Ксе-ксе-ксе

Когда на Ивана накатывала старая-добрая "русская хандра", он спешно собирался в Петербург и там, со всей серьезностью, предавался ницшианским настроениям. К сожалению, уйти в заслуженную депрессию не так-то просто, когда у тебя есть персональный раздражитель.

Пересматривая фотки с недавнего Дня Рождения Людвига, когда приглашенные славяне устроили там пьянку, Ване захотелось продолжения банкета. Почему бы и не устроить небольшой кипиш?

Неудачная шутка Гилберта с переодеванием оборачивается против него. Не волнуйтесь, никаких фем!ок. Перед прочтением убедительная просьба послушать одноимённую песню группы Аквариум.

На дне рождении Ивана Брагинского собрались все страны. Дамский угодник Франциск, незаметный Канада, уже пьяный Хенрик и Кетиль, читающий ему лекции; и Бервальд со своей «ж’ной». Иван, давно мечтавший отпраздновать дружно свой день рождения, припас огромное количество своего любимого алкогольного напитка — водки...

Представьте, что вы живёте себе спокойно, столетие, два... А потом вдруг про вас снимают аниме. Всё бы ничего, если бы не толпа фанатов, упорно пейринговавших вас против вашей же воли. Но если безобразие нельзя остановить, то нужно его возглавить!

Россия слишком заработался и в награду получил стресс. Но на помощь ему спешит Великий Пруссия со своим новым изобретением - мармеладом из рыбьего жира. Вот только вопрос: как его подсунуть России?

Ивана всегда волнуют причины. Гилберт все больше пытается разгрести последствия.

Россия взволновал всю G8 своим опозданием на мировое собрание, и участники не медля отправляются узнавать, что же произошло с Брагинским, прихватив с собой Калининград.

Владелец корабля подходит совсем близко, склоняется так низко, что их носы практически касаются друг друга. Он шепчет словно бы ласково, но в шёпоте слышна ядовитая насмешка: - То есть, в качестве платы за проезд ты предлагаешь переспать с тобой? – Гилберт вздрагивает, пытаясь понять, оно ему вообще надо? Смотаться с планеты, подальше от проблем, конечно, хорошо. Но кто знает, какие тараканы водятся в голове у нового знакомца? - Чем же ты отличаешься от тех шлюх, коих полно на каждой стоянке?

Гилберт никогда не мог вовремя остановиться. И не вовремя тоже. [ликвидация Пруссии!]

Старая добрая сказка с новыми героями.

- А что, слабо? Страшно? Гордость не позволяет отдать карточный долг? - Тащи уже свою форму. - Бегу, - подорвался Байльшмидт, сглатывая вязкую слюну и задаваясь мыслью "Это он проиграл спор или Брагинский?"

В этих лесах издревле ходило поверье о том, что в некое определенное время появляются жуткие и очень опасные существа, которые хитро обманывают, жестоко издеваются, а после уносят с собой неведомо куда. Всех с детства приучали к тому, что покидать лесную чащобу крайне опасно. Ведь там их поджидают эти жуткие маньяки. Маньяки, имя которым – «Красные шапочки».

Гилберт считает, что пахнуть так вкусно - преступление.

- Я хочу твое сердце, Гилберт. Буквально. [Пост-ликвидация Пруссии]

Как бы вы отреагировали, если бы в два часа ночи вам позвонил какой-то пьяный человек? Думаю, что сбросили бы. Но если он начинает лихорадочно извиняться, называть тебя "Ванечка" и пороть какую-то горячку?

Гилберт наблюдал за Иваном, который безмятежно спал в объятьях Морфея. Байльшмидт сглотнул и, вспоминая события последних трех дней и ночей, когда ему удалось убедить Брагинского наконец побыть в пассивной роли, мягко двинулся к кровати. Пруссии не хотелось упускать момент, ведь здесь в Берлине, за несколько часов до очередной конференции, у него еще есть возможность вновь довести Россию до сладостной истомы. Возможность, которую он претворит в жизнь. Перед Рассветом.

Гилберт просто ревнует Ваню к Родериху. Ничего особенного. Или..?

- А ты… точно придешь? - Даже не сомневайся. Ты теперь мой, так что без присмотра не оставлю.

- Уже очнулся? Гилберт повернул голову на звук. - Россия, какого черта? - прохрипел Пруссия, пытаясь пошевелиться, но руки и ноги были прикованы к кровати. - Тссс, не напрягайся, - Россия медленно провел рукой по щеке Байлшмидта: - говорят, в Германии кроме порно нет ничего стоящего. А ты любишь порно, Гил?