы все пойдем, – встала рядом с мужем Нала. – Крепись, Симба, нам всем придется смотреть ему в глаза. – Да, – встряхнул головой тот, готовый до конца выслушать на этот раз все, что пожелает сказать его будущий обличитель. Прайд быстро спустился со скалы и молча двинулся на север. Одинокая троица молча пробиралась среди высокой травы на север, оставляя позади себя все, что еще вчера было близким и дорогим, что составляло смысл их жизни. Шторм думал о том, сможет ли он преодолеть полупустыню, что отделяет его от цели и успеет ли свидеться с отцом. Триша и Витани пытались представить себе, что их ждет в недалеком будущем, смутно представляя, куда они теперь все идут. А ещё попутно смотрели, чтобы их единственный и самый дорогой лев во всей земле не стал опять сильно кровоточить, справедливо опасаясь за его раны. Когда они подходили к горному водопою недалеко от Кладбища Слонов, то из кустов навстречу им вышли Киара и Кову. Последний подошел к Шторму и сел перед ним, склонив голову и не смея взглянуть на отца с сестрой. – Глянь, кто пришел, – нарочито громко заговорила Витани. – И чего это вас потянуло искать нас?! А?! – Сестра, прошу тебя, выслушай…– начал, запинаясь, Кову. – Я хочу повиниться перед вами… перед моим… папой…. – С папой?! – зарычала в ярости та, – А вчера ты кем его считал? Не папой?! И ведь не икнулось тебе, когда кровью за вас расписывались на земле, а потом в награду получали изгнание! Где ты был, когда мой папа ночью истекал в своем доме?! Крепко спал, да?! Хорошо, небось, прятать милую мордочку в меху королевской дочки, так удобно решать все проблемы! И ты после всего смеешь называть моего папу своим?! – Витани, помолчи! – коротко приказал Шторм. – Но папа, он же еще больший предатель, чем Симба! – горячо возразила та. – Он – мой сын, – прозвучал ответ. – Проведите меня к воде. Только вы оба. Втроем они медленно спустились к небольшому озерцу, что образовывалось вливанием двух небольших ручьев, проистекавших из подножия отвесных скал, где еще вчера была кровавая битва. Шторм молча опустил свое лицо в ледяную прозрачность и сделал несколько больших глотков чистой воды. Потом тихо сказал: – Я не считаю тебя предателем, Кову. – Но Витани права. Это я передал весь разговор с Витани Симбе, – сказал виноватым голосом тот. – Если бы не это... – Он нашел бы другой повод выгнать меня, – ответил Шторм. – Дело не в том, что ты сказал ему. Дело в том, что ты сказал ему то, что он давно хотел услышать. А то, что ты рассказал Симбе о своем разговоре с сестрой, я считаю все же правильным. – Но папа, он же ничего не понял! – горячо возразила Витани. – И вчера ни слова, ни полслова не сказал в нашу защиту! – Да, Витани, он ничего не понял, – согласился Шторм. – И ты должна была ему все рассказать до конца, если уж начала! Или привести ко мне. Кову действовал из лучших побуждений, а это нельзя считать предательством. Даже если они привели к такому концу. Шторм приподнял правой лапой поникший подбородок сына и почти ласково произнес: – Не вини себя в том, что произошло. Ты не знал, как поступить правильно. Но из-за этого, Кову, ты не перестал быть мне сыном. Я восхищался тобой, когда видел в бою! Понимаю, чего испугался Симба, когда впервые познакомился с тобой уже взрослым. В тебе есть сила, и её надо развивать. Мой папа уже пришел? – Да, – тихо ответил Кову. – Мы видели его, когда уходили со Скалы. Папа, не уходи! – Откуда ты знаешь, что мы уходим? – спросил Шторм. – Я всю ночь думал о вчерашнем, – ответил тот. – И просто понял, что ты и вправду подчинишься Симбе. – Он не властен надо мною так, – сказал отец. – Но он обязательно переменит свое решение, вот увидишь! – с надеждой выговорил Кову. – Твой папа сумеет убедить его! – Ага, – буркнула Витани. – гляди, как бы его не ждал столь же радушный приём, как и сына полнолуние назад. Внезапно к ним спустились Триша и Киара. Последняя подошла к Кову и села рядом: – Мы видели Зазу, – сказала она. – Наверное, папа ищет вас. – Это уже не важно, – ответил Шторм. – Почему? – спросила Триша. – Мы можем никуда не уходить. Ты слаб и… – Даже если Симба трижды передумает, – отрезал Шторм, – это не меняет ровным счетом ничего. Разве что я подожду их здесь. – Ты не можешь простить Симбу? – спросил Кову. – Наверное, я на твоем месте поступил так же. – Дело не во мне, сын, – ответил Шторм. – И не говори мне ничего более, прошу тебя! Да, мне очень плохо и больно, я слаб и так далее. Но я не останусь сейчас! – Тогда мы тоже пойдем с тобою, – выпалил Кову. – А как же Киара? – спросил тот. – Ты её бросишь или потащишь за собой? В её-то положении?! – А откуда вы знаете? – поразилась Киара. – От львиц такое трудно обычно утаить, – как бы небрежно ответил Шторм и хитро улыбнулся: – Триша сболтнула. – Значит, я снова потеряю тебя, папа? – обреченно спросил Кову. – Нет, мы обязательно еще увидимся и не раз, – ответил Шторм. – Просто нам всем надо взять паузу, попробовать все с начала. Вот, например, сейчас я больше всего хочу, чтобы вы с Витани помирились. – Не хочу я с этим термитом мириться! – ответила та. – Для меня он – такой же предатель, как и другие. Неблагодарный. – Иди ко мне, – мягко приказал Шторм ей. – Сядь рядом с братом. Когда она нехотя повиновалась, отец сказал: – Нет ничего важнее и сильнее кровной связи. Когда меня уже не будет, вы останетесь единственными самыми родными друг другу на этой земле. С кем бы вас по жизни ни сводила или разводила судьба, вы такие же части одного целого, как и ваши вторые половинки – части вас самих. Дети вырастут и покинут вас, жен и мужей может не оказаться потом и вовсе, а вот родства никто забрать не может. И горе тем, кто от него начинает отрекаться, посылая брата или сестру свою подальше от себя, говоря: «Не родня ты мне больше!». Ибо тогда сам Бог отправляет таких в долгий и мучительный путь одиночества. Поэтому как бы ни злились друг на друга, как бы ни ссорились, вы всегда должны найти путь к примирению, всегда поддерживать друг друга и прийти, если понадобится, на помощь. По крайней мере, так должны делать мои настоящие дети. Ненависти между ними быть не может. Кову посмотрел на Витани и виновато протянул ей свою правую лапу: – Прости меня, Витани. Сестра сначала нервно била хвостом по земле, ничего не говоря. Было видно, как в ней борются два больших противоречивых желания: согласиться с отцом и от души начистить Кову морду. Но ярость уже прошла, слова папы ложились в душу, словно мази Рафики на телесные раны. В конце концов, она не выдержала и выдавила из себя, коснувшись в ответ протянутой братом лапы своей: – Ладно. Проехали…. – И тут же добавила: – Но в следующий раз за такое я с сестринской любовью загрызу тебя. Шторм улыбнулся и прилег. Перед его взором вновь встала картина того дня, когда он впервые увидел их так же сидящими рядом. Он спешил домой со всех лап, едва получив весть о возвращении Симбы. Вот и граница земель, отделяющая плодородную жизнь от бесплодного существования, а на горизонте уже маячило Кладбище Слонов. Еще немного, и учитель, наконец, увидит своего самого главного в жизни ученика. – Я так и знала, что ты придешь, – знакомый голос заставил его остановиться. Меньше всего он сейчас желал видеть его хозяйку. – Привет, Шторм. – Привет, Зира, – процедил тот в ответ. Она ничуть не изменилась: все такая же утонченная, стройная, дьявольски красивая. И как так получилось, что стала женой Шрама? – Ты случайно не к Симбе спешишь? – спросила львица. – Да, – холодно ответил Шторм. – Хочу видеть твоего Короля. – Мой король Шрам! – в ярости рявкнула Зира. – Это его земли ты сейчас топчешь! – Симба вернулся, он – прямой наследник. И если ты не признаешь его Королем, то, наверное, ты – в изгнании. – Ты догадлив, – ледяным тоном ответила львица. – Оставим любезности, – сказал Шторм и спросил: – Что тебе от меня нужно? – Пойдем, мой любовничек, – нарочито мягко сказала Зира, – я хочу тебе кое-что показать. А к Симбе ты потом успеешь зайти. Если захочешь. Сам не ведая зачем, Шторм все же последовал за некогда своей любимой львицей. Как же он её любил! А потом случайно узнал и про её замужество, и про её мужа…. Они пришли в небольшую пыльную пещеру на окраине саванны, где за скалами начиналась полупустыня. У входа тусовалась тройка худощавых львиц, ранее виденных в прайде Шрама. – Благородный Симба великодушно позволил нам тут подыхать с голоду! – прорычала Зира, проследив взгляд гостя. – Но мы еще посмотрим, кто кого. В пещере было темно и сухо. Войдя в нее и направившись в дальний от входа угол, Зира вновь оскалилась: – Где этот паршивец Нюка?! – Мышей пошел ловить, – ответил кто-то у входа. – Вот я ему поохочусь, не встанет, – зло проговорила Зира, пропуская Шторма вперед себя. Перед ним в песке копошились два маленьких тельца. Увидев мать, они как по команде сели рядом и уставились широкими, полными любопытства глазами на гостя. – И что, ты хотела познакомить меня со своими отпрысками? – спросил Шторм. – Кову – тот, что справа – родился незадолго до изгнания, – ответила Зира. – Именно его Шрам выбрал себе в наследники. – А мне-то что до этого? Шрама больше нет, его наследства – тоже. – Ошибаешься, – проговорила львица. – У Шрама есть сын родной, Нюка. Он должен быть наследником по праву первородства. Но он слишком слаб и не годится для роли короля. Шрам знал это. Но поскольку сам дать сильное семя не мог, то отцом достойных наследников мог быть только другой лев. По спине Шторма пробежали мурашки. Зира сделал драматическую паузу и закончила торжествующе свою мысль: – То есть ты, мой дорогой. – Хочешь сказать, что ты все спланировала заранее? – язык льва присох к гортани. Внутри него стала закипать ярость. – Вместе со Шрамом, – подтвердила Зира. – Теперь ты внимательно выслушаешь меня? – Что ты хочешь? – дрожащим голосом спросил Шторм. – Вот это уже другое дело, – сказала Зира. – Выйдем наружу. Там она отвела его в сторону от чужих глаз и продолжила: – Так вот, Шторм. Ты забудешь дорогу сюда и никогда не войдешь в земли Симбы, если хочешь, чтобы Кову и Витани, его сестра, остались живы. Их убьют как только ты появишься там, или эта выскочка узнает о тебе. – Не-ет!!! – Шторм в ярости схватил Зиру и придавил к земле. – Давай, – прохрипела она, – убей меня! И ты больше никогда не увидишь своих детей живьем. Шторм откинул Зиру от себя и с ненавистью сказал: – Только то, что ты – их мама, спасло тебя сейчас. – Да уж, – ответила та, вставая и отряхиваясь, – мне повезло. – Ты хоть Шрама то любила или с ним тоже ради выгоды спала?! – А тебе какое дело? Завидно, да? – львица просто смеялась над ним. – Не люби ты так длинные лапки…. Впрочем, все вы одинаковы. Лев наотмашь ударил Зиру, и та отлетела на небольшое расстояние, шлепнувшись на камни. Сплюнув сукровицу, она встала, вновь усмехнулась и угрожающе тихо сказала: – Больше ты ко мне не посмеешь прикоснуться. И побереги свой поток ругательств для других. – Пока не трону, – уточнил Шторм, немного успокоившись. – Хочу видеть их в последний раз и дать им свое благословение. – Обойдешься, – ответила Зира. – Пошел вон, драный кобель! И не вздумай нас тут искать. Это место – уже земля Шрама. Временно оккупированная Симбой. И с этими словами ушла, а Шторм медленно побрел на свою скалу. Он провел там дюжину дней в размышлениях, что делать, когда вернулся посланный на разведку Макс и доложил, что видел следы аутсайдеров неподалеку. – Ты уверен? – Да, сир, уверен, – ответил ястреб. Шторм немного подумал и сказал: – Вот она, моя судьба и мой долг. Вот, что, Макс. Ты проведешь меня к следам, а затем полетишь в Долину, к моему отцу. Расскажешь про Зиру и моих детей, а закончишь тем, что я не смог войти в земли Симбы, но буду исполнять долг здесь. Надо разобраться с аутсайдерами и оставшимися гиенами. – А вы долго собираетесь разбираться с ними? – спросил Макс. Шторм ничего не ответил. Он еще не знал, что на это понадобится три лета и три следующие зимы…. Открыв глаза, он осмотрелся. Киара тихо переговаривалась с Тришей. Витани лежала рядом и молчала, Кову, лежа чуть поодаль от всех, понуро смотрел на озеро. Шторм приподнялся, согнав остатки видения, подошел к нему, возложил на его голову свои передние лапы и произнес в установившейся полной тишине: – Да уподобит тебя Бог Мванзилиши и Мхиди. Благословляю тебя, сын мой. Затем вернулся к Витани и над головой преклонившейся перед ним дочери сказал: – Да уподобит тебя Бог Мвеле и Мзази. Благословляю тебя, дочь моя. – Я люблю тебя, папа, – тихо прошептала та. Никто не спрашивал, что за имена озвучил Шторм. Некоторое время они молча все лежали и смотрели на озерцо, что неспешно раскрывало перед ними прохладу, а затем медленно поднялись. – Пойдемте к границе, – сказал Шторм. – Похоже, не тут нас собираются встретить. Наверное, мой папа ведет их более коротким путем. – Он так хорошо знает наши земли? – удивилась Киара. – Конечно, – ответил Шторм, – ведь он учил твоего дедушку, прячась от Шрама и других нежелательных глаз. Ему сам Бог велел знать ваши земли как свои родные. Глава 9. Новый план Их уже ждали на границе земель, в месте, где когда-то Рамзес впервые вступил на землю Муфасы. Это была большая поляна на обрыве холма, что высился над речушкой, отделявшей собственно Земли прайда от чужих или, как их еще звали, Внешних земель. Вниз к броду вела тропинка, которую и перекрывали, стоя, Сараби с Симбой и Рамзес. Львицы сидели полукругом справа от них, стараясь не смотреть на подходящих к ним Шторма и его спутников. Рафики стоял сбоку, опираясь на свой посох. В небе появился ястреб. Он сделал круг и приземлился на плечо Шторма: – Я выполнил ваше поручение, сир. Будут указания? – Спасибо, Макс. Наконец, мы снова вместе, Макс. Идешь со мной? – Как скажете, сир. Шторм и его спутники вышли на поляну перед прайдом и остановились. Триша шепнула на ухо: – Если не хочешь говорить с ним, позволь нам с Витани сделать это за тебя. – Нет, Триша, – покачал головой Шторм, – там мой отец, Рамзес. Я должен пройти через все, хоть и будет тяжело. Не вмешивайтесь, не надо. Он подошел к отцу и нежно коснулся его гривы: – Здравствуй, папа! Не так я хотел тебя встретить. Рамзес оглядел стоявшего перед ним и невольно издал тихий возглас, в котором была и боль от вида сына, и радость долгожданной встречи. Перед ним стоял сильно похудевший лев с изможденным лицом, глубоко рассеченными ушами и кровавого цвета пятнами на шкуре, из-под которой рельефно выступали не только мускулы, но и ребра. На мгновение показалось, что перед ним и не сын вовсе, а лишь его измученная тень. Но глаза – они были прежними: большими, живыми и решительными. – Обними покрепче, Айзек, – ответил Рамзес и сжал сына в своих объятиях, похлопывая правой лапой по плечу: – Заждался тебя. – Думаю, ты уже в курсе и всю историю им сам рассказал, – Шторм, немного отстранившись, кивнул на Симбу и опустил глаза: – Да, я ухожу. – Давай все обсудим, – сказал Рамзес, – Не принимай поспешных решений. – Как ты правильно сказал, папа, – ответил Шторм, – поспешное решение принято. Но не мною – им. – И указал лапой на Симбу. Тот виновато ответил: – Прости меня. Я был несправедлив к вам. Но все исправлю. Твой дом здесь, ты не должен уходить. – И как же ты, Симба, – ироничным тоном спросил Шторм, – хочешь все исправить? – Я беру все свои слова обратно. Ты член нашего прайда, а я несправедливо осудил тебя. И ныне отменяю свое решение. – Да-а?! Вот как?! – воскликнул Шторм. – Все просто! – Я Король, – ответил Симба, отводя взгляд. – Я был неправ, но исправил свою ошибку. И прошу у тебя прощения. Шторм помолчал мгновение, а затем ответил: – Ты ещё больше разочаровываешь меня. Ты кое-что забыл. – Что? – спросил Симба упавшим голосом. – Ты изгнал нас и сказал, что это твое окончательное слово и обжалованию не подлежит, – ответил Шторм. – Королевское слово! Это закон, а его нельзя так просто отменить другим словом. Даже если оно королевское. – Так что я должен сделать?! – почти взмолился Симба. – Ты ничего не можешь сделать, – отчеканил Шторм. – Почему?! – Изволь, объясню тебе, – холодно ответил Шторм. – Ты приговорил меня и Витани к изгнанию. Ты был несправедлив и сам это признал. Но отменить свой приговор ты так просто не можешь, потому… потому что я с ним согласился. Я не хочу оставаться. Я мог бы доказать тебе все уже давно. Вот мой главный свидетель стоит. Но сейчас я только одного хочу: чтобы вы дали мне спокойно уйти. – А как же твое обещание моему отцу? Твой союз с ним? – спросил Симба. – Ты отменил его, – последовал ответ. – Ведь ты – Король, наследник и вправе это сделать. Насильно мил не будешь. Тут вмешалась Сараби: – Я помню день, когда ты впервые пришел к нам, как будто это было вчера. Ты же был тогда так рад. Я видела это. Рамзес сказал, ты любишь нашу землю. Шторм обернулся и со слезами почти крикнул: – Я и сейчас люблю! Для меня нет земли лучше, чем эта! – Так почему ты хочешь уйти?! – спросила Сараби. – Тебя никто не гонит. Ведь все изменилось. Мой сын просит прощения, хочет все исправить. Почему же не оставляешь шанса, Шторм? Тот помолчал мгновение, потом сказал: – А вы можете вернуть вчерашний день? Сделать меня таким, каким я был раньше? – Айзек, ты же знаешь, что это невозможно, – вмешался Рамзес. – Ты можешь объяснить толком все же, почему хочешь уйти, когда нужен здесь? Шторм вздохнул и сказал: – Попробую, но не так, чтобы уж совсем прямо. Я сначала расскажу кое-что. – Про наш прайд? – уточнила Сараби. – Да, – кивнул головой тот и начал. – Есть львица, которую все считали ненормальной или, по крайней мере, странной. Она часто уходила к границе и была там одна. – Триша?! – выдохнула Сараби И лев поведал её историю так, какой ныне видел и чувствовал: молчаливое, безропотное, непонятное существо, обезличенное своею кротостью, на первый взгляд бесхарактерное и слабое, глухо страдало где-то там у себя в пещере и не жаловалось. А если бы оно и пожаловалось, хотя бы в бреду, то другие львицы просто подняли его на смех. Или того хуже. А потому помогало всем, о чем ни попросили бы; было одной из лучших охотниц. И лишь оставаясь наедине с собой, уйдя подальше от всех, позволяло предаться своим несбыточным мечтам о большой любви. Но однажды все переменилось. Шторм подошел к Трише и поцеловал её, а затем посмотрел на своего отца: – Помнишь, папа, я говорил тебе о предсказании Рафики. Муфаса тогда посмеялся и сказал, что оно не имеет смысла. Действительно, тогда оно звучало более чем странно. Меня спасать и утешать?! Однако, как видишь, исполнилось в точности. Именно она спасала меня вчера! И я понял, что Триша – именно та, которую я так долго ждал. В воздухе повисла гнетущая тишина, лишь изредка прерываемая резкими порывами ветра, словно над поляной летал тихий ангел-лев, шевеля своими крыльями гривы стоявших под ним львов. Шторм сделал паузу, собрался с мыслями и продолжил: – Но не только слова Рафики нас роднят, папа. Мечты! Мы выжили во враждебном окружении только благодаря им и вере в то, что когда-нибудь они исполнятся. Тришу не волновало то, что о ней думают другие. Она мечтала, верила и ждала меня. Я же выживал мечтою об обещанном Муфасой будущем. Об этой земле. О своей семье. О том, что я выполню тут с честью свою миссию, что Симба когда-нибудь превзойдет своего отца. И он его превзошел…. Шторм встретился взглядом с королем; его глаза ничего не выражали, поражая своей отрешенностью от всего происходящего. Он молча принимал все выпады, ничем не отвечая. Обличавший рассказчик тем временем продолжил: – Но это еще не все, – он подошел к Сараби и посмотрел в её глаза так, что она внутренне съёжилась, ожидая от этого «не все» всего плохого. – Моя служба тут началась давно, еще в Долине, с истории Муфасы. – Какой истории Муфасы? – выдавила львица, ощущая вползающий в душу страх неизвестного разоблачения прошлых тайн. – Которую он, Сараби, мне рассказал и спросил совета, – ответил Шторм, не сводя с Сараби глаз. – Так полушутя, полусерьезно. Ты же знаешь, мы много болтали о том, о сём. Чаще всего обсуждали то, каким должен быть идеальный король. Перед своим возвращением сюда, Муфаса рассказал мне историю про двух братьев. Один был сильнее, другой – умнее. Первый должен был стать королем. Так решил его отец, не желавший делить королевство, ибо оно было слишком маленьким. Как я теперь понимаю, второй узнал об этом, подслушав разговор брата способом, каким Триша видела меня в день представления Симбы. И постоянно хотел доказать, что не хуже первого брата. При этих словах глаза Сараби округлились, она тихо произнесла: – Боже, ты все знаешь?! Зачем он тебе рассказал?! – Он не называл имен, но я все понял, – кивнул головой Шторм, – Так вот, рассказывал Муфаса, в детстве они дружили с одной львицей, всюду были вместе. И та пообещала однажды выйти замуж за второго брата – того, что не должен был стать королем. – Это были детские мечты! – на глаза Сараби навернулись слезы; её сердце сжалось и тут же разжалось со страшной, пронзительной болью. – Да, – продолжал свое наступление Шторм, – мечты. Только ты забыла, что Шрам тоже мечтал. О тебе! Ты же не сдержала своего слова. – Замолчи! – Сараби зажмурилась; сжавшись в комок и склонив голову к земле, она более ничего не хотела слышать об этом прошлом: – Ты не смеешь обвинять меня! Это не я, а он предал нас! – Я знаю, Сараби, и не обвиняю, – успокаивающим тоном ответил Шторм. – Но поясню тебе то, что спросил Муфаса, и что ответил я. Два брата выросли и оба любили одну и ту же львицу, с которой были с детства знакомы. И та обещала выйти замуж за второго. Но полюбила в итоге первого. И вот Муфаса спросил меня, что делать первому брату, или, скажу прямо, ему самому: последовать за своим сердцем и жениться на любимой львице или оставить её, помня о брате и этом детском обещании. Знаешь, что я ответил ему? Сараби едва не зарыдала: – Прошу, замолчи! Замолчи! – Айзек, ты переходишь грань, – упреждающе сказал Рамзес. Он, как и все, уже давно понял, что Шторм говорит о любви Сараби, но к чему он клонил свой рассказ? – Я ответил Муфасе, что первому брату следует отказаться от львицы, даже порвать с ней, – заявил, сделав на мгновение паузу, Шторм. – Что?! – Сараби резко выпрямилась и посмотрела на него мокрыми и недоуменными глазами. – И он так же спросил, – сказал тот. – Я объяснил Муфасе, что иногда приходится наступать на горло собственным чувствам. Я сказал, что если первый брат отберет львицу у второго, то произойдет трагедия, последствия которой непредсказуемы. У первого брата есть королевство по наследству, которого не будет у второго, но у второго есть львица, которой, как он полагал, не будет у первого. Таким образом, богатство и мир каждого будет уравновешен; каждый обладает чем-то недосягаемым для другого. Но если первый женится на этой львице, то у второго не будет ничего. Все его мечты рухнут. Он будет считать себя преданным теми, кого он любил. И тогда ничто не удержит его от мести. Он может убить. – Шторм перевел дух. – Я предупреждал Муфасу, но он не послушался. Когда я пришел, то предложил избавиться от Шрама, выгнать его. Ибо от него уже тогда исходила прямая угроза. Но и тогда не послушались меня. Я ушел защищать вас от аутсайдеров, но не смог упредить предательство Шрама. Страшная боль, я знаю это на своей шкуре, поселила в его сердце ненависть. А затем и сумасшествие. – Зачем ты все это рассказываешь? – тихо спросила Сараби. – А затем, чтобы вы поняли, почему я не могу остаться, – ответил Шторм. – У меня были мечты, я доверял вам, верил в разум и справедливость Симбы, жизнь был готов отдать за вас. А вчера вы разрушили мой мир, сожгли мое сердце дотла. Я дважды был предан на своей земле! Вы отвергали меня, как и Тришу. Отделили стеной, через которую боялся перейти мой сын. Вы уничтожили мои мечты и веру именно тогда, когда я пытался доказать вам свою преданность! Есть такая пословица: друг познается в беде. Я пришел к вам на помощь вчера без всяких условий. И едва остался жив: Саманья мог прикончить меня, но мне повезло. А меня осудили. За что?! Когда Триша тащила на спине, я спрашивал, почему Бог дал мне выжить? Неужто для того, чтобы затем быть так униженным и растоптанным?! О, лучше бы я умер прямо на поле боя! Лучше бы меня бросили в канаву на растерзание грифам – мне бы и тогда было не так больно, как сейчас! За что мне такие страдания, за что?! Чем я заслужил это, Сараби, скажи мне?! Я всегда жил ради вас, помогал даже тогда, когда вы этого не знали. Верил в вас, любил вас, считал своей семьей! А теперь я чувствую то же, что и Шрам! Что и ты, Сараби, когда узнала, кто убил Муфасу и покушался на Симбу! Кто отнял у тебя твои мечты и разрушил твою счастливую жизнь. Ты простила Шрама?! – Что?! – не ожидала вопроса Сараби. – Ты простила Шрама?! – Но.... – Я так и думал! – Шторм окинул взором всех присутствующих. – Ты еще не готова простить его. Что же тогда просишь меня простить Симбу публично, который, хоть и не убил меня, но заставил страдать не меньше?! Причем на следующий день. – Но ты не Шрам! – вскричала в отчаянии Сараби. – Да-а?! Посмотри тогда на мое лицо внимательнее, – Шторм приблизился к ней вплотную так, что та оказалась в тени. – Я уже иду по его пути. Мне только ненависти не хватает! Поэтому мне нужно пожить где-то, где раны заживут. Не могу быть там, где все напоминает о предательстве. Не могу учить Симбу после того, что он сделал со мной и Витани. Не могу! Шторм замолчал. Сараби вдруг обняла его толстую шею и заплакала: – Прости! Я умоляю тебя, прости! – Нет, нет, – замотал головой Шторм. – Слишком сильна боль, слишком свежи воспоминания! Но нет худа без добра. У меня теперь есть, наконец, Триша, Витани. И Кову, который предан вам и скоро станет отцом. Рафики. И, надеюсь, ты не откажешь мне в праве считать тебя своим другом, Сараби? Пожилая львица отстранилась и посмотрела Шторму в глаза: – До конца своего пути в этом Круге жизни я буду держать в сердце место для тебя. Знаю, ничто не сможет удержать такого льва, как ты, сейчас тут. Но увижу ли я снова своего друга? – Конечно, – Шторм осмотрел всех и сказал: – Надеюсь, вы извлечете уроки из истории. А что касается нас, Симба ... – Шторм хотел что-то добавить, но передумал: – Время... Время покажет, что с нами будет дальше. Прощай. Потом он повернулся к Трише и Витани: – Ну вот, до сего момента вы еще могли думать. Нынче же надо принять решение: кто из вас остается, а кто – нет. Мне пора уходить. Витани переглянулась с Тришей и ответила за обоих: – Ты знаешь, папа, что мы уже давно решили. – Я и не ждал иного, дочка, – ответил Шторм. – Тогда быстро прощайтесь и спускайтесь к реке. Пока две львицы, отделившись от остальных, направились к броду, Шторм подошел к Киаре: – Могу я попросить тебя об одной вещи? – Какой? – спросила едва слышно та. – Проведи меня чуть-чуть до реки. Вместе с Кову. Они втроем спустились к реке, оставив прайд стоящим на вершине холма. Только Рафики и Рамзес последовал за ними. Не доходя до того места, где его ждали Триша и Витани, Шторм остановился и попросил: – Подойди ко мне, Киара, прошу тебя. И присядь. Когда та повиновалась, он возложил на неё свои передние лапы и быстро произнес: – Да уподобит тебя Бог Мвеле и Мзази. Благословляю тебя, дочка. – Но… Он мягко остановил её вопрос, слегка улыбнулся и сказал: – Я хочу, чтобы ты знала: отныне и навсегда ты и в нашей большой семье. Как легендарная Мвеле – первая львица в Долине, что последовала за своим мужем, Мванзилиши, – учителем в изгнание по пустыне – когда-то приняла Мзази – жену своего сына, Мхиди, как родную дочь, так и я принимаю тебя. Будьте верными друг другу, любите и … прощайте все, что бы между вами не происходило. Ссоры временны, а семья – семья должна быть постоянной. Так у нас принято. – Спасибо, – ответила Киара, смахнув разом несколько слез. – Береги её, – наказал Шторм сыну. – Ты в ответе, прежде всего, за свою семью. Что бы ни было между мною и Симбой, оно никоим образом не должно отразиться на вас. Помни это, Кову. С этими словами он подошел к Рамзесу: – Прости, папа, что все так вышло. Но пришло время освободить меня от слова, данное когда-то тебе, иначе я нарушу его. И поговорить о другом. – О чем? – спросил тот. – Жизнь не заканчивается сегодня, – ответил Шторм. – Айзек, ты поступаешь слишком жестоко, – укоризненно сказал Рамзес. – Ты же не Шрам! Как ты мог вообще сравнить себя с ним?! – В части боли в сердце – мог, папа, – ответил тот. – И хотя чувствую, как временами ненависть начинает сдавливать мою грудь, обиды на них не держу. Просто не могу простить публично. Пока. – Почему?! – Кову едва не закричал. – Значит, ты лгал нам?! – Нет, Кову. – ответил Шторм, понизив голос. – И, пожалуйста, потише. Выслушайте меня, внимательно. Я не лгал. Я хочу наказать его. Чтобы он усвоил уроки. – Но зачем все-таки так жестоко? – спросил Рафики: – Ты ведь и друзей бросаешь, и детей своих. Не слишком ли велика цена твоего наказания? Не боишься ли наказать сам себя в итоге? – Да, я оставляю своих друзей, – ответил Шторм. – Но другого пути не вижу. Поймите! Я хочу не просто наказать Симбу, я хочу сломать его. И я сделал это! Он сейчас раздавлен. История с Кову ничему не научила его, потому что он легко отделался, будучи уверенным, что бы ни сделал, стоит попросить прощения, и на этом все закончится. Все исправится, все образуется. Не надо делать выводов. Акуна Матата! Не беспокойся ни о чем! Для Симбы все просто: законы установил его отец, ему лишь надо следовать им либо отменять. Я же уничтожил все его принципы прежней жизни! Я не дал ему прощения, и поэтому он не может исправить все то, что натворил! Теперь он прочувствует боль до самых печенок и запомнит это. Теперь он будет думать! Его власть и авторитет сильно подорваны. Посмотри, здесь сейчас не было Короля. Была только Королева-Мать! Он ничего практически не говорил. Он растерян! И вот теперь готов учиться. Ныне он подобен глине, из него можно лепить настоящего Короля! – И кто это сделает? – удивился Рамзес. – Ты, папа, – последовал ответ. – Твой союз с Муфасой все ещё действителен. – Но…, – Выразительный жест лапой остановил очередную попытку возразить: – Знаю. Дайте объяснить. Помимо всего прочего, прости я его и останься, то получил бы ученика, не воспринимающего меня как учителя. Нам ещё предстоит долгий путь к восстановлению дружбы и взаимопонимания. – Но это нельзя сделать вдали! – воскликнул Кову. – А кто сказал, что я не вернусь? – парировал Шторм. – Когда? – Пройдет следующая зима, а там посмотрим, Кову. А до того ты, папа, будешь учить Симбу и тренировать Кову, как в свое время тренировал нас с Муфасой. У моего сына есть сила! Кроме того, ты должен восстановить авторитет Короля, поднять его уверенность в себе. Эта задача по силам только тебе. Я оказался плохим учителем, папа. Слишком умно все завернул, рассчитывая на его разум больше, чем имея на то оснований. И сильно просчитался. Он все ещё ребенок по сравнению с другими королями. Слишком мало знает, часто живет не разумом, а страхом, чувствами. Ты бы понял это сразу, но не я. Я же слишком торопил события, не обращая внимания на готовность Симбы воспринять их правильно. Из меня получился воин, но до тебя, как учителя, мне еще очень далеко. А Симбе нужен именно твой подход. К тому же только ты сможешь многое рассказать ему о Муфасе. Когда я вернусь, нужно, чтобы меня тут ждали и искренне хотели. Особенно Симба. Пусть верит. Пусть ждет. Как я верил и ждал. Тогда мы сможем стать одним целым! Симба еще будет великим Королем, если все, что я сейчас говорю, сбудется! – А если…, -начал Кову и умолк, следуя повелительному знаку отца. – Пусть мой папа сейчас предложит Симбе свои услуги, – перебил Шторм. – А если тот откажется, то что ж, никого неволить не надо. Тогда он вернется домой. Только мне кажется, что Симба не откажется. В общем, давайте жить и работать дальше. – А что будешь делать ты? – спросил Рафики. – О, Рафики, у меня еще много дел впереди. И семью надо устроить, и Витани обучить. – Где же ты собираешься жить? – спросил Рамзес. – Пойдешь к Амади? – Нет, папа. Давным-давно я нашел одну заброшенную землю, похожую на эту. Небольшой оазис в пустыне в полудюжине дней ходу отсюда, но там для жизни есть все. – Далековато, – покачал головой Рафики. – Знаю, – ответил Шторм. – Но Макс укажет путь, когда я позову кого из вас в гости. А я обязательно сделаю это. Так что, главное, не отчаиваться! Все будет хорошо. В этот момент появились ждавшие у брода львицы. – Шторм, уже смеркается, – сказала Триша. – Пойдем, милый, надо до темноты найти в саванне ночлег. – Сейчас, Триша, идем, – он немного помялся и, вздохнув, сказал: – Ну что, папа, вот и снова мы расстаемся надолго. Ты выполнишь мою просьбу? – Даю слово, Айзек, – ответил Рамзес, обнимая его. – И возвращаю тебе твое. Иди с миром и счастливого вам пути. Я горжусь тобой! – У меня есть еще одна просьба, папа, – сказал тот. – Благослови нас с Тришей. Когда пожилой учитель выполнил эту просьбу над преклонившими свои лапы сыном и его невестой, Рафики подошел следом и обнял Шторма: – Мы будем ждать тебя! Возвращайся скорее! – До свидания, Рафики, – ответил тот. – И пусть наш новый план будет скрыт от других до поры до времени, иначе все пойдет прахом. Могу ли я надеяться на тебя, Киара? Ведь Симба твой отец, и тебе будет очень трудно утаить от него правду. Пусть и для его же собственной пользы – Я понимаю, Шторм, – ответила та. – Я буду стараться и молчать. – Не беспокойся, папа, – вмешался Кову. – Никто лишний ничего не узнает. Витани подошла к Киаре: – Я это… хочу повиниться перед тобой. За зависть к тебе, за то, что злословила на тебя… Ты не держи на меня зла, пожалуйста. Две львицы обнялись. – И ты не поминай меня лихом, – ответила Киара. – Надеюсь, когда мы свидимся снова, ты уже найдешь то, что так хочешь в этой жизни – свою вторую половинку. – Спасибо. А ты себя побереги и братца моего, ладно? С этими словами Витани подошла к Кову и, сев перед ним, слегка коснулась его передних лап своей: – Ну что, пока,… термит? – Береги папу там, куда пойдете, – тихо попросил Кову сестру. – Слышишь? Витани сглотнула и кивнула. Потом не выдержала и, обняв брата, расплакалась. – Ты тоже береги Киару, – проговорила она, немного успокоившись. – И моих племянников или племянниц. Шторм повернулся и сказал: – Триша, Витани, нам пора. Они неспешно подошли втроем к броду и осторожно перешли на другой берег, что был уже за пределами Земель прайда Симбы, подводя таким образом черту. Никто не обернулся, продолжая свой путь, и вскоре исчезли среди травы и кустарников. Симба сидел на выступе холма и в тишине, что по-прежнему лишь шелестящим ветром прерывалась, наблюдал за Штормом. Боже, как он хотел сейчас все вернуть обратно: и вчерашний день, и свои слова в нем! Но было поздно: прошлого не вернуть, а этот хоть побитый, но слишком гордый лев оказался в придачу еще и слишком упрямым, слишком жестоким, умеющим унижать словом больше, чем когтями. Пришедший, словно тень из прошлого, он точно так же исчезал в призрачном будущем. Сердце сдавливалось болью обиды и раскаяния. О, если только удастся еще все исправить! Но как?! Он стоял теперь в полной нерешительности, раздавленный и униженный перед своим собственным прайдом, смотря, как изгнанный им лев и две львицы переходят границу. Он смотрел им вслед, пока те не растворились в траве, цвет которой уже сливался с цветом их шкур в багрово-золотистых лучах садящегося солнца. В смятении он повернулся к Сараби: – Мама, что делать дальше? – Жить, Симба, жить.