Вы прочли последнюю из выложенных автором на этот момент частей.
Чтобы поблагодарить его и поддержать мотивацию продолжать писать, поставьте оценку «Нравится» и напишите отзыв.
Комментарии и оценки согревают авторов, они чувствуют, что их труд кому-то дорог, а это чувство — лучшая награда.
Парень нехотя подносит телефон к уху и слышит только: «Жду во дворе твоего дома через 7 минут. Не беспокойся, я один и без злого умысла. Пожалуйста, выйди», — и последующие протяжные гудки.
У Феди больше нет сил, чтобы терпеть постоянные издевательства и приказы бывшего лучшего друга. В один момент он просто решается высказать накипевшее. Ошибка, чертовски опрометчивая и глупая.
Ею он ступил на раскаленную почву.
— Ты же любишь, — рычит Дэн, — сделай то, что любишь! И с тем, кого любишь, — улыбается мерзко и всё так же, как всегда, уверенно.
Федя подрывается и толкает его к стене, наваливаясь всем своим весом. Надавливает локтём на горло.
— Думаешь, такого, как ты, можно любить? — он чувствует на своих губах вкус этой мерзкой крови. Вытирает их рукой. — После того, что ты сделал?
Денис всегда был для него кем-то большим, чем друг. Он был ближе, чем остальные, и Федя слишком долго ходил по краю. Притворялся тем, кем никогда не был. Держал в тайне то, что могло развалить их дружбу и поставить крест на жизни обоих. Признаться или сдохнуть без него? А разве есть разница?
— Ты только не поворачивайся, — над самым ухом произносит Катя, — он пялится прямо на тебя.
— Да похуй, — и это звучит как правда. Он блаженно прикрывает глаза и растягивает губы в легкой улыбке. Ему похуй. Пусть смотрит. Пусть ненавидит. Это больше не проблема Макарова.
Волны, чернилами въевшиеся в запястье, бушевали на его руке; они бушевали в его едва бьющемся сердце; бушевали в его голове, сбрасывая с пути. Они бились о черепную коробку и набатом повторяли жгучее «неправильный», «неправильный», «неправильный», заставляя от отчаяния вздрагивать и сдаваться.
Дэн на несносной принцесске фанатично – до мозга костей – п о м е ш а н а. Ее из глянцевитых ребер не вывести, не вытравить; у Денисенко приторно-вишневый аромат чужих духов и горькой морали на уровне оголенных выступающих ключиц дегтем оседает – она одержимостью пуще прежнего захлебывается, и с желанием закурить прямо на уроке борется.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.
Войдите в аккаунт
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей. Войдите, с помощью: