Наруто

Тут есть все: и жизнь, и слезы, и любовь. И приключения, и экшн, и юмор, и великий и неповторимый ангст. А вообще, я просто не знаю как заинтересовать читателя аннотацией. Но если вы хотите альтернативную версию "Наруто", где главная роль отведена Сакуре, то вам, без сомнения, сюда. P. S. Основная часть фанфика сосредоточена на жизни Сакуры в Акацки. Предупреждение: часть техник придумана мной. Некоторые персонажи выдуманы мной. Пейринг станет известен по мере прочтения.

Сыпал снег, застилая душу. Сыпались звезды в ночи. Осыпался и я, хороня себя в городских сугробах.

Не знаю, почему я не могу отказаться от этой запретной связи, которая длится не первый год. Мне не раз говорили, что секс — это наркотик. Я прочно подсела на него. Подсела вместе с тобой. Хотя нет, даже не так. Я на тебя подсела. И как бы я не пыталась соскочить, пробовать новое, воспоминания о старом не хотят отпускать. Почему-то только с тобой я могу поймать настоящий кайф.

и зачем ему эта девчонка?

Сакура была уверена, что Сасори мертв, но он преподнес ей сюрприз. Только с какой целью он снова замаячил на горизонте?

Вы когда-нибудь задумывались о том, видно ли в доме напротив то, что происходит в вашей квартире? И наблюдает ли кто-нибудь за вами, когда вы даже не подозреваете об этом? Я – нет. До определённого момента. И этот момент, как это обычно бывает, настал неожиданно. Слишком неожиданно.

Он – зло, настоящее воплощение тьмы. И надо же было такому случиться – во время битвы с богами, уставший от суеты, решил немного вздремнуть... На парочку – другую тыщенок лет... И вот – пробуждение. Говорят, добро не существует без зла, а зло без добра. Так ли это? Посмотрим...

Одно было точно ясно: ты не захочешь иначе, Учиха Мадара. А Харуно Сакура шла гордо, потому что знала наверняка, что так еще Мадару никто не целовал. Ведь женщина, чтобы стать единственной, должна быть уникальной хоть в чем-то, и тут дело даже не в розовых волосах.

иногда так просто найти отмычку к замку, но гораздо сложнее это сделать, если речь идет о чьем-то сердце.

— Что в темноте, Сакура? Чего вы боитесь? — спокойный голос психиатра выдергивает из одного кошмара-воспоминания, чтобы затем нетерпеливым «Ну же!» поместить в другой. — Мужчина.

А может, Гаара бы не выдержал ее слез? А может, стоило погубить все то, что строилось годами, только ради жизни одного, но ставшего таким близким человека?

Она вспоминала лукавую улыбку и нежный, теплый взгляд каждый раз, когда видела цветущую сирень, но сейчас уголки губ даже не дрогнули. Слишком мертвая, чтобы помнить те живые чувства. Слишком сильная, чтобы дать постоянно ищущему добычу коршуну со стальными когтями-пальцами лишний повод давить на нее.

Ей семнадцать, почти восемнадцать лет. Или около того. Она учится в одной школе с Учихой Саске, на класс старше. Видит того-самого-ну-который-всем-нравится в столовой и не пищит от восторга, потому что не умеет. То ли любить не умеет, то ли восхищаться кем-то, наблюдая из угла с капающими изо рта слюнями. Выпускница, девочка-с-высшим-баллом. Без друзей, но с толпой знакомых. Есть мама и папа, но нет семьи.

Воют и рвут внутри волки-чувства.

За окном словно чернила расплескали. Видимо, облака иссохли, потому что стекло не было больше усеяно прибитыми к нему ветром снежинками. Сакура прислонилась носом к окну и грустно вздохнула. Чуда хотелось неимоверно.

Сакуре до смерти страшно. Страшно увидеть чужие глаза за пластиковой прозрачной стеной. Страшно понять, что все, его нет. Он отмучился, отбился в агонии, пристегнутый к мягкому креслу по рукам и ногам. Сакура молится кому-то там, кто сидит за голубизной небес и темными просторами космоса, чтобы еще день. Два. Три.

Она — видят Ками — еще лучше, в сотни и тысячи раз, будто звезды окончательно решают: переезжаем, зачем нам это затертое небо, если есть эти глаза?

Мадара пока еще уверен лишь в одном: Она опять будет раздвигать перед ним ноги.

Тёмный город. Приятный полумрак квартиры. Два одиночества, ищущие спокойствия и желающие хотя бы на один вечер забыть о раздирающей боли в душе.

Приятно сознавать себя значимой, необходимой фигурой в большой игре, в которой размениваются сотни, тысячи жизней. Приятно быть рядом с тем, кто является главным игроком, быть одним из лучших его орудий, эдакой несокрушимой косой смерти, разящей одним взмахом добрую дюжину врагов. Но так было не всегда…