Просто лучшее

С таким братом и тёлка не нужна...

Соулмейт!AU, где в день восемнадцатилетия на запястье человека появляется имя его родственной души.

Тянь знает, что это не выбить, не вылечить, что не пройдет и не отболит. Теперь знает, но уже поздно. Он как всегда опаздывает. Сжигает мосты, по которым потом пытается бежать, с профессиональным умением занимается саморазрушением. И ладно бы только с приставкой само-… Тянь держал в руках солнце. Сейчас пытается удержать ускользающий сквозь пальцы пепел.

Большинство работ в этом сборнике посвящены Алексу и Заку. * * * Толкался в ладонь, вспоминая мускусный запах и твердые мышцы, и сбитое чужое дыханье на шее. И кожу, что скользила по коже, и ощущение сотен иголок, что вонзились вдруг в поясницу. И как захотел прямо там, как захотел ощутить... Касание... вскользь, не по правде. Касание ладони к оголенной плоти, и может быть... может быть, чуточку больше. Кончал сильно и долго, упираясь лбом в прохладную стену.

они оба – сломанные, разобранные на части, словно огромный конструктор, забытый ребенком в детской.

Клэй смущенно смотрит на него, и Джастин наконец-то растягивает дрожащие губы в такой же улыбке — немного трясущейся и неуверенной. Весь Дженсен вызывал странные ощущения — кроме тепла в груди, там росло что-то еще — большое и приятное.

Джастин никогда не умел завязывать галстуки самостоятельно.

Джастин теперь понимает каждой клеткой тела, как это – сдохнуть, но продолжать дышать до хрипоты в горле. Клэй Дженсен настоящая з а в и с и м о с т ь для Фоули. Похуже самого героина.

У Джастина странные отношения с зависимостями. Отказаться от героина - легко. Отказаться от Клэя Дженсена - неа, не в этой жизни.

Рыжий впивается в Хэ Тяня таким взглядом, что кажется, снесет сейчас своей битой и его голову – а Хэ Тянь смотрит на него, как на сошедшее с небес божество, убивающе прекрасного ангела смерти, которому он без сомнений подставит под удар голову, глотку, сердце. Все, что тот попросит.

«Сегодня…» — билось в голове навязчивой мыслью. «Сегодня…» — повторяло бешено сердце, отстукивая каждый удар. «Сегодня…» — а радость не хотела сходить с лица.

Бывает, что понимание того, что какой-то человек вам дорог приходит уже после того, как вы его потеряли. И если жизнь дает вам второй шанс, глупо им не воспользоваться.

Принцип взаимности

Хэ мягко целует его в шею. Кладёт острый подбородок на плечо. Гуань откладывает нож. Упирается руками в столешницу. Ему надо немного времени, чтобы прийти в себя. Потом, игнорируя тяжесть на плече, берет нож и начинает нарезать крупными кусками говядину. Каким-то чудом удается абстрагироваться от Тяня, пока тот не говорит: — Останься сегодня, — и уже тише добавляет, — пожалуйста.

Но разбитое ведь можно попытаться склеить, верно? Разбитое, оно ведь по примете только к счастью.

Каждый коп в Готэме ждет Дня святого Валентина с ужасом.

Осень, ангина, вязаный шарф.

Оглушительно громко. Безупречно искренне. Летние ливни всегда такие.

Рыжий знает, что невообразимые цены на таблетки, без которых мама точно не выкарабкается, — самая жестокая ловушка в его жизни. И когда змеиные глаза Шэ Ли говорят ему, что легкие деньги бывают не только в мышеловках, что не придется ни с кем спать, что максимум — это поразвлекать богатеньких извращенцев по ту сторону стекла, он понимает: самое крайнее дерьмо — когда просто нет выбора.

Весело с Чонгуком не будет, разве может? Тэхён ещё не знает, но, вообще-то, может: и весело, и грустно, больно, неопределённо, – всё может. И хорошо, и счастливо тоже, кстати, может быть. Ему бы только суметь этого дождаться.