Плачу от любви к этими историями. Юрабеки!

Кофейню по пути к метро Отабеку — ценителю хорошего кофе — посоветовал Джей-Джей. С этого всё и началось.

Юрий был прекрасен. Прекрасен от кончиков пальцев и золотисто-пшеничных волос до самых крыльев: лёгких, упругих, серебрящихся радужными переливами на свету. Был. До проклятия.

Я честно не знаю, почему я делаю это по телефону. И боюсь спросить тебя, почему ты ревешь мне в трубку.

Дни и ночи напролет

Жизнь — это песня. И припев у нее всегда только один.

(И сорок девять успешных попыток им помешать). Правила хорошего отдыха в компании: на пляже — загорать, в море — купаться, влюбленным — не мешать, Виктора Никифорова — оставить дома. Что делать с Юрой — я не знал. Зато, кажется, уже все догадывались, что он хотел сделать со мной.

Что может быть хуже наступления ежегодного апокалипсиса, который все почему-то невинно именуют Днем Святого Валентина? Хуже толпы зомби, пускающей слюни не на мозги, а на розовые сердечки? Раньше Юра был уверен, что ничего. Теперь же он уверен, что гораздо хуже, когда тебя провозглашают всадником этого апокалипсиса и заставляют эти перевернутые жопы разносить. И что гораздо сильнее бесит, когда тебе самому почему-то ни одной не достается. Вот это действительно полная жопа.

Не помню уже, кому в голову пришла эта идея. То ли Барановской, которая сказала, что гопник в Юру настолько въелся, что его сначала надо отмыть, а уже потом приступать с чистой головой к балету. То ли Виктору, который подхватил, что Юрочке не помешало бы подобрать шампунь для девочек — он полезнее. То ли самому Юре, который накануне финала настолько отчаялся вжиться в образ, что был готов на все ради победы. «Все ради победы», если верить этикетке, пахло клубникой и обещало мытье без слез.

— Отабек говорит, у меня глаза солдата, — Юра собирает волосы на затылке, держа резинку наготове. Стягивает их парой движений и скользит к центру катка, лишь слегка оттолкнувшись одной ногой. Черт возьми, он хорош.

Чувство эйфории. Оно всегда приходит, когда ты возвращаешься с глубины. И всегда зовет обратно.

— Скажите, Отабек, вы верите в бога? — вдруг спросил Виктор, заправляя за ухо длинную серебристую прядь, выбившуюся из хвоста. — А это здесь при чем? — Просто ответьте. — Нет. Если бы он был, он бы не допустил всего этого.

— Бек, мы что, расстанемся? — спрашивает Юра, влетая в комнату, даже не успев разуться. — А? — Отабек поворачивается к нему в компьютерном кресле, и Юра жалеет, что на грабли нельзя снять видео — такое у того сейчас смешное лицо.

...или тысяча и один способ сказать "я без ума от тебя".

Отабек разгадывает тайну старой Питерской коммуналки

Кумыс сидит со свежеусыновленным ребенком Виктора и Юри.

Юра по пьяни шлет сообщения лучшему другу.

Флаффный крэк на тему "Какая сверхспособность была бы у Плисецкого-Икс"

Юрий Плисецкий — юный российский фигурист, ставший жертвой изнасилования. Мальчик находится в тяжелейшем состоянии, и присматривающий за ним байкер — Отабек Алтын — молодой член организации B.A.C.A, защищающей права притесняемых подростков, становится ему настоящим другом.

- Чемпионов делают не вещи, - огрызается Юра, но протягивает карточку, чтобы расплатиться. Разве он не заслужил что-то новое и красивое? Красный цвет обратит на себя внимание, в следующий раз смотреть все будут только на него.

Отабек влюблен, а Юре исполнилось восемнадцать, и он тупит.