Наверное, мы все бываем слепы в какой-то момент нашей жизни. Я видела в тебе только любовь, я придумала в своей голове абсолютно всё и этот сценарий чертовски нравился мне. И вот, когда я сняла розовые очки, мне стало трудно дышать, и я не могу поверить, как можно было что-то чувствовать к той, кто всё это время всегда разбивала мне сердце.
Если моя жизнь - это кино, то ты навсегда покидаешь роль главной героини. Я вычеркну тебя без эмоций на лице. Я обязательно сотру твоё имя.
— Скоро буду, — услышала я короткую фразу. После ее слов
звонок сразу оборвался, а я сделала глубокий вдох и выдох, закрыв глаза.
И лучше бы я их и не открывала…
Она стерва до мозга костей, и раньше таких точно сжигали на кострах. Ей повезло лишь в том, что в нашем веке её боготворят. Такие, как я, её и боготворят. Идиотка.
И каждый раз словно весь воздух разом выбивало из лёгких, стоило лишь тяжелому занавесу расступиться, открывая взору залитую светом софитов сцену, на которой вот-вот, блистательная и внеземная, появится она.
И сердце замирало, все краски меркли, чтобы, едва взгляд коснётся её, всё остальное перестало иметь значение...
Ночью, когда она засыпает, все её куколки оживают и сливаются в одну. Совсем не пластилиновую – живую, теплую, осязаемую. Белокожую и с каштановыми волосами, большегрудую и с округлыми женственными бедрами.
Она может подхватить руками эту грудь и засмеяться от счастья.
Она может обнять эти бедра и прижаться к ним лицом.
Живая женщина, но не живая кукла – у неё есть лицо, есть настоящее имя. Назвать этим именем одну из куколок – кощунство. Они не она.
