Руслан Герасименко / Актер, певец, режиссёр

- что.? Рус недоуменно смотрел на этого маленького нахала. - Ты что совсем спятил.!? Ярик улыбнулся. О Рус даже не знал причину почему мальчик так плохо играл ходил не туда и постоянно ложал. Просто он всю репетицию откровенно пялился на Руслана вынашивания этот великолепный план. Он встал со стула и упал перед режиссером на колени и хватаясь руками за штанину джинс. - О господин режиссер. Умоляю. Накажете меня.

Брошенный на землю звякнул содержимым мешок из рогожи. Карамон со всех ног бросился к фигуре в чёрном плаще. Однако, предавшись сомнениям, он остановил себя на полпути: всё это наваждение. Никакого Рейстлина здесь нет, его надо отпустить и идти своей дорогой, навсегда забыв о брате и всем, что их когда-либо связывало… Но этот ненастоящий и выдуманный далёкими закоулками сознания Рейстлин уж больно по-настоящему зашёлся в приступе кашля, согнувшись в три погибели над холодной землёй.

Случилась катастрофа, мир погрузился во мрак. Но что же произошло и как в этом замешаны Саша и Ярик? Очень интересно, сложатся ли их отношения в постапокалиптическом мире или каждый из них будет один... Или в целом, останется только один?

Саше хочется слышать голос Ярика как можно дольше, чувствовать касания, пусть и фантомные, но такие родные... Как будто он и вправду здесь, стоит над ним и нежно касается, стараясь успокоить. – Саша, пожалуйста, открой глаза...

Темная госпожа, высеченная из камня, неподвижно сидела на троне — и в лице ее заключалось всё, что было, и всё, что будет. Только достойные решались поднять на нее глаза, но даже они не дерзнули бы заглянуть под вуаль, ниспадавшую на плечи и скрывавшую божественный лик.

— А ты что, пан философ, притихнув? — Спирид, как бывало обычно в вечера, когда в кружке оставалась пара капель, а от доброго порося на блюде виднелся один только хвостик, крепко заправлял люльку табаку и пускался в пространные разговоры. — Або испужался чего?

Ярослав поднимался по закрученой лестнице подьезда на свой этаж. Он вернулся из своей поездке в Москву на много раньше, чем планировал.

яр питер любит все равно. руслана любит тоже. к сожалению, питер и руслан несовместимы, и яр вынужден пытать себя постоянными поездками. добровольно.

— За нами идут толпы дворян, которые хотят жить свободно. Другой вопрос: готовы ли к этому мы? — Всем им надо за кем-то следовать, мы не можем их подвести, не сейчас, когда всё зашло так далеко.

Но это будет имитацией старой привычки, которая прошла с ним через года и все жизненные события. Такой же имитацией, как и его попытки жить нормальной жизнью без Сережи.

— Встань на колени, — наконец-то шепчет Гуинплен после тягостного молчания.

Уставший Руслан заваливается домой, а там его ждёт Ярик.

О том, как Стукасименки на каток с кастом ЧКС ходили. Основано на очаровательных кружочках в тг "Тележка Баркильфедро"

сегодня первый белый день, давай начнем все с чистого листа.

редкие встречи раз в пару месяцев, пламенные признания, торопливые ласки, просьбы остаться. ярик жил от одного их свидания до другого, но, когда руслан по утрам одевался и уходил, с яриком оставались только тяжесть и боль, звенящая пустота внутри, холодное одеяло, невкусный переваренный кофе.

Наряжая ёлку в off-театре никто не мог подумать, к чему приведёт скука малышки Есении. И почему все будет разгребать Даламар.

Он в себе это может и ненавидел, оттого и убил так жестоко. Мысль о том, что без него Паше теперь жить спокойнее будет, даёт облегчение. Само отсутствие Паши в его жизни наоборот, какую-то ноющую пустоту внутри образовывает. Она расползается, удушливая, едкая, с каждым днём всё шире становится. Туда проваливается работа, коллеги, случайные знакомые, всё, что жизнь Руслана составляло. И теперь он совсем один со своими размышлениями остаётся.

ярик хрупкий до невозможности, кажется, что от одного неосторожного касания на мелкие осколки рассыпется, но обнимает так крепко, что сердце от нежности замирает.

Сопротивляясь со всех сил, Замки навесил я на чувства, Но ты, зараза, победил...

это всё – несуществующая иллюзия реальной власти, которой, как таковой, никогда не было. баркильфедро смеется булькающе, будто вся трахея раскрашена красным и крошится, крошится. кажется, что-то он всё-таки забыл.