Футбол

Можно только позавидовать средневековым актёрам, имевшим большое преимущество перед современными спортсменами: максимум, что им грозило за плохое выступление, — это угощение в виде тухлых яиц, летящих в лицо. Футбольные фанаты же вооружались несколько иными боеприпасами, что и довелось Игорю Акинфееву в полной мере прочувствовать на себе. Так в его жизни появились странности, невероятно смахивающие на шизофрению.

Когда Роберт Левандовски поступился своим главным рабочим принципом – держать дистанцию, – всё полетело к чертям.

Только вернувшись в Мадрид, Икер понимает, чего же ему так не хватало в Португалии.

Роман Широков перешёл в ЦСКА… и тут-то вся чертовщина и началась!

Зарисовки из жизни Макса и Златана с разной степенью отклонения от реальности.

Икер и Серхио очень давно не оставались наедине, без друзей или девушек, но забытые Рамосом ключи стали поводом к тому, чтобы им провести эту ночь друг с другом.

Я не уй­ду. По­том, ко­неч­но, дол­жен бу­ду, а ты дол­жен бу­дешь ос­тать­ся. По­тому что у нас судь­ба та­кая, Че­хо, и ты это прек­расно по­нима­ешь.

В этот миг Икер уверен: даже если и существуют параллельные реальности, он едва ли сможет быть счастливее в какой-либо из них.

Серхио просыпается, уткнувшись лбом в предплечье, перед его глазами мелькают цвета и узоры, которыми забита его кожа, и в мешанине фигур и слов он не замечает новую татуировку: имя, начертанное на запястье.

Они сделали это снова. Стали королями Европы в одиннадцатый раз, и в этот раз именно он был их капитаном, именно он вывел их в этот финал. Ох, эта сладость победы! И всё же… И всё же кое-что было неправильно. Всё должно было быть не так. или Реал Мадрид в одиннадцатый раз выигрывает Лигу Чемпионов, но Серхио чувствует, что ему не хватает чего-то - или кого-то, - чтобы сделать эту победу особенной.

Икер ничего не говорит. Серхио ни о чём не спрашивает.

Способна ли любовь прожить больше трёх лет, вынести расстояние, стерпеть разногласие и несправедливость?

Он набирает в легкие как можно больше воздуха и предпринимает последнюю попытку откашляться, когда на руки, которыми Рамос усердно прикрывает рот, брызгает кровь вперемешку с нежными розоватыми лепестками. От ужаса он пятится и садится на кухонный стул, все еще рассматривая свои ладони. Серхио откашливает кровавые цветы и он знает, что такое ханахаки.

Икер послушно и беспомощно открывает каждую присланную фотографию, проживает эти моменты заново и ненавидит себя за то, что так отчаянно по ним скучает.

Пока Серхио не знает, что он здесь, Икер волен в любой момент развернуться и поехать обратно в аэропорт. Так проще.

Серхио прокляли, и теперь его слух совершенен. И это не так весело, как можно было бы подумать. Справиться с шумом на поле просто невозможно, так что у него постоянные головные боли. По ночам мяукают кошки, визжат шины проезжающих мимо машин, лифт трясётся, словно одержимый, а Серхио медленно сходит с ума, потому что никак не может заснуть. Икер рядом и становится всё более и более подозрительным. Всё это приводит к разговору, который должен был случиться между ними ещё давным-давно.

...не должны стоять на коленях, Сан Икер.

Икер Касильяс твёрдо уверен, что госпожа-Вселенная не может ошибаться.

Безусловно это было красивым и благородным жестом — оттолкнуть Икера тогда, почти полгода назад, — чтобы показать, как он вырос и повзрослел, и доказать, что он готов и работать над их отношениями, и бороться за них. Вот только Серхио крепко приложился головой о стол, стоило лишь проводить Икера обратно в Португалию. Губы горели от единственного и первого за столько лет поцелуя, а на спине — Серхио был уверен — остались отпечатаны ладони Икера.

Возможно, Икеру стоило быть совсем чуточку более внимательным. Возможно, ему не стоило так слепо влюбляться в Серхио Рамоса. Возможно, ему пора перестать винить себя за то, в чём виноват Серхио и только Серхио.