Ноктюрн До-Диез Минор

дурные сны

прости за трудную любовь и невольные страдания

После войны как после любви

Позже он много раз жалел о том, что не узнал его имени вовремя, но тогда это не имело никакого значения.

наше воссоединение

Я спас тебя... Прекрасного, но оборванного. Сильного, но оставшегося без еды и желания жить. Услышав как ты играешь...На секунду я подумал:"первая капля чистоты за эти годы немилосердных убийств".

Ледницкий пересказывал Владеку эту историю, мрачно помешивая чай, стараясь не встречаться взглядом со Шпильманом. Владислав слушал его со странными чувствами, просто не зная, что сказать. Он не знал ни имени, ни звания офицера Вермахта, укрывавшего его год назад на чердаке в штабе немецкой обороны Варшавы, но сейчас он отдал бы все, чтобы узнать имя того, кто помог ему, кто отдал ему свою шинель, которую он до сих пор сохранил, несмотря на то, что советские солдаты чуть не изодрали ее в клочья.

— Вильгельм, — прошепчет Владек бескровными губами, словно в болезненном выматывающем полузабвении, следом за хмурым Ледницким, который упрямо смотрит в рдеющее у кромки горизонта закатное небо, стремительно стекающее в блестящий антрацит самой беспокойной ночи в его жизни — крылья Гипноса не коснутся сегодня мечущегося духа пианиста.

Весь день Вильгельм не мог не думать о несчастном мужчине с железной банкой в промерзшем доме. Волшебная игра на расстроенном рояле покорила его в самое сердце. Вспомнился возлюбленный Генрих, что погиб в прошлом году в битве около русской деревни. Он не смог его спасти, так может выйдет облегчить участь этого несчастного...

"Это ты должен был остаться".