ЛЕВИХАН

Ханджи всегда считала, что самым страшным кошмаром для нее была и останется война с титанами. Однако когда врач убежденно констатирует, что уже третий месяц она носит под сердцем дитя, женщина понимает, что кровавая резня и бесконечные политические интриги далеко не самое ужасное в жизни. Ханджи ловко орудовала клинками и умела отдавать приказы, но как воспитать своего собственного ребенка, который рано или поздно узнает, что его родители провели половины своих жизней по локоть в крови?

Ханджи всегда была его подругой. И он никогда не задумывался, какие чувства испытывает к ней. Но слова о том, что они выглядят как старые супруги, заставляют задуматься.

леви любил в ней все. оставалось только сказать.

- Ненавижу тебя, - бесцветно сказал Леви. - Я заметила, - улыбнулась Ханджи, поворачиваясь на бок к нему спиной. – Не возражаешь, если я посплю у тебя чуток?

Ривай всегда подобными ночами наслаждается, ведь никогда не знает, что поджидает их на следующий день, особенно, если это будет вылазка. Он не хочет позволять себя привязываться к людям сильнее, чем по долгу службы, но женщина столь безумная в душу западет раз за разом всё сильнее и сильнее, укореняясь там до неприличия плотно. И каждое утро кажется, что у него найдутся силы, дабы пресечь это.

они абсолютно два разных человека: она – безумная учёная, падкая на титанов, живущая науки ради и невозможно раздражающая. он – самый холодный человек, которого ей когда-либо приходилось встречать. их ничего не должно связывать, но существует ряд определённых ситуаций, которые исправляют это недоразумение.

Леви заболел и угадайте, кто его лечит

Она потеряла всё, что у неё было. У неё остался лишь он один. И сейчас она просто не могла потерять и его.

О том, что случилось вечером после того, как Леви и Ханджи пришлось выступить в роли мастеров пыток.

По мотивам событий 125 главы, когда выяснилось, что в реку прыгали не зря.

Леви делает вид, что ничего не произошло. За исключением того, что они только что вдвоем пытали человека, потеряли двух крайне важных разведчиков, а их командор подведен под трибунал и неизвестно, будет ли он спасен.

-Не смей увянуть, Ханджи. Ты сильнее чем думаешь. – Шепчет Аккерман, не отрывая своего взгляда от женщины. И как бы это не было странно именно эти слова капитана вернули ей тот стальной стержень, который как ей казалось дал трещину. Но сейчас Зоэ снова чувствует, что оживает и мир больше не кажется таким уж и пустынным. -Не переживай Леви. Я ведь не хрупкий цветок, а крепкое дерево.

Потому что у Зое не было никого, кто мог бы помочь ей самой, когда это было нужно. Теперь никого нет и у Леви. Ей кажется, что они похожи. Просто выбрали разные пути. Леви закрылся и спрятал свои чувства. Её эмоции как открытая книга. А ещё ей почему-то было важно общение с этим коротышкой — возможно, потому что это был первый человек, который действительно ее слушал, а не делал вид, что слушает, и не относился к ней, как к сумасшедшей

Ханджи постепенно вошла в жизнь Леви: вначале она надоедала и даже раздражала его, но сейчас он уже не вспомнит когда раздражение переросло во что-то совсем иное, ранее неведанное.

"Что это было?.. Ханджи?.. Чем ты так напугана?.." - Подумал Леви и провалился в бездну.

«Кто бы мог подумать, - тянет Ханджи, - безоблачные семейные будни, и как ты до этого докатился, Леви?». И ржёт, пополам сгибаясь от смеха.

Ханджи чувствует, что ее голова скоро взорвется хаотичным потоком мыслей, документов, работы, политики. Ханджи не улыбалась больше недели, потому что не было поводов (а раньше и поводы не нужны были). Леви обещает себе, что это так не оставит.

Они свободны. Навсегда.

Для близких людей, Аккерман готов сделать все что угодно. Он готов буквально в лепешку расшибиться ради них. Конечно, он не сможет стать Богом и создать им другой мир без титанов, или не сможет даже просто уничтожить всех титанов, но он готов стараться как можно усерднее.

Это была самая кровопролитная вылазка из всех. Возвращение стены Марии и всего девять... Девять человек которые сумели выжить в этом аде. На душе было невыносимо больно, от офицеров до рядовых, все запятнали кровью священную стену