Великий из бродячих псов

Накахара Чуя – самое прекрасное, от чего он мог умереть. Накахара Чуя – то, что в конечном итоге заставляет его желать жить. (hanahaki byou!AU)

Дазай не приходит на работу, и Куникида с Ацуши отправляются к нему домой, чтобы притащить его в Агентство, но сталкиваются с очень странной неожиданностью.

Дазай Осаму наконец смог исполнить вожделенную мечту и обуздать смерть. Дабы отойти в мир иной, ему предстоят скитания по Йокогаме в образе призрака в течение сорока дней, ведь, по всеобщему убеждению, на протяжении этого периода душа умершего пребывает на земле, возвращается в свой дом, витает вокруг могилы, посещает места, в которых бывал умерший, до Страшного Суда и окончательного определения вечной загробной участи. А тут под ноги подворачивается какой-то ободранный тигр.

Уже год, как он — потерявший память убийца. Уже год, как он — сокрытый среди церковных послушников обладатель данного Господом «второго шанса». Уже год, как он не имеет прошлого и мечтает жить настоящим. Жить. А не существовать.

...спустя три месяца комы в закрытой для посещений комнате в особняке босса Портовой Мафии пришел в сознание единственный наследник мафиозной организации. Пришел в себя, чтобы первым делом заявить, что он, кажется, влюбился в Смерть. (АУ, в котором Ацуши и есть Смерть, и Дазай много раз пытается суициднуться, чтобы увидеться с ним.)

Йосано дает Дазаю сомнительное снотворное собственного производства…

Дазая не беспокоит, что он расплачивается телом. Ему нравится, что из них двоих хотя бы Чуя остается нетронутым. Что объятья рыжего пахнут домом, что он всегда излучает тепло. Чуя сам предлагает ему себя спустя полгода. Это самые лучшие в жизни Дазая отношения - не считая того, что раз в неделю он гость спальни Мори и тот трахает его, как шлюху.

При следующей встрече, Федору Достоевскому придется за многое перед ними ответить. И дело не в багровых синяках на бедрах. Даже не в укусе. Дазай просто ненавидит, когда его планы идут крахом.

...Только после звонка ловко поймал воротник пиджака, прося рыжую бестию задержаться. - Это не очень красиво, - заметил он, - сидя на моей паре, лайкать мой Инстаграм. Чуя недоуменно приподнял бровь, а Осаму не поленился достать телефон и открыть свой профиль, наслаждаясь тем, как чужое лицо вскоре по цвету становится алее, чем волосы в приглушенном свете ламп. (Студенческое АУ, где Дазай проходит практику и ведет Чуе основы психологии, сталкеря и фанбоя на него.)

Двойные черные дуэты и их взаимоотношения спустя несколько лет. Взгляд со стороны новичка в детективном агентстве.

Смутная печаль не жалела Дазая. Но, кажется, была готова стать последним, что он ощутит перед тем, как Порча поглотит его, заглотнет целиком и сомкнется над ним, будто водная гладь, в которую хотелось нырнуть с головой и никогда, никогда больше не увидеть привычного света.

Боль приносят предметы, события и люди. Три составляющие, которыми Осаму себя окружил. Они были рядом с самого детства и преследуют его до сих пор.

Во сне Джон стоит лицом к океану. О берег разбиваются волны, но до ног Джона доходит лишь мелкая рябь. — Поможешь ли ты мне? — спрашивает он у воды. — Всё, о чём попросишь, — отвечает Лавкрафт.

Фицджеральд готов был спалить город ради одной книги, Джон готов перелопатить мир ради одного знания – как можно заключить контракт, чтобы Лавкрафт повиновался ему.

Путешествие в Йокогаму было далеко не первым разом, когда Стейнбек и Лавкрафт работали вместе. Стейнбек многое повидал. Становится довольно тревожно, когда (на самом деле странный) напарник, с которым ты работаешь уже месяц, внезапно превращается в жуткое страшилище и никто тебя об этом не предупредил.

Пирс на три дня только для них — очень весомый повод закрывать глаза на удивительно живучего человечка.

Дазай не злопамятный, нет; он просто так приподнимается с чужого тела и тем же черным маркером почти каллиграфическим почерком выводит на внутренней стороне бедра: "С моим великим удовольствием. ♡" [Соукоку кофешоп-АУ (прямо как с мема) в действии.]

Дазай уже как два месяца живёт у Чуи, просто однажды заявившись к нему на порог с чемоданами в руках и со словами «Теперь я буду жить у тебя!»

Да, Дазай взял его на «слабо». На элементарное: «Слабо пройтись прямо под струями?».

Секс Двойного Черного один на один всегда был, как драка. Но при наличии даже одного зрителя хрупкое «как» разрушилось. Оказавшись же третьим в постели этой парочки, Рюноске узнал, что они не только морды бьют синхронно, но и умудряются правильно разделить постельные обязанности между собой. (Нестандартные семейные отношения и почти милая шведская семья этой троицы, где Чуечка способен надеть на Дазая строгий ошейник, чтобы не был так несправедлив к малышу Рю.)