Алвадик

По заявки с ОЭ кинк-феста: "Ричард долго чем-то болеет (болезнь и ее причины- на усмотрение автора). Все в доме Алвы, включая его самого, волнуются, хотя и не очень подают вид. Какой-то жест заботы и переживания от Алвы : выносит Ричарда на руках на улицу погреться под первыми весенними лучами, выписывает что-то из Надора дорогое для Ричарда и тд."

Почти святой отец Робер срывается в логово врага, чтобы найти доказательства против преступников. Его напарник, Ричард, не может не последовать за ним

Серый гранит радужек мгновенно треснул, покрылся полупрозрачной сеткой тоски, привязанности и восхищения. На Рокэ никогда никто так не смотрел. Это не было простой влюбенностью. Нет. То было селем внутренней борьбы, когда стыд мешался с похотью, а привязанность — с гордыней. Сомнение, вот что полнило эти глаза.

Первый маршал Талига, герцог Алва, негодяй и мерзавец, берет юного герцога Окделла в оруженосцы. Какой позор и ужас для истинного Человека Чести!.. Или нет? По воле Абвениев, Леворукого или самого Создателя Ричард получает возможность узнать, что было бы, назови его имя на Фабианов день кто-то другой.

Итак, сначала был хвост. И хвост этот был везде. Иногда Рокэ мог не видеть оруженосца, но хвост видел всегда – ускользающий за угол в направлении спальни, исчезающий между стеллажами библиотеки, мелькающий в дверном проёме кухни… Хвост вообще имел удивительную способность появляться из ниоткуда, когда его совсем не ждёшь, и так же внезапно исчезать в никуда, а ещё обладал разрушительной силой – уцелевшие вазы, как и ни разу не запнувшихся о него слуг, можно было по пальцам пересчитать.

Пока Рокэ Алва не знает о замыслах Ричарда Окделла — всё хорошо.

Древняя мудрость гласит: бойтесь своих желаний, они могут исполниться. Леворукий утверждает, что проигравший может получить все. Ричарду Окделлу предоставлен шанс выяснить, соответствует ли это действительности.

О снах и не снах...

По заявке с кинкфеста: "У Ричарда есть маленький хвостик, которого он очень стесняется, считает жутким уродством и трагедией, и так боится, что о хвостике узнают, что не решается переспать даже с трактирными девушками, не говоря уж о Марианне и пр. На войне Алва случайно видит хвостик и его так вштыривает, что у них сразу и все!" Первые части серьезно дополнены по сравнению с тем, что выложено на фесте. Без этих дополнений конец может быть непонятен.

Ричард еженедельно ходит к Штанцлеру за ядом. Алва не может понять, зачем его оруженосцу столько яда.

Ричард тяжело переживает смерть Оскара, и Рокэ решает отвлечь его. Делает он это в своей манере и с дальним прицелом сделать из Окделла человека. Вот только как бы самому Рокэ не попасться в сети своих коварных планов...

"Когда твой отец покидал тебя, чтобы исполнить свой долг перед Великой Талигойей. Когда чёрно-белые солдаты заняли ваш замок. Когда я прислал оружие, герцогскую цепь и повелительский знак Эгмонта. Когда зима сменяла лето, год за годом, а в старом Надоре не менялось ровным счётом ничего, кроме тебя самого, ты читал их, правда, Дикон? Я всё думал, как же у тебя получилось…"

- В одном бокале яд, эр Рокэ. - Знаю, - и голос Алвы снова равнодушен, как будто он осведомился о погоде и получил в ответ, что будет снег. Ну будет так и будет, пусть его. В одном бокале яд? Так то совсем неважно, - Мы выпьем с вами, юноша. Окделл кивнул, помедлил, предлагая Рокэ сделать выбор.

Ричард Окделл, унар магической академии, пытается сдать зачёт гранд-мастеру Алве.

Вообще, если сравнивать поэтов с вином, то Ричард не тянул даже на свою северную кислятину, которую и вином-то назвать язык не поворачивался, но его упорство поражало.

Зарисовочка по пути в Варасту.

Раз — ногти впиваются в ладонь, теперь дави крепче, два — расслабь кулак и так повторяй, повторяй, пока внутри не станет опять мирно и ясно. Повторяй, пока не встретишь того, кто возьмет на себя твой грех.

Зарисовки о Рокэ, чувствующем себя дураком в различных ситуациях, связанных с его оруженосцем. Дикон проходил мимо, но специально. Вольное продолжение/интерпретация событий "Дурака из Надора" от лица Рокэ.

Ричарда в день Святого Фабиана оруженосцем берет король Талига - Фердинанд Оллар. Люди Чести спешно подбирают челюсти с пола и гадают, чем это обернется. Дорак и Штанцлер разыгрывают новую партию политических интриг, втягивая в нее юного Окделла.

Письмо из Надора доставили поздно вечером. Слуга-мальчишка принёс его вместе с новой бутылкой вина для соберано, расположившегося на террасе за ужином – если «кровь» можно считать ужином – и десятками старых бумаг из библиотеки. Короткого взгляда на содержимое письма хватило, чтобы понять – творчество явно было коллективным, и никто из писавших или дополнявших его не пребывал в трезвом уме.