— Хорошо, передайте отцу, что я вернусь в конце этой недели, — не поднимая глаз, девушка засобиралась, потянулась к своей куртке, лежавшей на соседнем кресле, но Ренато остановил ее, подав голос.
— Есть еще кое-что, — прокашлявшись, продолжил он, вздыхая и сцепляя пальцы в замок. — Перед тем, как Вы вернетесь, ваш отец поручил Вам еще одно, последнее задание.
- Что бы ни случилось, я с тобой, Нова, - прошептала Веспер слегка хрипло, и ее взгляд опустился к губам Ловчей, слегка задерживаясь там, затуманиваясь. Это не ускользнуло от взгляда янтарных глаз, и от мысли, что Веспер хотела бы ее поцеловать, Нову затрясло.
— Как на счёт того, чтобы повторить игру на следующей неделе? — кокетливо предложила она, когда Веспер накрыла их тонким пледом.
— Какая ненасытная девчонка…
Но Веспер согласится. И выиграет снова.
— Я никому тебя не отдам, — ни капля ревности. Лишь твёрдый вердикт, который Веспер вынесла, продолжая целовать её в опухшие губы. — И ты меня никому не отдай, — ладонь прижалась к затылку ловчей, когда она отстранилась, прислоняясь к её лбу. — Не отдавай меня никому, слышишь? Я только твоя.
— Я покупала тебе косметику не для того, чтобы ты плакала из-за каких-то мудаков, Нова, — строго говорит женщина, продолжая ласкать пухлые губы девушки. — Он и капли не достоин того, что ты для него делала.
Железная дверь со скрипом отворилась, пропуская в темное помещение слабый свет. Фигура в плаще лишь на мгновение дернулась, услышав за спиной тихий голос:
– "У вас осталось пятнадцать минут."
Нова никак не могла в полной мере привыкнуть к присутствию Оникса, которое теперь стало гораздо более частым и ощутимым. Когда он обращался в кота, Нова находила его милым. Даже очень. Шерстка гладкая, глаза хитрые и внимательные, мягкое мурчание, стоило ей погладить его. Когда же Оникс представал перед ней мужчиной, она, нехотя, но находила его скорее горячим…
Чёртовы качели — до небес и в пропасть. От воздушной тёплой синевы до глубокой темноты распахнутых врат Ада. От мыслей о белокуром ангеле — ангеле? — до объятий ведьмовского дьявола. И да, а дьявола ли?
Нова, ты в полной… хм. У тебя проблемы, однозначно.
Поднявшись, чернокнижник сильнее затягивает пояс надетого пальто и идёт на кухню за водой. Он всего лишь слабо касается губами кружки, как на ум приходит Нова, с блаженным выражением лица, с приоткрытым ртом, который делает ему приятно.
— Чёрт, — шепчет Шен, ставя кружку на стол, и прячет лицо в ладонях. Узнай она об этом, засмеяла бы его, назвав старым извращенцем, что, кстати, она делала и без веских на то причин.
Теперь причины были.
Оникс замер, наблюдая за ней. Она избегала его прикосновений. И он убедился в этом в очередной раз за эти дни. Нова не позволяла им соприкасаться даже случайно. В чём была причина?
Она была странной. Нет, конечно, она была такой же, как раньше: закатывала глаза, когда он в шуточной форме флиртовал с ней и даже сама подшучивала над ним. Да, было здорово, было замечательно, но она продолжала избегать его прикосновений, любых, даже случайных.
Так что между ними изменилось?
Шен просыпается, тяжело дышащий. Смотрит по сторонам, прижимая ладонь к груди. Пытается успокоить через прикосновение собственное сердце и чувствует, как сильно и больно оно бьётся. Думает, думает и проводит пальцами по одеялу рядом с собой. Ничего особенного, но от просто действия внутри всё отмирает. Накрывает волной удушающего страха. Где? Где оно?
Шен не меняется, никогда. Даже когда он весь в следах красной помады, он всë равно продолжает огрызаться... Но всë же это можно исправить, главное найти к этому необычному мужчине подход.
Пусть его покарают, пусть скажут, что он больше не может служить Богу — всё это казалось священнику таким… неважным, ненужным, неосуществимым. Ему не удастся очиститься от подобного греха, но ему в тот момент совершенно не хотелось думать об этом.
Мягко удерживает, смотрит жалобно.
Нова прикрывает глаза.
Повторяет про себя: «Нельзя, нельзя, нельзя». Это неправильно, нечестно, несправедливо. Он не должен поступать с ней так. Она должна была сделать то, для чего была предназначена, но он мешал ей.
— Оникс, хватит, — шепчет, пытается исправить ситуацию.
Но он не слышит её.
Прожигающий взгляд и смешинка в глубоком голосе раздваивали реальность, и там Люсьен позволяет зайчишкам и оленятам скакать вокруг, потому что сегодня он снова выбирает вегетарианство, чтобы они продолжали развлекать его. Будто они с Новой делили на двоих один секрет, и он заключался в том, что – Люсьен бывает иным.
[Нова находит форму крови Люсьена неожиданно сексуальной, но делает все, чтобы скрыть это от него. Люсьен находит это забавным и очень соблазнительным.]
Веспер, она была потрёпанной. Не как в те разы, когда они вместе просыпались после бессонных ночей, её слегка вьющиеся волосы волнами спадали на обнажённые плечи, кожа блестела от высохшего пота, на щеке, к шее и дальше, к груди, тянулись следы размазанной Новой помады.
— А ты потом опять скажешь, что мы ошиблись? — Оникс разрывает поцелуй нехотя, отстраняясь совсем немного.
— Скорее всего, — Нова сама не знает ответ на этот вопрос, но старается ответить максимально честно.
— Тогда мне, может, лучше уйти?
Это была забота? С чего бы вдруг он стал её проявлять к этой Ловчей. Хотел бы он сказать к его Ловчей, но сам отгонял эти мысли, возводя стену, запрещая себе об этом думать.
– Я бы хотела научиться завязывать галстук быстрее. И мне нужен кто-то, на ком я могу потренироваться, – не успела она закончить, мужчина перебил её.
– Я согласен. Приду ближе к вечеру, – с этими словами Шен вышел прочь из кухни.