Юри на льду

Все мы знаем о истории Юри Кацуки и Виктора Никифорова, так что теперь пришла очередь Юрия Плисецкого и его жизни вне ледовой арены...

Все начилось с того, что Отабеку и Юре (тут он девушка) надо было сделать лабораторную работу по физике. Вместе.

Ау, в котором у Юрия потеряны смысл жизни и любимая футболка, а Виктор не может найти тетрадь по генетике.

Написано на арт: https://pp.vk.me/c836238/v836238868/187ba/MflO-EYwuFc.jpg

Гуттаперчевые мальчики не всегда гнутся. Иногда они ломаются.

Юрий с нежностью качает на руках четырехлетнего малыша, который только-только проснулся, а уже пора гулять... С отцом.

- Фея, ты так мило стонешь! - смех Джей-Джея разрывает поцелуй. Лицо Леруа властное, самодовольное. - Да ладно тебе, Принцесса. Признай, что тебе понравилось. - Не радуйся, на финале кубка "Гран-При" я тебя выебу! Ты будешь стонать подо мной! - Юра скрещивает руки на груди. Подбородок поднят вверх. Резко Джей-Джей поставил ярко-бордовый засос на шее у блондина. - Знай свое место, Малышка. - самодовольная ухмылка Лероя заставила Юру окончательно и бесповоротно привязаться к Леруа.

Виктор не любил, когда на него пялятся, а Юрий никак не мог перестать смотреть на натягивающего футболку Никифорова. Что ж, детей в любом случае стоит наказывать за непослушание.

...когда Юрий ревнует.

Плисецкий нравится. Нравится своей вспыльчивостью, непокорностью, грубостью и прямотой; нравится непослушными светлыми волосами, изящными тонкими пальцами и почти девичьей пластичностью; нравится катанием, нравится своеволием, просто нравится. Нравится весь — с ног до головы.

Интимность — это не жаркий секс, интимность — это судорожное "люблю тебя" на ухо, да так, что мурашки по коже и дыхание прерывается на пару секунд.

Юрию совершенно не хочется лететь в Японию, но если он не предпримет хотя бы одну попытку, чтобы удержать Виктора, он не простит себе этого.

Юри давно заметил, что у Виктора и Юрия странные отношения. Странные и давно перешедшие грань обычной дружбы. О, боги, как же он хотел ошибаться на этот счёт.

Юрий не хочет ехать в Японию.

Юрий вновь падает, пока Виктор лениво пьёт свой кофе, листая ленту новостей. А всё почему? Потому что кто-то не умеет держать равновесие.

Да что ты в этом понимаешь, Кацуки? — хочется спросить Юрию. Душа, усыпанная пеплом писем и фотографий и солью Тихого океана и текилы, вторит метке, воет, корчится, словно больное животное, и от этого что-то нихуя не смешно. Не Юрий ли вытравил все свои чувства к Виктору три года назад, выжег в голую пустыню весну первой любви?

Его хотят попробовать. С ним хотят наиграться. Это ночное безрассудство, залитое алкоголем, к рассвету пройдет, к рассвету они протрезвеют. Ну а пока сценарий ночи начинает определяться, и Юра сдаётся, следуя за парнем, который выглядит, как живое воплощение греха.

Одним Московским вечером перед очередным этапом Гран-При Жан-Жак Леруа попадает в неловкую ситуацию.

Кем мне быть для тебя, Юрий? Коллегой, другом, братом? Тем, кто бросит мир к ногам? Или тем, кто отберёт от тебя всё, заставляя двигаться дальше? Тем, кто поцелует тебя или тем, кто украдёт твой поцелуй? Кем же мне быть для тебя?

Когда тебя бросают. Больно. А когда променивают на япошку. Еще больней. Вдобавок почти каждый день слышу подстебы со стороны Джей-Джея.