Прочитано

Мыла в части имелось навалом, но лишь у старших, а духам, только-только принявшим присягу, положено было это самое дешманское, пахнущее лимоном и совком мыло экономить. И Веник, без задней мысли, наклонился, чтобы поднять его, и вдруг получил смачный шлепок по заднице.

У Габриэля Картошкина уже два месяца не было секса.

Вкус -алкогольный, ощущение - касание пера, цвет - слепящий, со звуком пробки вылетающей из бутылки шампанского и запахом пыльных кулис.

Никогда, слышите? Никогда не делайте то, что вам категорически запрещает старая ведьма! Даже на слабо. И особенно с соседом по комнате, в которого вы тайно влюблены.

Максимально странное АУ про снейпоблэков в русреальных условиях. Вы предупреждены.

Алекс живет в постоянном контрасте. Чёрное и белое, страсть и апатия, любовь и ненависть. Всегда ли легко сделать выбор, когда находишься между двух полюсов, особенно если речь идёт о людях, вызывающих противоположные чувства?

Маршрут: Крыша небоскрёба - Фабрика по изготовлению мягких игрушек - Приёмная Президента

Знакомьтесь, это Женька-ангел. Он сидит на моём правом плече. А это - Женечка-демон, и он обосновался на левом. Мы весело живём, работаем, ненавидим босса. Ну как ненавидим... мы в него все втроём влюблены.

Участившиеся покушения незадолго до коронации заставили принца тайно бежать из дворца. Однако побег обернулся очередным предательством, от которого чудом спасло... нападение разбойников.

Напоминаю задание: напишите рассказ на тему "Курортный роман". Объем не более 3 тысяч слов. Слеш. Романтика. Обязательно использовать пять слов: стул, кукуруза, вантуз, сметана и фиолетовые колготки.

Иван вышел из метро «Купчино» ровно под закрытие. Интуиция подсказывала, что вся затея изначально была стремной. Сидел бы дома в тепле и сухости, но нет же, понесла нелегкая! Пятница ведь. А он как дурак дома один сидит — непорядок. Положено ж развлекаться, тусить, кутить. Бро он или не бро, в конце концов?!

– Черт, – сплюнул Федор. – Как пить дать припрется этот пингвин татуированный. Ведьмак недобитый. Начнет путаться под ногами, пугать свидетелей, бросаться Шекспиром… — Устаревшие сведения, Порохов, — сказали холодно сзади. — У нас прошла модернизация, Шекспира год как сняли с вооружения. Федор неспешно поднялся: – Ну и чем вы теперь стреляетесь? Пушкиным? Толстым? Не дай боже, Донцовой? Солнцев дернул плечом, обтянутым косухой. — Ни то и ни другое. У нас теперь на вооружении русский рок.

Несмотря на измазанные в чернилах пальцы и застегнутый не на ту пуговицу воротник серой туники, несмотря на вид жалкой морковки, слишком рано выдернутой из грядки, библиотекарь глядел сегодня гораздо более вменяемо, чем пару дней назад, так что, возможно, от него и мог получиться толк. Вогун шагнул ближе.

— Сыграем? Слово стреляет между ног, будто из шестизарядного. У этих четверых ритуал: покер. Мики не играет, он только смотрит, а посмотреть есть на что — игра на раздевание. Когда его в первый раз пригласили на ужин, перед игрой объяснили правила. И дали выбор — уйти или остаться смотреть. «Хочешь?» Кажется, он согласился так быстро, что ребята заржали. Мики было не до смеха.

Но если к чему меня жизнь и готовила, так точно не к тяжкому выбору. Между свойским «привет» в лицо человеку, которого матушка представила как — цитирую — «сверстника», «милого мальчика», «сына моей хорошей подруги». И между сдержанным «здравствуйте» для бывшего препода, который два чертовых года и четыре учебных семестра был главной причиной моей тахикардии и отрыва башки на почве горячей, безответной и тайной влюбленности.

Истории из жизни Константина Машкова, великолепного препода и счастливой бестолочи, и аццки крутого профессора Сан Саныча Ильина.

— У тебя с психикой всё в порядке? — И кто у меня об этом спрашивает? — не остаюсь в долгу, и следующее предложение само спрыгивает с языка: — Пидор с цветной резинкой на голове?

Стук в дверь разбивает их личное пространство. Звук такой громкий, что Мики заваливается на пятки, затравленно оглядывается. Страх окатывает кипятком — хотя чего бояться? Дверь заперта. А даже если бы нет — кому какое дело, чем они заняты в свободное время? Стучат еще раз, настойчивей, громче. — Шарк? — говорит голос. — Спишь? А вот теперь Мики действительно страшно — этот голос невозможно не узнать. Мистер Стивенс.

Дома секс – труднодоступная редкость, за ним ходишь, как в старый советский магазин, когда между тобой и желанным – хмурая продавщица Зинаида с синими тенями, и ты смотришь на картонные сексы за ее спиной и, собрав всю смелость, мямлишь: «А можно мне вот этот, нет, вот тот, левее… нет-нет, я не этот…» «Мамке дома будешь выеживаться, - гавкает Зинаида, вручая мятую коробку секса, - бери что дают». А потом в один прекрасный день ты приезжаешь на Кипр – и там все по-другому...