Когда Аллену исполнилось шестнадцать, он захотел более близкой связи с Лави, но тот сказал, что до совершеннолетия не тронет Уолкера. И вот, Аллену исполняется восемнадцать...
Попавший в плен к Ноям Аллен был сильно покалечен, и, хоть его и удалось вытащить из лап родственников Тысячелетнего Графа, у него появились комплексы. А Лави понял, что не хочет больше терять Уолкера, и решил признаться в любви...
- Ты не будешь ничего видеть, не сможешь понять, что я сделаю в следующее мгновение. Но зато будешь лучше слышать и… Чувствовать, - ученик Книгочея припадает губами к тонкой шее, исступленно целуя её, и проклятый еле слышно вздыхает. Рыжий ухмыляется, и его пальцы ловко пробегают по худому боку, вызывая дрожь у подростка, а потом - тихий вскрик, когда его опрокидывают на белоснежные простыни...
А что если Неа не предовал семью?А Аллен был ноем?Они все жили дружно припиваючи,воевали с Чёрным Орденом.Хотите узнать что дальше?Читаем.
AU.Неа живой,Аллен ной,Аллен сын Неа,15 ноев,Неа и Аллен владеют всеми силами ноев
Мальчик-сирота, мальчик-экзорцист, мальчик, чья судьба переплелась с судьбою Ноя - чей плащ ты вынужден носить и кого обязан почитать? Чьи монстры скребутся в твоей душе и твоя ли она сейчас? Королевской мантией струится с плеч плащ шута, тупой болью в висках скребётся память о важном. Покуда нет короля, не его ли первый шут станет его волей?
У Лави возникает сумасшедший план, который должен позволить экзорцистам выиграть время и отвлечь Тысячелетнего Графа от военных действий. Однако этот план не совсем нравится его основному участнику — Аллену. И, разумеется, на самом деле почти у всех сторон этого невозможного предприятия есть свой собственный «хитрый план», из которого они собираются извлечь всю возможную выгоду.
Сиквел к Хитрому Плану. Аллен Уолкер уже два года живет, разрываясь между Чёрным Орденом и Тикки Микком, и вот близится конец его мучений — долгожданное, официальное заключение мира. Вот только на сей раз Тикки рядом не будет, рядом подозрительный Кардинал и очень привлекательный экзорцист, которые словно поставили своей целью окончательно сбить Аллена с толку.
Жарко. Горячее дыхание оседает на коже, заставляя её покрываться мурашками. Хрупкое тело выгибается изящной дугой и новый стон слетает с бледных искусанных до крови губ. Боль и удовольствие переплетены сейчас в крепкий узел, опутывающий всё пространство вокруг, словно растворяясь в полумраке и пропитывая воздух. Ещё движение и стон переходит в задушенный крик. Да, кричи. Кричи от удовольствия и боли. Ночь только началась, а уже на рассвете ты будешь моим...
У абсолютно черной комнаты, казалось, не было ни начала, ни конца, ни стен, ни потолка – только бесконечное число телефонов, расставленных причудливым украшением вокруг снежно-белой кушетки, на которой, собственно, и восседал хозяин с трубкой у уха...