Особенные

"Не уверен, что турианский рай похож на человеческий, но если всё пойдёт кувырком и мы окажемся там... Встретимся в баре".

У неё чёрные тяжёлые волосы, стянутые в изящный узел, лёгкая тонкая тиара на голове и быстрая вкрадчивая поступь воина. А губы – недопустимо, порочно яркие, будто вымазанные кровью. Впрочем… Снежная Королева знает, что её единственная подруга никогда не пробовала крови. Правительница Нарнии предпочитает крови яблоки и шоколад.

В родном Сноувилле Диего расквитался с бывшими друзьями, убившими отца, и эта тайна давит на него. Уехав, он начинает новую жизнь, но Саусфилдская школа ― дикое место. Плохие парни не дают никому проходу. Оторва Элли и неудачник Сид слишком дружелюбны. Фрик Бак знает слишком много и ведет себя чокнуто. А Манфред, нелюдимый одноклассник, о котором ходят странные слухи, будит самые противоречивые чувства. Вдобавок, становится очевидно: прошлое не исчезло. Саблезубые тигры всегда возвращаются.

Здесь не летали немецкие самолёты, не рушились стены, не пылали пожары. Это был почти рай среди зелёной долины. Рай, где о страшном мире вокруг напоминала лишь радиола, простуженно хрипящая по вечерам о Западном Фронте. Здесь им стало спокойнее… здесь был огромный шкаф со старыми шубами… и здесь родилась эта игра. Игра в Нарнию.

Выходя, я в последний раз посмотрел на раны на его груди. Ту, из которой кровь лилась так, что на снегу остались следы, – вскользь, не смертельную. И ту, которая казалась маленьким незаметным пятном – точную. Прямо в сердце.

Командир Отто Кёстер всегда был точен и спокоен и всегда – отчаянно храбр. Будто ему было за что драться. И только когда все заканчивалось, я иногда видел его почти таким, как в эту минуту, – с бледным землистым лицом и бессильно опущенными веками. Тенью самого себя.

Одна фраза, меняющая всё.

И здесь же Моцарт когда-то рассказал его сыну сказку о храбрых солдатах, спускающихся с неба. Сальери закрывает глаза. Ему кажется, что он снова слышит голос Вольфганга, видит его светлые глаза. Может быть… в этой сказке есть хоть немного правды? И может быть… эта сказка ещё не разрушена до конца?

В каком-то смысле… в семье я всегда была именно вот таким вот яблоком. Только не всегда понимала, почему. Ведь у меня примятого бока не было.

Оба они сочиняли музыку… но папа слушал только Вольфганга. Оба они виртуозно играли… но на первом месте всегда был брат. Оба они были известны по всей Европе и за её пределами… но даже на афишах всё чаще и чаще появлялось «Вольфганг Амадеус Моцарт и его сестра». И постепенно исчезало прежнее «Наннерль Моцарт. Виртуозная исполнительница».

Это не одна история, а много всем известных сказок, переписанных наново и ставших сказками для взрослых.

… но да Понте понимает, что заболевает. Заболевает бегством. Оставаться долго на одном месте выше его сил. Особенно если место это пропитано запахом ядовитой вишни. Если бы мог, он вычеркивал бы подобные места прямо на карте… но так нельзя.

Ведь в таком цивилизованном и равноправном обществе, как то, что зиждется на постулатах Форда, нет ничего хуже серьёзных чувств.

Тусиана, кажется, вся состоит из обмана – быстрая, хрупкая, вёрткая. О том, какая сила скрыта в ней, можно узнать только в минуту своего поражения. Когда она спокойно, глядя в глаза, перережет тебе горло. Или напомнит о том, кто ты на самом деле.

- Если ты обязательно должна плакать, моя радость… отверни лицо и постарайся, чтобы тетива не намокла.

Одно утро у магазина. Такое же, как все остальные, пожалуй. Черно-белые вещи тоже бывают цветными.

― Не забудь, что он купил всего одну плитку. Одна правильная шоколадка, один билет сразу. С ним будут проблемы. У него есть мозги.