Фанфики с участием: "Гермес Аркадьевич Аверин/Кузя"

На первый взгляд Кузя пытается сделать приятно своему колдуну. На второй тоже. Но всё не так однозначно, как может показаться.

После возвращения Кузи из Пустоши тот сильно изменился.

После возвращения.

— Завтра утром приедет Василь с женой и детьми. — продолжал Аверин, — Он, Мария, Анонимус и Любава поедут к бабушке, детей лучше оставить с кем-то. Брат бы не обращался ко мне с пустяками, сам знаешь, но видимо там нужна помощь и Анонимуса и Любавы. Так что попросил меня проследить за Верочкой и Мишей. А я не могу, так что ты будешь с ними. Еду Маргарита приготовит, я уверен, ты позаботишься о них должным образом. Вечером Василь заберет их. Понял?

Мартовское солнце сияло сквозь ажурные занавески, раскрашивая комнаты витиеватым золотым узором и высвечивая из реальности мгновения их повседневности: игривость и ревность Кузи, улыбчивую строгость графа, неуверенность Мончинского и собственничество Владимира; моменты первой, похожей на весну, любви и переплетающихся с нею страха и ненависти. Но, конечно, в первую очередь — счастья. [Сборник самостоятельных мини-работ по Аверину/Кузе и Мончинскому/Владимиру]

Прекрасные сны, мягкая кровать и никуда не надо вставать ранним утром, разве это не чудесно? Так еще не выходные, а будни! Просто везенье какое-то... И что же может испортить настроение, когда все идеально?

Входная дверь хлопает не сильно громко, но звук раздался по всему дому. Аверин не обращал сильного внимания на это, просто прошел в коридор уставший, снимая верхнюю одежду и обувь. Маргарита уже ушла, иначе тут же послышался бы ее голос, но в доме было тихо. Да и время позднее.

Февраль вступил в свои права, переворачивая лист календаря и словно приглашая в новый мир. В мир, где промозглый холод остался позади, где «Рождественское» дело превратилось в папку в архиве и дурное воспоминание. В мир, где мягкий свежий снег тихо хрустел под ногами.

Долгожданный вечер любви и нежности.

— Значит, я люблю вас?

Февраль. Одеяло. Семейная ссора.

Честно, он уже устал от всего этого.

Да просто хоть раз бы он нормально его погладил! Хоть какой-то ласки! Настоящей.

– Каково это, жить с мёртвым анархистом? – в шутку однажды спрашивает Виктор.

— Смотрите, — Кузя вскакивает с места, едва не роняя плед, и указывает рукой куда-то наверх, — звезда падает.

- Кузя, люди так не делают. У мужчин одна одежда, у женщин другая, иное уже считается непристойным.

Когда для привлечения внимания слов не хватает, в дело идут уличные фонари.

Аверин всегда воспринимал Кузю как дива или человека, однако забывал, что истинная его форма – это кот, и она же определяет некоторые его повадки. А коты так легко могут разыграться...

Из любых правил можно сделать исключения, особенно, когда холодно.

Кузя и Гермес Аверин празднуют Белтейн. Даб-кон очень легкий. Аверин - боттом.