Юрий знает, что Отабек хочет быть его другом. Еще Юрий знает, что Отабек хочет завоевать золото на Гран-при. Единственное, чего Юрий не знает - как Отабек собирается совместить эти два желания.
Отабек, наверное, не знает, что с Юрой происходит. Сам Юра не знает тоже. Догадывается - ебаный вопрос мужественности и прилипшее сравнение с девчонкой не дают ему спокойно принять роль пассива в их отношениях.
Юра уже перестал стесняться своих "оговорок", которые вскоре стали обыденностью. Виктору нравится это отцовство, но Юри считает, что тот слишком опекает их мальчика.
Все мы знаем, что Виктор считает спящего Юри восхитительным. На самом деле настолько восхитительным, что он совершенно не может держать свои руки при себе.
[кинк - полусонный секс]
Они совершенно разные в жизни. Они ещё более разные в постели. Это похоже на чёртову шизофрению. Единственная константа в их жизни - они точно знают, что любят друг друга.
АУ!Кофешоп, где Виктор не понимает, где он в жизни свернул не туда, потому что за прожитые 23 года жизни у него за плечами четыре курса в Академии искусств, два лучших друга с нетрадиционными сексуальными наклонностями, и одна встреча, перевернувшая его жизнь.
- Ты, - заикается Виктор. И... неужели? у него порозовели уши? - Ты носишь мою рубашку. - Юри опускает глаза и да, конечно, это та самая бордовая рубашка.
(Или фик, в котором Виктор питает слабость к Рубашкам Бойфренда, а Юри еще не понимает, что он - тоже).
У Юри панические атаки, которые возобновляются с удвоенной силой после переезда в Санкт-Петербург. Виктор не знает, не понимает, как помочь тому, кто привык замалчивать самое главное.
Юри остановился у двери кухни и замученно вздохнул. Почему никто не делает в кафе специальных тревожных кнопок с надписью «домогательство»? Это только кажется, что подкатывать к официантам – классно. На самом деле таких бумажек у Юри, несмотря на его невзрачность, было уже приличное количество. И все, кто оставляли свои номера, были, несомненно, привлекательны, но имели одно свойство, перечеркивающее все плюсы.
Они требовали времени. А Юри хотел спать. Один. Чтобы высыпаться.
Юри с детства мучили панические атаки. Они издевались над ним, испытывая душу парня, и смеялись над его бессилием. И лишь один человек мог положить этому конец.
