Он упрекал себя за то, что тратит время на глупые детские игры, придуманные Денисом, в то же время пытаясь понять, что же хочет сказать ему этими вызывающими фотографиями парень.
Денис вцепился в Мирона, смотрел в глаза с собачьей преданностью и с завидной постоянностью шептал: «Ты только не отпускай». Дениса было жалко. Жалко, как дворнягу, избитого пса, ненужного никому котёнка.
Нехуй, конечно, было жаловаться Мирону на то, что до сих пор ходят слухи, будто «Версус» собрал не он, Ресторатор. Нехуй было самому так беситься — пора уже привыкнуть, что люди несут чушь. Но у него не получалось привыкнуть, и теперь Мирон решил раз и навсегда его переубедить.
Всё начинается с момента, когда Мирон снова проваливается в свою привычную меланхолию. Такое случается по три-четыре раза в год, просто в один момент Мирон начинает хандрить, перестает улыбаться и начинает курить, пить то чай, то кофе. Ваня старается просто быть рядом, потому что он знает, что пусть Мирон и говорит, что ему без разницы на все в это время, но стоит Евстигнееву отлучиться, Федоров идет в прихожую и сидит там в углу, упершись головой в дверь.
Иногда Денис даже не замечал, как нечаянно засматривался на противника, восхищаясь правильными чертами его лица, его харизмой и даже в некоторой степени артистичностью.
Денис, наверное, отпускать Мирона не собирается. Или собирается. Потому что "Мирон, сходи пока нахуй, у меня дела, можешь вернуться завтра к пяти" — навевает на мысли. Не на самые радужные, в общем-то.
Ваня знает, что влюбляться в друзей неправильно, а его любовь к Федорову - это одна огромная ошибка. Ване почти хочется выть от отчаяния, и он бы сделал это, только тогда с Мироном говорить, объяснять все. Федоров - человек-контраст, он сочетает несочетаемое, и Ваня не знает, как выбраться из чувства под названием "любовь". Потому что стоит поцеловать, и потеряешь друга, но пока Евстигнеев теряет только терпение.
